Наследие последнего тамплиера. Кольцо - Молист Хорхе (е книги .txt) 📗

— Это не твоя вина, — заверила меня Алиса. — Это кольцо.

Теперь она гладила рубин, и в нем четко высвечивалась шестиконечная звезда. Загадочный камень словно жил своей жизнью. Потом Алиса начала гладить мои руки. Я чувствовала себя хорошо. Это походило на приятный сон после дневного стресса; мое тело расслабилось, и меня куда-то повело. Что за день! Он начался с поисков в книжном магазине «Дель Гриаль». Потом на нас напали и появился тот странный разъяренный человек. Затем всколыхнулись эмоции, вызванные чтением рукописи, и, узнав в ней мой невероятный сон, я испытала шок.

— В этом ювелирном изделии есть нечто такое, из-за чего быть его владелицей нелегко, — продолжила Алиса. — В нем есть сила.

Эти слова испугали меня. Я вспомнила о завещании. Из-за последних событий я чуть не забыла о нем.

«Это кольцо наделяет своего владельца особыми полномочиями», — говорилось в письме, адресованном мне. Меня обязали хранить его до обнаружения сокровища. Сейчас эти слова приобрели зловещее звучание. И я решила перечитать письмо, как только вернусь в свою комнату.

— Это кольцо устанавливает весьма своеобразные отношения со своим владельцем; оно словно поддерживает его в страстном желании добиться чего-то недозволенного, — пояснила Алиса. — Кольцо забирает твою энергию, чтобы активизировать свою, и возвращает ее тебе в виде снов о давно умерших людях. — Я с опаской посмотрела на свое кольцо.

Рубин сверкал красным светом. Если бы не обязательство перед Энриком, я тут же сняла бы его. — Не тревожься, милая, — успокоила меня Алиса, будто читавшая мои мысли. — Я помогу тебе.

Какая-то особая нотка в ее грудном голосе заставила меня посмотреть в синие глаза Алисы, так похожие на глаза ее сына. Слова Алисы утешали меня, и я сознавала, что она — единственный человек, способный понять меня. На ее губах играла едва заметная улыбка. Она погладила мои волосы и поцеловала в щеку. Второй поцелуй был ближе к моим губам. Это насторожило меня. А когда наши губы слились в третьем поцелуе, я не на шутку встревожилась. Оказавшись в объятиях Алисы, я быстро встала.

— Спокойной ночи, Алиса. Пойду лягу.

— Спокойной ночи, любовь моя. Поспи хорошенько. Скажи, если тебе что-нибудь понадобится.

Алиса не сделала ни одного движения, чтобы задержать меня, словно предвидела мою реакцию.

Вернувшись в свою комнату, я закрылась на защелку.

После этого дня я чувствовала себя опустошенной. Погрузившись в тяжелую дремоту, я увидела все так, словно была там:

«Воинственный клич ножом прорезал плотную мглу и отдался эхом в гнусном подвале, отражаясь от больших каменных блоков. Туман, проникавший сюда сквозь зарешеченные оконца, смешивался с дымом от раскаленных углей, в которых нагревались докрасна металлические стержни, а также от факелов, освещавших этот ад. Брат Роджер неплохо перенес первый час пыток, но уже начинал сдавать. Когда эхо боевого клича замолкло, продолжились унизительные стенания.

Меня трясло. Прикрытый рваной набедренной повязкой, я не знал, вызвал ли эту дрожь страх или холодный туман, пронизывающий меня до костей. Болело все тело. Привязанный к кобыле [7], скованный по рукам и ногам, я чувствовал, что при следующем повороте гайки меня разорвет. Но я должен был терпеть и продолжал молиться: «Иисусе Христе, Боже милостивый, помоги мне в мой смертный час, помоги брату Роджеру, помоги моим братьям вынести пытки, не сдаться и не оговорить себя».

Послышался голос инквизитора, допрашивавшего моего товарища:

— Признайся, что поклонялся негодному псу! Что плевал на крест! Что развратничал со своими братьями.

— Нет, это не так, — тихо прошептал брат Роджер. Потом наступила тишина. В страшном смятении я ожидал очередного крика, и он тут же прозвучал.

Монах-доминиканец, который допрашивал меня, на мгновение замолчал, наверное для того, чтобы понаблюдать за пытками, которым подвергался мой брат, но вскоре вернулся к тем же вопросам:

— Отступился ли ты от Христа?

— Нет.

— Преклонялся ли перед этой нечистой собакой?

Я открыл глаза и увидел сквозь слезы потолок, так затянутый туманом и дымом, что за ними едва виднелись стропила. Я видел грубые черты лица инквизитора. На нем был капюшон — знак принадлежности к доминиканскому ордену.

