Голоса в темноте - Френч Никки (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗

Я лихорадочно закивала. Руки, большие и теплые, стали копошиться у моей шеи. Узел ослаб и кляп грубо выдернули изо рта. Я закашляла. И содрогалась в приступе кашля до тех пор, пока не почувствовала у губ соломинку. Я долго сосала воду. Булькающий звук дал мне понять, что в сосуде пусто.

— Вот тебе ведро, — произнес он. — Хочешь попользоваться?

— Что вы имеете в виду? — Надо заставить его говорить.

— Сама знаешь. Туалет.

Он смутился. Хороший это знак или плохой?

— Я хочу в настоящий.

— Или ведро, или валяйся в своей моче, дорогуша.

— Хорошо.

— Я посажу тебя на ведро — ты почувствуешь его ногами, а сам отойду. Но если начнешь дурить, зарежу. Поняла?

— Да.

Послышались звуки — он сделал несколько шагов вниз по ступеням. Затем взял меня под мышки. Я не могла стоять, и он обхватил меня твердыми и сильными руками и прижал к себе. От него исходил запах зверя, пота и чего-то еще. К горлу подкатила тошнота. Меня повернули и легко усадили на твердый, посыпанный песком пол. Я распрямилась. Ноги и спину нещадно ломило. Он собрал мои волосы в горсть, и я почувствовала что-то у шеи.

— Знаешь, что это такое?

— Нет.

— Лезвие. Сейчас я перережу стягивающую твои руки проволоку, но не вздумай что-нибудь выкинуть...

— Не беспокойтесь. Только оставьте меня одну.

— Здесь темно. Я отвернусь.

Я почувствовала, как он дернул мне руки, когда распускал узел, потом отошел. Секунду я думала, что бы предпринять, но тут же поняла абсурдность своих намерений. Частично связанная, с мешком на голове, в темном помещении. И рядом мужчина с ножом в руке.

— Давай, — сказал он.

На самом деле я хотела только двигаться. Ощутила одежду — майку, брюки.

— Принесу ведро завтра утром.

Отлично. Хоть какая-то информация. Он сказал, что здесь темно. Я спустила брюки и трусы и села на ведро. Всего несколько капель.

— Можно мне сказать?

— Что?

— Я не понимаю, что происходит. Неужели вы не сознаете, что это не сойдет вам с рук? Меня хватятся, начнут искать. Вы, конечно, можете сделать со мной все, что угодно, и мне, наверное, не легче от того, что вас потом поймают и арестуют. Но лучше сейчас отвезите меня куда-нибудь, развяжите, и дело с концом. Каждый из нас просто вернется к своей жизни.

— Так все говорят.

— Что?

— Не шевелись.

— Все?

Снова ощущение стягиваемых узлов. Кажется, что меня поднимают высоко-высоко на верхнюю полку и сажают как куклу. Как чучело мертвого зверька.

— Оставайся там, — приказал он.

Я сидела и думала, что он сейчас уйдет.

— Открой рот. — Но он оставался рядом.

Снова тряпка во рту. Другая ткань плотно обернулась вокруг лица. Я услышала шаги и почувствовала, как что-то крепко сдавило горло и потянуло меня назад. За спиной оказалась стена.

— Слушай, — произнес голос, — у тебя на шее проволочная петля. Проволока проходит через ушко за твоей спиной и прикручена к шкворню в стене. Понятно?

Я кивнула.

— Ты находишься на возвышении. Ясно?

Я снова кивнула.

— Стоит тебе подвинуться вперед, ты соскользнешь с выступа, проволока затянется на шее, и ты умрешь. Понятно?

Еще один кивок.

— Вот и хорошо.

И после этого молчание. Сердце тяжело вздымалось в груди, как море. Проволока жгла шею. Я дышала: вдох — выдох, вдох — выдох.

Я стояла на деревянном молу, а озеро вокруг оставалось спокойным, как зеркало. Ни морщинки от ветра. Я видела блестящую гальку глубоко под собой — красные, коричневые, серые камешки. Слегка согнула колени и подняла руки, готовясь нырнуть в тихую прохладу. Но тут что-то обвилось вокруг моей шеи. Я стала падать на бок, но меня рвануло назад. Вода пропала, ее сменила чернильная тьма. Проволока врезалась в шею. Я разогнула спину и сидела очень прямо, ничего не соображая. Но в следующую минуту внутрь ворвался страх и заполнил каждый уголок тела. Сердце неистово колотилось, во рту пересохло. По лбу под капюшоном побежали струйки пота, и я почувствовала, как к щекам прилипли пряди волос. Я стала влажной и липкой, кожу неприятно зудило. Страх был таким реальным, что я могла его обонять.

