Судебные ошибки - Туроу Скотт (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Ларри показал значок двум стоявшим у двери полицейским в форме. Внутри на скамье в одной из кабинок сидели трое штатских — негр в фартуке, понурая женщина в бежевом халате и парень с округлыми плечами и большой серьгой в ухе, мерцание которой Ларри увидел с тридцати футов. Все трое словно бы представляли обособленный мир, не имеющий ничего общего с деятельностью полицейских вокруг. Служащие или родственники, подумал он, ждут, чтобы их допросили или чтобы самим задать вопросы. Ларри сделал знак Мюриэл, и она села неподалеку от них на один из вращающихся табуретов, протянувшихся перед стойкой, словно ряд поганок.
На месте преступления работали около дюжины людей. Не меньше шести экспертов в рубашках защитного цвета наносили порошок на поверхности, ища отпечатки пальцев, но атмосфера была заметно сумрачной. В подобной толпе иногда бывало немало шума, висельного юмора, гудения голосов. Однако сегодня всех вызвали посреди четырехдневного отдыха, и, конечно, половина оказалась недовольной, а другая — невыспавшейся. Кроме того, здесь находился начальник сыскного отдела. Он обладал мрачным характером. И преступление было весьма серьезным.
Гаролд Грир расположился в крохотном кабинете Гаса за кухней. Там собралась команда детективов, которых он вызвал. Гас, чего никто не ожидал, был аккуратным. Над столом висели византийский крест, календарь с полуобнаженными девочками от оптового торговца продуктами и фотографии семьи, сделанные, как предположил Ларри, во время путешествия Гаса на родину, в Грецию. Фотографиям, где были изображены жена, сын и две дочери, было лет пятнадцать. Гас, как большинство людей, которых Ларри знал, хотел запомнить то время, когда напряженно работал, основывал бизнес, ставил детей на ноги. Жена, улыбающаяся, хорошенькая, в мятом купальном костюме, была той самой несчастной женщиной, сидевшей у двери.
Грир, заткнув пальцем ухо, объяснял по телефону положение вещей кому-то в мэрии, детективы смотрели на него. Ларри подошел за сведениями к Дэну Липранзеру. Лип с зачесанными назад волосами — по моде малолетних преступников пятидесятых годов — стоял, как обычно, особняком в углу. Он всегда казался мерзнущим. Даже в июле ежился, словно линяющая птица. Липранзер первым из детективов приехал на место преступления и допросил ночного управляющего Рафаэля.
«Рай» закрывался только два раза в году — на православное Рождество и на Четвертое июля — дни рождения Бога и Америки, в которых Гас верил безгранично. Во все остальные дни с пяти утра до полудня у дверей ресторана стояли очереди, потом клиентов становилось поменьше, преобладали полицейские, таксисты и пассажиры из аэропорта Дюсабль. Компания «Транснэшнл эйр» возродила аэропорт, организовав несколько лет назад местные рейсы.
Судя по тому, что рассказал Липранзеру Рафаэль, Гас приехал незадолго до полуночи в среду третьего июля, чтобы забрать деньги и отпустить работников по домам. Все работники получили по сто долларов. Когда уже собирались повесить на двери табличку «Закрыто», вошла Луиза Ремарди, работавшая билетным кассиром в «Транснэшнл». Она была из числа завсегдатаев, и Гас, всегда старавшийся угодить клиенткам, отправив Рафаэля, повара и помощника официанта домой, сам пошел на кухню. Где-то через час или два Гас, Луиза и еще один человек были убиты. Последний, белый чуть моложе сорока лет, был предположительно опознан как Пол Джадсон по номерному знаку одной из машин на ресторанной стоянке и заявлению его жены об исчезновении супруга. По словам миссис Джадсон, Пол должен был прилететь в Дюсабль четвертого июля в десять минут первого.
Рафаэль приехал и открыл ресторан утром в половине пятого. На обнаруженный беспорядок не обратил особого внимания, решив, что Гас, когда избавился от завсегдатаев, поспешил уйти, пока не появились новые клиенты. Около пяти часов позвонила расстроенная миссис Афина Леонидис. Она сказала, что Гас так и не появился в их доме близ Скейджена. Начав поиски, Рафаэль обнаружил на стоянке «кадиллак» Гаса и подумал, что кровавый след возле кассы, возможно, оставлен не размороженным мясом, которое Гас тащил из подвала на кухню. Когда приехал повар, они вызвали полицию и после недолгих споров открыли морозильную камеру в подвале на тот случай, если кто-то еще жив. Но живых не было.
