Шлюз - Маклин Алистер (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
— Орел или решка, — сказал Джордж. — Как, по твоему, что выпадет?
— Не имею представления.. Кто же .знает, какой стороной вверх упадет монета? Однако, у нас есть один фактор, о котором мы имеем кое-какое представление. Это человеческий фактор. Конечно, тут много неопределенного. И вре же я полагаю, что британцы уступят.
Некоторое время Джордж молча тер массивной рукой подбородок, потом сказал:
— Насколько мы знаем британцев, они не склонны сдаваться. Стоит им хорошенько выпить, они тут же начинают хвастать тем, что на священную землю их родины уже тысячу лет не ступала нога завоевателей. И это верно. Ни одна другая страна не может этим похвастаться.
— Это, конечно, верно, но к нашему случаю неприменимо. В нашем случае Черчилль не мог бы заявить: «Мы будем сражаться на улицах, в холмах и на пляжах, мы будем сражаться везде и не сдадимся». Такой призыв хорош на войне, когда ясно, кто и с кем сражается и где линия фронта. У нас же психологическая война, где ничего толком не ясно. Умеют ли британцы вести психологическую войну? Я в этом не уверен. Я вообще не думаю, что какая-нибудь страна умеет это делать — слишком много неопределенностей в такой войне.
Трудно учесть решающие факторы как в обычной, так и в психологической войне. И только один фактор является решающим — я имею в виду человеческий фактор. Вот как, скорее всего, это произойдет. Британцы станут метать громы и молнии — вы сами признали, что они не склонны сдаваться. Британские политики будут взывать к справедливости, утверждая, что сами они чисты как снег. Для удобства британцы на время .забудут свою собственную кровавую историю. Они станут вопрошать, что же такого сделала несчастная Британия, чем заслужила столь жуткое положение, столь невыносимую ситуацию? За что же их, невинных овечек, обрекают на заклание? Политики станут спрашивать, почему никто в мире и пальцем не шевельнет, чтобы им помочь? Почему не хотят помочь Британии трусливые и некомпетентные голландцы, которые никак не могут расстаться со своими сыром, тюльпанами и джином? Почему голландцы не могут потратить немножко времени и спасти мир от монстров, что свили гнездо на их территории?
Разумеется, никто не станет обращать ни малейшего внимания на то, что они говорят. Под «они» я имею в виду не британский народ как единое целое, а Уайтхолл, британское правительство. Вот тут то и вступает в дело человеческий фактор. Британцы всегда гордились своим сострадание" своим ясным умом, терпимостью. Неважно, что несколько миллионов граждан бывшей британской империи думают иначе. Британцы всегда гордились своим добрым отношением к собакам, кошкам и Бог знает, к кому еще. Они прекрасно существуют в мире иллюзий, не имеющем никакого отношения к реальному миру. То, что другие народы считают лицемерием — для них чистая правда. Это неотъемлемая часть британской жизни. Так что даже если мы, голландцы, промочим наши ноги, моральный уровень британцев по-прежнему останется недостижимо высок. Конечно, отдел писем в «Тайме» будет завален немыслимым количеством посланий, авторы которых будут требовать наказания преступников, виновных в этом злодеянии.
А теперь еще немного о человеческом факторе. Правительство, — если на то пошло, любое правительство, — может считать себя собранием государственных деятелей или кабинетом министров, но в глубине души, в глубине своих трусливых сердец члены правительства прекрасно знают, что их век как политиков, очень краток. И они, со свойственным им эгоизмом, — за редким исключением, вроде нашего министра обороны, — беспокоятся только о том, чтобы продлить этот краткий миг пребывания у власти.
Что же произойдет, если британское правительство откажется уступить террористам?
В таком случае нынешние политики обязательно проиграют следующие выборы, а, скорее всего, еще до выборов лишатся своих мест. А для любого министра мысль о такой возможности настолько невыносима, что он даже не станет ее рассматривать. Так что мы, голландцы, не замочим наших ног. Конечно, Уайтхолл не станет говорить, что он руководствуется в своем решении жаждой власти, жадностью и боязнью членов кабинета потерять свои места. Конечно, Нет. Он скажет, что руководствуется исключительно соображениями гуманности, всепоглощающей любовью ко всему человечеству. Именно поэтому Уайтхолл галантно склонит свою голову перед террористами.