Я заснула. Как это могло произойти, когда меня подвязали за крылышки, словно цыпленка, которому готовятся скрутить шею? Я никогда не пыталась понять, как заключенные умудряются засыпать накануне казни, но вот отключилась сама. И надолго? Может быть, на несколько минут, а потом наклонилась над провалом, и петля меня разбудила. Или на несколько часов. Что сейчас: все еще ночь или утро?

Время остановилось.

Нет, оно по-прежнему шло вперед и было уже на исходе. Что-то должно было случиться, только я не знала когда. Или сейчас, как только я додумаю эту мысль. Или через сто лет, после того как минует тягостная мешанина дней. Его слова вернулись ко мне, и с ними — ощущение жжения в животе. Словно внутри сидел зверек, и этот жестокий грызун острыми зубами выедал мне внутренности. «Так все говорят». Что он имел в виду? Я поняла: здесь до меня находились другие. Все они умерли. И теперь на очереди я — на краю провала с петлей на шее. А после меня, после меня...

«Дыши и думай. Строй планы». Бежать бессмысленно. Все, что у меня оставалось, — слова, которые я ему говорю, когда он вынимает масленую тряпку изо рта. Я считала про себя. Складывала секунды в минуты и минуты в часы. Не слишком ли быстро, не слишком ли медленно? Я одернула себя, стараясь убавить темп. Мучила жажда, во рту все разложилось и загнило. Мне требовалась ледяная вода. Галлоны воды из глубокого подземного источника. Я больше не испытывала голода. Казалось, все равно, что глотать — хворост или щебенку. Но прохладная вода в высоком стакане и чтобы о стенки стукались льдинки — это то, что мне было нужно.

Час двадцать восемь минут тридцать три секунды. Сколько это всего секунд? Я продолжала считать и одновременно складывала в уме. Но все перепуталось, и я потеряла итог. По щекам покатились слезы.

Я продвинулась вперед и вытянулась насколько возможно, а сама откинулась назад, пока петля не врезалась в кожу под подбородком. Поясница балансировала на острой кромке уступа, а нижняя часть тела висела над пустотой. Проволока была около трех футов длиной. Я превратилась в своеобразные качели. Можно отклониться назад, сидеть, ждать и продолжать считать секунды, минуты, часы. Или качнуться вперед в темноту. Он обнаружит меня висящей с затянувшейся на шее петлей. Единственный способ победить его и время.

Я откинулась назад и села. От усилия все тело сотрясалось. Я снова сосредоточилась на дыхании: вдох — выдох. Стала вспоминать увиденное во сне озеро и то, какая в нем была спокойная вода. Думала о реке и рыбе. О желтой бабочке на зеленом листе. Она трепетала почти так же невесомо, как воздух вокруг. Одно легкое дуновение, и ее унесет. Вот и моя жизнь теперь такая же хрупкая, подумала я.

Меня зовут Эбби. Эбигейл Девероу. Эбби. Я твердила себе свое имя. Хотела услышать его звук. Но звук быстро потерял смысл. Что значит быть Эбби? Ничего. Всего лишь соединение слогов. Двух полных порций воздуха во рту.

— Я спала и видела сон, — проговорила я, и голос прозвучал хрипло и слабо, словно проволока успела повредить горло. — А вы видите сны? — Я репетировала это предложение, пока ждала его. Не хотела говорить ему о личном. Мне казалось это рискованным. И не хотела задавать личных вопросов, потому что, если узнаю что-нибудь о нем, он никогда меня не отпустит. Я спрашивала о снах — они хоть и личные, но абстрактные, кажутся значимыми, но их смысл туманен и нематериален. Но теперь, когда я произнесла эту фразу вслух, она показалась глупой.

— Иногда. Допивай воду, а потом можешь воспользоваться ведром.

— А прошлой ночью вы видели сон? — не отступала я, хотя и понимала, что это бесполезно. Он был в нескольких дюймах от меня. Стоило протянуть руку, и я бы его коснулась. И еле устояла перед неожиданным порывом ухватиться за него, завыть, заголосить, умолять.