Было уже почти половина четвертого, когда Грир наконец положил трубку и объявил двенадцати вызванным детективам, что пора начинать. Несмотря на жару, он надел шерстяную спортивную куртку и галстук, понимая, что придется предстать перед телекамерами. Взяв записную книжку, начальник сыскного отдела стал давать задания, чтобы все знали свои позиции при осмотре места преступления. Он собирался вести дело как спецоперацию, принимая все донесения лично. Это произведет впечатление на репортеров, но Ларри знал, что в результате шесть пар детективов будут заниматься одними и теми же уликами, упуская другие. Через неделю Гриру, несмотря на все благие намерения, придется заниматься другими накопившимися делами, а детективы будут блуждать в потемках, словно коты.
Ларри постарался сохранить непроницаемое выражение лица, когда Грир назначил ему в пару Уилму Эмос. Бестолковую дуру. Это означало, что ему не добраться до ключа к расследованию дела. Им с Уилмой предстояло собрать сведения об убитой женщине, Луизе Ремарди.
— Путешествуйте с гидом, — сказал Гаролд Грир и вышел через кухню.
Большинству людей Гаролд казался впечатляющим — рослый негр с правильной речью, спокойный и аккуратный. Ларри ничего не имел против Гаролда — он был в меньшей степени политиканом, чем большинство старших офицеров полиции. Вдобавок вполне компетентным, одним из немногих полицейских, которых Ларри считал столь же умными, как он сам.
Эксперты наметили дорожку, оклеив ее лентой по сторонам, и Гаролд приказал детективам идти гуськом и держать руки в карманах. Криминолог сказал бы, что он не в своем уме, раз проводит по месту преступления дюжину людей. Это грозило загрязнением, и, даже если б у всех на ногах были балетные туфли, адвокат поднял бы такой шум, словно прошел Ганнибал со слонами на пути к Альпам. Но Гаролд знал, что ни один детектив не будет чувствовать дело своим, если не увидит места преступления. Даже ищейкам нужен подлинный след.
— Рабочие версии, — объявил Гаролд. Он стоял позади кассы, водруженной на ящик из листов толстого стекла, на угловых полках которого лежали старые сигары и плитки шоколада. Наклеенные ярко-красные дактопленки бросались в глаза, словно украшения. — Версия первая, довольно основательная: неудавшееся вооруженное ограбление. Касса пуста, деньги увезены в банк, и ни у кого из клиентов нет часов, бумажника или драгоценностей.
Вторая версия: я считаю, что преступник был один. Она спорная, — признал Гаролд, — но нравится мне все больше и больше. Все обнаруженные гильзы тридцать восьмого калибра, с одинаковыми следами бойка. Стрелял почти наверняка один человек. Сообщники у него могли быть, но это маловероятно.
Гас был убит вот здесь, позади кассы, видимо, он бросился к телефону. Одной пулей в левую заднюю часть черепа. Эскулап, основываясь на предварительном обследовании, утверждает, что выстрел был произведен с расстояния от трех до шести футов, следовательно, убийца находился возле кассы. Неудавшееся вооруженное ограбление, — повторил Гаролд.
Достал из внутреннего кармана куртки серебряную авторучку и указал ею на большую лужу крови, засохшую на грязном линолеуме, и брызги на зеленом настенном телефоне. Затем продолжал:
— Когда преступник убил Гаса, перед ним возникает серьезная проблема, так как в ресторане находятся двое клиентов. И тут мы переходим от убийства с преступным намерением к зверскому и гнусному. — Эти слова были заимствованы из сферы искусства — «зверское и гнусное убийство» каралось в этом штате смертной казнью. — Вместо того чтобы броситься наутек, как поступил бы заурядный грабитель, этот человек решает убрать свидетелей. Мисс Ремарди убита вот здесь одним выстрелом в живот.
Гаролд прошел двадцать футов к кабинке напротив парадной двери. Когда Гас только приобрел ресторан, зал был оформлен в средневековом духе. Два ряда кабинок из толстых досок, бугристых от слоев уретана, сходились у центрального панно. По углам его башнями высились прямоугольные вешалки.