Наступило продолжительное молчание. Было слышно, как стучит в оконные стекла дождь. Издалека доносилась раскаты грома.
— Ты ведь всегда был не слишком высокого мнения о политиках, да, Питер? — поинтересовался Джордж.
— У меня такая работа, что волей-неволей приходится общаться со многими из них. Джордж покачал головой.
— Но у тебя уж слишком циничный взгляд на политиков.
— Мы, вообще, живем в очень циничном мире.
— Конечно, это так. Они снова замолчали.
— Как ни печально, но я должен с тобой согласиться. И по поводу политиков, и по поводу мира, в котором мы живем, — подумав, согласился Джордж.
Никто из них больше не проронил ни слова, пока к отелю не подъехал микроавтобус. Точнее, это был даже не микроавтобус — это был небольшой автобус, который использовался на королевской площади минувшим вечером. За рулем сидел Ромеро Ангелли. Он опустил окно, сдвинул, открывая, дверцу позади себя. Васко, Джордж и вал Эффен стояли у входа в отель.
— Садитесь! Покажете мне, куда ехать.
— Выходите! — предложил ему ван Эффен. — Нам надо с вами поговорить.
— Вы хотите поговорить? Что-то случилось?
— Просто нам надо поговорить.
— Мы можем поговорить в автобусе.
— Возможно, мы никуда не поедем в этом автобусе.
— Вы не достали...
— Мы все достали. Мы что, будем весь день здесь стоять и кричать друг другу?
. Ангелли задвинул боковую дверцу, открыл свою и вышел. За ним последовали Леонардо, Даникен и О'Брайен. Они поспешно поднялась по ступенькам крыльца.
— Черт возьми! Что, по-вашему, вы сейчас делаете? — спросил Ангелли. Его показной лоск дал трещину. — И что, черт возьми...
— А с кем, по-вашему, вы разговариваете? Вы нас не нанимали. Мы с вами партнеры. Во всяком случае нам так казалось.
— Вы думаете, что вы... — Ангелли осекся, нахмурился, потом улыбнулся. К нему вернулась его прежняя любезность. — Бели мы должны поговорить, а мы, кажется, действительно должны это сделать, почему бы не сделать это в гостиной отеля?
— Разумеется. Кстати сказать, это — Лейтенант. — Ван Эффен представил Васко, который извинился за состояние своего горла.
Было ясно, что Ангелли не догадывается, кто перед ним. Васко выглядел настоящим армейским офицером.
В отеле они прошли в дальний конец гостиной. Ван Эффен развернул газету и разложил ее на столе перед Ангелли.
— Видите эти заголовки?
— Ну да.
Вряд ли можно было не заметить подобных заголовков — крупнее газеты просто не в состоянии напечатать. Текст был довольно прост:
«FFF шантажирует две страны». После этого следовали заголовки помельче. Они касались, главным образом, вероломства FFF, решительности голландского правительства, твердости британского правительства. Не обошлось и без чистого вымысла.
— Мы предполагали, что вы читали нечто подобное. — Ангелли не удивился. — Мы так же предполагали, что это вас немного обеспокоит. Но только немного. Лично я, вообще, не вижу причин для беспокойства.
Разве это что-либо меняет? Вы знали, зачем мы вас наняли — извините, зачем мы с вами вступили в партнерские отношения. Так что же изменилось за ночь?
— Многое изменилось, — сказал Джордж. — Изменилось состояние дел. — Сейчас ясно, что это дело совершенно другого масштаба, чем предполагалось ранее. Я голландец, мистер Ангел ли. Наш Лейтенант — тоже голландец. Стефан Данилов может не быть голландцем по рождению, но он в большей степени голландец, чем поляк. Мы не собираемся сидеть сложа руки и смотреть, как затопят нашу страну. А страна, мистер Ангелли, это люди. Из нас троих никто не зарабатывает на жизнь законным способом, это правда. Но в своей деятельности мы не вредим человеческим жизням. Мы не мелкие преступники, но и не действуем в международных масштабах. Нам многое непонятно. Что ваши люди хотят от Северной Ирландии? Почему вы хотите, чтобы британцы ушли? Почему вы шантажируете наше правительство или правительство Великобритании? Почему вы угрожаете взорвать королевский дворец? Или вы газет не читаете? Вы что, сумасшедшие?