— Признайся, и я освобожу тебя.

— Нет, это неправда, — отвечал я.

— Прижгите его железом, — приказал палач.

И вскоре я почувствовал, как мою кожу на животе, натянувшуюся как на барабане, жжет раскаленное железо. Мой крик наполнил помещение».

Я поняла, что сижу в кровати. Ощущение боли было настолько реальным, что в ту ночь я воспринимала сновидения как короткие мгновения ужаса.

ГЛАВА 24

— «Сердце разрывалось от жалости, когда приходилось ударами меча отбрасывать христиан, женщин, детей и стариков, оставляя их на растерзание кровожадным неверным и зная, что они в этом хаосе нигде не найдут убежища, — читал Луис, повторяя последние фразы, прочитанные вчера до того, как я прервала это чтение. — Там умер Великий магистр тамплиеров Гильермо Бижу. Он скончался от ран, полученных при защите стены, когда неверные ворвались в город, неся с собой кровь и огонь».

Солнце уже не освещало квартиру Луиса, скрывшись за горой Кольсерола. Наступила вторая половина дня, и мы снова собрались втроем, чтобы продолжить чтение рукописи Арнау д'Эстопиньи. Утром Ориоль был занят в университете, и, несмотря на мое нетерпение и страх из-за кровавого ночного кошмара, я решила подождать Ориоля. Луис признался, что не выдержал ожидания, и в наше отсутствие прочитал документ несколько раз. Теперь он читал для нас. Все мы сидели на одинаковых диванных подушках, на красивом персидском ковре, и пили кофе.

— «Мы держались еще десять дней, хотя как сарацины, так и мы знали, что, несмотря на Трех-четырехметровую толщину стен, крепость скоро падет, — продолжал Луис. — Действия мусульман замедлит только перемещение их самых больших осадных орудий. В последний день нам было нужно посадить на шлюпки и перевезти на галеру небольшую группу оставшихся у нас арбалетчиков. В тот момент основная угроза исходила не от неверных, а от тех, кто нашел в крепости убежище и, поддавшись панике, во что бы то ни стало хотел сесть на корабли. Они платили любую цену, предлагали все свои пожитки. Иные на этой беде сделали себе состояние. Говорят, так поступил бывший в то время членом ордена тамплиеров Роджер де Флор. Покинув орден, дабы избежать наказания, он стал капитаном-наемником, виновником бед как мусульман, так и правоверных и накопил огромные богатства благодаря тому, что командовал в те дни галерой. Он довел беженцев до полного обнищания.

Когда наш корабль, переполненный ранеными, стонавшими при каждом ударе волны о борт, удалялся в направлении Кипра, сквозь облако дыма и пыли можно было видеть, как над руинами Сан-Хуана развевался исламский флаг. Меня охватила глубокая скорбь. Не только из-за утраты последнего мощного оплота на Святой земле. Я предчувствовал, что скоро наступит конец существованию ордена бедных рыцарей Христа, ордена тамплиеров.

Среди раненых находились два молодых и горячих брата, рыцари Химено де Ленда и Рамон Сагвардия. Сагвардия был рядом с Великим магистром Гильермо Бижу, когда того смертельно ранили. Он попытался помочь ему, и тот, уже агонизируя, вручил Рамону свое рубиновое кольцо. Рыцарю удалось чудесным образом избежать смерти. Тяжело раненный, он сам добрался до ворот окруженной стеной крепости тамплиеров, которая находилась внутри Сан-Хуан-де-Арсе. Это произошло в самый разгар атаки неверных. Рамон чуть не погиб в толпе людей, находившихся в нескольких метрах от входа. Во время возвращения в Барселону я познакомился с обоими».

«Именно Сагвардия, — подумала я, — и был тем человеком из моего сна, у которого находилось кольцо».

— «По возвращении к берегам Каталонии „Санта-Колома“ снова занялась своими обычными делами, связанными с охраной судов, — читал Луис. — Несколько лет спустя король Хайме II и магистр нашей провинции Беренгер де Кардона договорились об обмене больших владений тамплиеров у города Валенсии. Дед короля Хайме I пожаловал их нам за помощь в завоевании королевства. Владения тамплиеров меняли на город Пеньискола с крепостью, портом, несколькими замками в предместьях, лесами и обширными полями. Незадолго до этого меня произвели в сержанты, и именно тогда наш магистр соблаговолил поручить мне командование легким грузовым гребным судном, курсировавшим между Барселоной, Валенсией и Майоркой.