Милосердные сестры - Палмер Майкл (книги онлайн полные TXT) 📗
– Я хочу, чтобы меня известили как можно скорее после того, как будут изучены эти срезы, – приказал Хатнер больше, как показалось Дэвиду, из желания что-то сказать. Хадави бросил на него многозначительный взгляд, давая понять, что слышал его, и принялся за легкие. Немедленно его акций в глазах Дэвида взлетели на несколько пунктов. Оба легких почти наполовину спрессовались от тяжелой инфицированной жидкости. Даже при отсутствии других проблем, вполне возможно, что Шарлотта не смогла пережить такую обширную пневмонию.
Остальная часть обследования была интересна, главным образом, тем, чего не удалось установить. Не располагая, конечно, данными микроскопического исследования лимфатических узлов брюшной полости, Хадави заявил, что не может обнаружить никаких признаков остаточного рака в теле женщины. Киста печени, которую Рыбицки, рентгенолог, ошибочно диагностировал как злокачественную опухоль, заполнила весь орган, и аналогичные заполненные жидкостью капсулы были обнаружены в обеих почках. "Поликистозное поражение печеночной и почечной паренхимы", проговорил Хадави в диктофон.
Наконец патологоанатом отошел от стола, проговорив:
– С телом еще придется немного повозиться, но это не повлияет на мою оценку. Судя по всему, Уолли, картина ясна. Самое важное из того, что я скажу тебе, вот что: пролежень этой женщины настолько глубок и обширен, что я очень сомневаюсь, что его можно было бы залечить даже многослойным лоскутом. Инфекция крестцовых костей уже началась, и ее практически было бы невозможно остановить.
– Кроме того, она имела обширный венозный артериосклероз, который, по моему убеждению, и сказался на сердце. Короче говоря, мое заключение следующее: сердечно-сосудистый коллапс, вызванный легочной и пролежневой инфекцией. Дополнительный стресс был обусловлен частичной и небольшой закупоркой кишечника, которая, как вы можете сами убедиться, вызвана спайками недавнего хирургического вмешательства.
– Доктор Хадави и доктор Хатнер, – сказал Дэвид, – не могли бы мы где-нибудь присесть и поговорить, так как у меня есть несколько вопросов. – Ему претила мысль обсуждать дела Шарлотты над ее разрезанным телом. Хадави понимающе усмехнулся и сел на один из помостов. Хатнер, который продолжал держать руки на груди, неохотно последовал его примеру. Дэвид определил выражение его лица как нечто среднее между отвращением и яростью. Ни в его глазах, ни в манере поведения не было намека на разочарование или сочувствие. Невзирая на тяжелую болезнь, Шарлотта Томас вошла в больницу как пациент Хатнера, была прооперирована и умерла. Таким образом, она попала в число умерших после операции. Ее операция с последующими осложнениями повлечет за собой самое тщательное обсуждение на семинаре по летальной хирургии. От такой перспективы любой не усидит спокойно на месте, решил Дэвид. Он давно привык больше задавать вопросы, чем отвечать на них.
– Ну, Дэвид, – вывел его из забытья Хадави, – что тебя так беспокоит?
– Ты знаешь, больше всего меня беспокоит ее сердце, которое ни на что не реагировало, когда я пытался применить к ней правило девяносто девять. Это может объясняться просто – слишком много времени прошло между моментом остановки сердца и тем, как я приступил к реанимированию, но я чувствую, что здесь... что-то не так. Может... калия оказалось слишком много, что и привело к фатальной сердечной аритмии.
– Всегда существует такая вероятность, – терпеливо объяснил Хадави. – У меня сохранилось несколько пробирок с ее кровью. Пожалуйста, уровень калия можно проверить в любой момент. Но при этом не забывайте о пределах точности. Ведь такое измерение будет проводиться в отношении пациента, который скончался... в особенности такого, который испытал продолжительное наружное сдавливание сердца.
Наконец заговорил Хатнер. Дэвид не удивился, что тот не хотел сдаваться без боя. – Послушай, Ахмед, – произнес он, тыча в его сторону двумя пальцами, на что Хадави никак не реагировал. – Я совершенно не удовлетворен всем этим. Доктор Шелтон говорит дело. Поскольку макроскопическое исследование не указывает на объяснение причины смерти этой женщины, мы должны докопаться до истины прежде, чем зафиксировать в протоколе нечто неопределенное вроде сердечно-сосудистого коллапса. А что если нерадивая сестра дала ей не то лекарство, которое и вызвало аллергическую анафилактическую реакцию того или иного рода? Ведь было известно, что у нее аллергия на пенициллин.
