Тайны Удольфского замка. Том 2 - Рэдклиф Анна (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
— Дорогая барышня! это вы? — проговорила Доротея. — Как это вы попали сюда?
Если бы Бланш была не так поглощена своими собственными страхами, она заметила бы выражение смертельного испуга я. удивления на лице старой Доротеи; та повела ее по длинному лабиринту ходов и комнат, имевших такой вид, будто они уже лет сто простояли необитаемыми. Наконец они достигли комнаты, отведенной для экономки; там Доротея усадила ее и подала угощенье. Бланш отведала предложенных сластей и рассказала, что набрела на прелестную башенку, которую желает присвоить себе. Или Доротея была не так чувствительна к красотам природы, как ее молодая госпожа, или же привычка постоянно видеть перед собою живописные ландшафты притупила ее вкус, но она не отозвалась ни словом на восторги Бланш. Однако та нисколько этим не смутилась. На ее вопрос, куда ведет дверь, оказавшаяся запертой, старуха объяснила, что она ведет в длинный ряд комнат, куда никто не входил уже много лет,
— В одной из них, — прибавила она, — умерла покойная барыня, и мне кажется, у меня никогда не хватит духу войти туда.
Хотя Бланш очень хотелось посмотреть эти комнаты, но, увидав, что глаза у Доротеи наполни.пись слезами, она воздержалась и не попросила отпереть их. Вскоре пришлось идти одеваться к обеду, за которым все общество встретилось в прекрасном настроении духа, кроме одной графини, легкомысленная натура которой, истомленная ленью, не давала ей ни самой быть счастливой, ни способствовать чужому счастью. Мадемуазель Беарн пыталась острить, направляя свои шуточки на Анри; тог отвечал скорее по необходимости, чем из желания поощрять ее игривые выходки; хотя оживленность этой особы иногда забавляла его, но ему претило ее самомнение и эгоизм.
Веселость, с какой Бланш примкнула к маленькому обществу для послеобеденной прогулки, сразу испарилась, как только они дошли до берега моря. Со страхом взглянула она вблизи на необъятное пространство вод, которое издали возбуждало в ней восторг и удивление. Только усилием воли ей удалось подавить свой страх, когда она вслед за отцом села в лодку.
В то время, коща она боязливо оглядывала обширный горизонт, охватываюпщй необозримую площадь океана, чувство возвышенного восторга боролось в ее сердце с ощущением личной опасности. Легкая бриза играла по воде, шелестела шелковым навесом лодки и пробегала по листве леса, увенчивавшего скалы на протяжении многих миль. Граф оглядывал все это горделивым взором собственника и любителя прекрасного.
На некотором расстоянии от берега в лесу стоял павильон, в прежнее время служивший убежищем веселому светскому обществу; но и теперь, благодаря своему местоположению, он отличался романтической красотой. Там граф приказал приготовить кофе и десерт; туда же гребцы направили теперь лодку, следуя извилинам берега и огибая лесистые мысы, между тем как грустные звуки рогов и других духовых инструментов раздавались с другой лодки, плывшей в отдалении, разносились эхом между скал и замирали над волнами. Бланш успела подавить свою трусость; дивное спокойствие охватило ее душу и принуждало ее к молчанию; она была так счастлива, что забывала даже вспомнить про монастырь и про свои прежние горести, чтобы сравнить их с теперешним благополучием.
Графиня чувствовала себя менее несчастной, чем за все время после того, как она покинула Париж; теперь она старалась обуздать свое капризное настроение и даже вернуть себе доброе мнение мужа.
Граф смотрел на свою семью и на окружающий вид со спокойным удовольствием и нежностью, между тем как сын его предавался искреннему веселью юности, ожидающей новых наслаждений и не жалеющей о прошлых.
Проплыв с час времени, общество наконец высадилось на берег и поднялось на утесы по тропинке, полузаросшей травою. В небольшом отдалении от высшего пункта возвышенности, под тенистыми деревьями, показался павильон; лишь только портик его замелькал между стволами, Бланш заметила, что он построен из разноцветного мрамора. Следуя за графиней по тропинке, она беспрестанно с восторгом оглядывалась на океан, видневшийся внизу за темной листвой; оттуда глаза ее переносились на густой лес, безмолвие и непроницаемый мрак которого пробуждали чувства еще более возвышенные и упоительные.
