Опасные игры - Мэрфи Уоррен (лучшие книги TXT) 📗
— И чем же он тебя заинтриговал? — спросила она.
— Он мне показался совершенно непреклонным моралистом. Он всегда такой?
— Насколько мне известно. Мне говорили, что он был очень предан своей покойной жене. Теперь он всего себя посвятил дочерям.
— А за тобой он приударить не пытался? — спросил Бехенбауэр.
— Никогда. Я пробовала обратить на себя его внимание, но он как будто ничего не замечал. В конце концов я плюнула на это дело.
Бехенбауэр кивнул. Значит, Соркофский не лицемерил. Неизвестно почему, но Бехенбауэра это порадовало. Этот русский мог ему не нравиться, но его можно было уважать как честного человека.
Он снова перекатился на Илю и подумал, что его миссия в России в конце концов может оказаться не столь уж беспросветной.
Рассказав своим девочкам на ночь сказку, Соркофский заботливо подоткнул им одеяла и направился в свою комнату, где ему предстояло выкурить единственную за день трубку и выпить единственную за день рюмку водки.
Водку он держал в морозильнике, отчего она становилась гуще, мягче и больше расслабляла.
Потягивая водку, он думал о Бехенбауэре. Поначалу он отнесся к немцу настороженно, подозревая, что тот является законспирированным американским агентом и послан в Россию с целью координировать действия американской агентуры. Но потом он эту версию отверг. Жизнь по законам коммунистической конспирации научила его тому, что самое простое объяснение, как правило, является самым точным. Бехенбауэр был агентом немецкой спецслужбы — не больше и не меньше. И, судя по его досье, очень хорошим агентом.
Звонок в дверь прервал его размышления. На пороге стоял посыльный. Казалось, его удивил вид Носорога, одетого в пижаму и халат.
— Извините за беспокойство, товарищ полковник, но лейтенант Прочик решил, что вам следует ознакомиться с этим сегодня.
Прочик, один из помощников Соркофского, честолюбивый молодой офицер, лез из кожи вон, чтобы быть у Соркофского на хорошем счету. Соркофский терпеть его не мог.
Поблагодарив ефрейтора, он взял пакет, и только вернувшись в кабинет, вскрыл его и прочел содержание.
Это было очередное послание Ю.А.Р.С., которое только что получил президент Соединенных Штатов, о чем Прочик сообщал в сопроводительной записке.
В послании президенту говорилось:
«У нас все готово. Это будет назиданием трусливым американским империалистам, которые бросают друзей при первых признаках опасности. Ни один американский спортсмен не вернется из Москвы живым. Все будут уничтожены».
На письме стоял штемпель: «Солсбери, Родезия». Соркофскому было известно, что первое такое послание было отправлено из Претории, ЮАР.
Прочитав письмо несколько раз, Соркофский позвонил в гостиницу Бехенбауэру.
На нетерпеливые звонки в номере немецкого офицера ответила женщина.
— Передайте трубку капитану Бехенбауэру, — холодно проговорил Соркофский.
Женщина, растерявшись, секунду помедлила, что-то пробормотала, после чего в трубке раздался голос Бехенбауэра:
— Слушаю, полковник.
— Есть новости. Сможете прибыть в управление к шести утра?
— Конечно, полковник.
Соркофский помедлил. Он чувствовал, что обязан как-то выразить свое осуждение безнравственного поведения немца.
— Это все, полковник? — спросил Бехенбауэр.
Соркофский сердито выпалил:
— Да. До завтра. И, ради Бога, постарайтесь выспаться!
Бросив трубку, он направился в спальню. Его охватило смутное беспокойство. Не следовало так грубо говорить с Бехенбауэром. Что это с ним такое? Ну да, женщина. Ее голос показался Соркофскому знакомым, и она как будто заволновалась, отвечая ему. Неужели она его знает? Должно быть, так. Иначе, как Бехенбауэр мог догадаться, кто ему звонит, если Соркофский не назвал себя?
Неужели это?.. Нет, только не его секретарша.
И Соркофский тут же приказал себе не выдумывать лишних проблем. У него и без того было достаточно вполне реальных забот.