Хадави, очевидно, привык иметь дело с самомнением Хатнера.
– Если хочешь, – пожав плечами, сказал он, – можно попросить лабораторию, чтобы они определили содержание в ее крови пенициллина. Больше ты ничего не хочешь?
Хатнер ухватился за шанс избежать семинара по летальной хирургии, как тонущий моряк хватается за проплывающий мимо кусок дерева. Ошибочно данное лекарство послужило бы прекрасным поводом для оправдания.
– Да, мне кажется, надо провести широкий анализ, – профессиональным тоном произнес он, выдерживая значительные паузы между словами и явно наслаждаясь ими. – Полный химический анализ... да. Уровни антибиотиков, электролиты, токсины... все, что полагается в таких случаях.
– Поскольку мы не располагаем точными ориентирами, это будет очень дорогое удовольствие, – мягко заметил Хадави, как бы ожидая взрыва эмоций, которые могли бы последовать даже за таким невинным возражением.
– Черт с ними, с деньгами, – вспыхнул Хатнер, и его пальцы замелькали еще быстрее. – Мы здесь говорим о жизни человека. Ты проводишь эти чертовы испытания и даешь мне результаты.
– Как будет угодно, Уолли.
Хатнер удовлетворенно кивнул и направился к выходу. Проходя мимо Дэвида, он щелкнул пальцами и бросил через плечо. – Да, почти забыл. Дэвид... Эта конференция по сосудам в Кейп-Коде оказалась совсем не то, что я думал. Я решил не возвращаться туда. Спасибо за помощь, которую ты оказал вчера. Первого января у меня планируется очередное совещание, может быть, ты и тогда меня подменишь.
В его голосе, подумал Дэвид, столько же искренности, сколько в словах Дон Жуана, уверяющего: "Конечно, я буду уважать вас завтра".
Глава XI
В выборе больницы, как и во всем другом, сенатор Кормиер полагался исключительно на самого себя. Тогда как многие, вашингтонские политики считали престижным лечиться в военно-морском госпитале в Бетесте или у Уолтера Рида, Кормиер отверг все возражения помощников и настоял на том, чтобы его оперировал доктор Луис Кетчем в бостонской больнице.
– Всегда доверяй себе подобным, – сказал он. – Луис старый боевой конь, вроде меня. Или он режет меня, или никто.
Стены палаты сенатора сверху до низу были украшены открытками, и пачки нераспечатанных коробок ожидали своей очереди в углу. Присутствие в палате секретаря и двух помощников помогало создать атмосферу такого же хаоса, который вечно царил в его столичном офисе.
– Сенатор Кормиер, я должна дать вам предоперационные лекарства, и этим людям надлежит покинуть палату. – Сестра, дородная женщина по фамилии Фул-лер, производила достаточно серьезное впечатление, чтобы сенатор мог ее ослушаться.
Кормиер провел пальцами по густым посеребренным волосам и, прищурившись, сказал медсестре.
– Еще десять минут.
– Две, – отрезала та.
– Пять, – от заключения сделки у него даже заискрились глаза.
– Так и быть, пять, – сказала она. – Одной минутой больше, и я использую самую тупую иглу для ввода того лекарства. – Сестра решительно направилась к двери, остановилась и строго посмотрела на сенатора, давая ему понять, что она настроена очень серьезно. В ответ Кормиер подмигнул ей.
– О'кей Бет, время заканчивать работу, – сказал он секретарше. – Запомни, ответ с благодарностью всем, кто оставил на карточке обратный адрес. Я подписал чуть ли не тысячу таких посланий вчера, но если они кончились, допечатай, и я надпишу их после операции... Гэри, позвони Лайонелу Герберту и передай ему, чтобы он летел сюда на совещание, которое намечено на послезавтра. Пусть будет готов к уступкам по этой энергетической программе, иначе, о мой Бог, ей снова быть на чертежной доске. Пусть это знает его босс и все те, с кем он связан по нефтяному бизнесу... Бобби, позвони моей племяннице и скажи, что я в полном порядке, чтобы она не беспокоилась, а самое главное, не расстраивалась из-за того, что не может прилететь сюда, так как ей не с кем оставить ребят. Я скоро сам позвоню ей, как только мне снова разрешат пользоваться телефоном. Да, вот еще что, Бобби... у тебя есть фамилии тех, кто посылал цветы? Поблагодари всех от моего имени. Ты не считаешь, что я задену их чувства, если попрошу в следующий раз прислать конфет? Это место смахивает на кладбище и отдает борделем.