В павильоне все было приготовлено, — насколько возможно в такое короткое время, — для приема гостей, но полинялые краски его расписных стен и потолка и обветшалая обивка когда-то великолепной мебели доказывали, что он уже давно заброшен и отдан во власть времени и непогоды. Пока маленькое общество угощалось кофем и фруктами, звуки рогов, раздававшиеся из лесу, где эхо повторяло и смягчало их мечтательную грусть, приятно нарушали лесную тишину. Это местечко, очевидно, понравилось даже графине; или, быть может, ее занимали только планы будущих украшений и переделок. Граф, всегда радовавшийся, когда ее мысли направлялись на что-нибудь простое, домовитое, соглашался на все ее проекты, касающиеся павильона. Живопись стен и потолка решили обновить; диваны и скамьи предполагалось обить светло-зеленым штофом; мраморные статуи лесных нимф, держащие на головах корзины живых цветов, должны были украшать ниши между окнами, прорубленными до самого пола, чтобы из каждого окна можно было в любом пункте восьмиугольной комнаты любоваться разнообразными ландшафтами. Из одного окна откроется вид на романтическую долину, где глаз встретит поэтические, тенистые уголки и пышные рощи; из другого окна сквозь расступившийся лес можно будет окидывать глазом далекие вершины Пиренеев; третье окно упрется прямо в аллею, за которой виднеются серые башни замка Ле-Блан и его живописные руины, частью скрытые листвой; из четвертого окна можно будет бросить взгляд сквозь деревья на зеленые пастбища и деревушки, разнообразящие берега р.Од. Средиземное море с смелыми утесами, возвышающимися на его берегу, составит сюжет картины, которая откроется из пятого окна; из остальных трех можно будет любоваться с различных точек зрения дикой живописностью лесов.
Погуляв некоторое время по лесу, общество вернулось на берег моря и снова разместилось в лодке. Красота вечера соблазнила их продлить экскурсию и проплыть немного дальше вдоль бухты. Легкая бриза, надувавшая их парус, когда они плыли сюда, сменилась теперь мертвым штилем, и гребцы взялись за весла. Кругом вода представляла необъятное сплошное зеркало, отражавшее серые утесы и перистую зелень лесов, алый отблеск западного неба и темные облака, тихо плывшие с востока. Бланш нравилось смотреть, как весла погружаются в воду, и следить за кругами, расходящимися по воде и придающими трепетное движение отраженному ландшафту, не расстраивая гармонии его очертаний.
Над темными вершинами леса глаза ее уловили группу каких-то высоких башен, слегка окрашенных блеском заката; вскоре звук рогов замолк, и она услыхала несущийся издали хор голосов.
— Что это за голоса раздаются? — спросил граф, прислушиваясь. Но мелодия замолкла.
— Мне кажется, это вечерний гимн; я бывало часто слышала его у себя в монастыре, — заметила Бланш.
— Значит, мы недалеко от здешнего монастыря, — сказал граф.
Действительно, вскоре после этого лодка обогнула гористый мыс и показался монастырь св.Клары, расположенный у самого берега моря. В том месте утесы вдруг понижались, открывали низменную часть берега с маленькой бухтой, почти со всех сторон окаймленной лесом, из-за которого виднелись части здания — большие ворота, готические окна приемной, кельи и одна сторона часовни; величественная арка, которая когда-то вела в часть здания, теперь уже разрушенную, стояла в виде грандиозной руины, отдельно от главного сооружения, за которым открывалась чудная перспектива лесов.
По серым стенам цеплялся мох, и вокруг стрельчатых окон часовни причудливыми фестонами свешивались бриония и плющ.
Все кругом было пустынно и заброшено; но пока Бланш с восхищением глядела на почтенные руины, эффектность которых еще усиливалась резкими светотенями, бросаемыми облачным закатом, раздалось изнутри торжественное хоровое песнопение. Граф приказал гребцам отдохнуть на веслах. Монахи пели вечерний гимн, и в их хоре участвовало несколько женских голосов; мелодия постепенно росла, наконец орган и голоса слились в мощную, торжественную гармонию. Скоро, однако, пение замолкло, потом опять возобновилось, уже в медленном, еще более торжественном диапазоне; но вот по прошествии некоторого времени священный хор стал замирать и окончательно замолк. Бланш вздохнула; на глазах ее задрожали слезы; мысли ее возносились вместе с пением к небесам. В лодке царило очарованное безмолвие; в это время вереница иноков и монахинь, закутанных в белые покрывала, выступила из келий и прошла под тенью деревьев в главный корпус здания.
