Игры патриотов - Клэнси Том (серии книг читать бесплатно .txt) 📗
— Могло быть и хуже. За неделю до того, как Кевин вызволил меня, ворьё поизмывалось надо мной вволю — конечно, надзиратели подстроили… Уж ворьё повеселилось тогда… Блядские пидеры. А так… Даже забавно сидеть там и смотреть, как они все говорят, говорят и говорят, как куча старых баб.
— Ты ведь не думал, что Син начнёт болтать? — осуждающе спросил О'Доннелл.
И тут же успокоился, увидев улыбку Коннолли. Конечно, все они беспокоились об этом. А больше всего о том, что случилось бы, если бы в тюрьме до него добрались парни из ВГИРА или ИНОА.
— Ну, так что нового в Белфасте? — спросил О'Доннелл.
— Джонни Дойл не в восторге от ареста Морин. Люди начинают беспокоиться.
Не очень, но всё же. Разговорчики всякие… Во всех шести графствах, Син, люди — если ты этого ещё не знаешь — немало выпили за твою операцию в Лондоне.
То, что большинство жителей Северной Ирландии — как протестанты, так и католики, — испытывали отвращение к этому террористическому акту, ничего не значило для Коннолли. Крохотная община революционеров была для него всем миром.
— Какой смысл пить за провал, — с горечью в голосе заметил Миллер. «Этот ублюдок Райан!» — подумал он.
— Но организовано было превосходно. Это была всего лишь невезуха, а все мы — рабы фортуны.
О'Доннелл нахмурился — слишком уж поэтично выражался этот Коннолли. Может, потому он и любил ссылаться на то, что сам Мао пишет стихи.
— Думаешь, они попытаются вытащить Морин? Коннолли рассмеялся.
— После того как вы освободили Сина? Маловероятно. Как вам это удалось, Кевин?
— Есть пути, — сказал О'Доннелл и замолчал. Его источнику информации было строжайшим образом приказано никак не проявляться в течение двух месяцев. Для него книжный магазин Денниса был закрыт. Решение использовать его для организации побега Миллера было принято не без внутренних борений. Это вечная проблема, когда имеешь хороший источник разведданных. Именно это когда-то вдалбливали ему его наставники. Действительно ценный материал представляет опасность для самого источника. Просто парадокс. Самый ценный материал зачастую слишком рискованно использовать, а если его не использовать, то в нём никакого толку.
— В общем, вы сумели привлечь к себе всеобщее внимание. Я здесь для того, чтобы проинформировать наших парней о вашей операции.
— Вот оно что! — рассмеялся Кевин. — Ну и что же мистер Дойл думает о нас?
Коннолли состроил комическую мину и нацелил на Кевина указательный палец:
— Ты — контрреволюционер, чья деятельность направлена на подрыв нашего движения. Операция на Молу серьёзно сказалась по ту сторону Атлантического океана. Мы… Прошу прощения, они через месяц-другой направят своих людей в Бостон, чтобы все поставить на своё место, растолковать янки, что они никакого отношения к этому не имеют.
— Деньги!.. Нам не нужны их поганые деньги! — выкрикнул Миллер. — И пусть идут в жопу со своей «моральной поддержкой»…
— Нельзя раздражать американцев, — заметил Коннопли.
О'Доннелл поднял стакан и провозгласил тост:
— К дьяволу проклятых американцев!
Миллер приложился к стакану, а когда допил его, в глазах у него прорезалось некое сияние, словно его вдруг озарило.
— Кевин, мы ведь пока ничего не собираемся делать в Англии…
— Увы, — многозначительно сказал О'Доннелл. — Надо пока уйти на дно. Надо сосредоточиться на тренаже и выжидать подходящего момента.
— Шамус, насколько эффективны могут оказаться люди Дойла в Бостоне?
Коннолли пожал плечами.
— Влей в них побольше спиртного, и они поверят всему, что им скажут, и начнут, как обычно, кидать деньги в шапку.
Миллер улыбнулся и снова наполнил свой стакан. Те двое о чём-то разговаривали, а у него в голове созревал некий план.
За долгие годы службы в ФБР Мюррею приходилось много чем заниматься. Был он и просто агентом, преследующим грабителей банков, и инструктором в Академии ФБР в Куантико (Вирджиния), где преподавал тонкости ведения следствия.
Слушателям Академии он не уставал говорить о значении интуиции. Охрана правопорядка — это не только наука, но и искусство. Бюро располагает колоссальными ресурсами для обработки различного рода улик, на все случаи жизни существуют писаные инструкции, но при всём том ничто не может заменить мозгов опытного агента. Прежде всего именно благодаря опыту вы так, а не иначе сопоставляете улики, именно благодаря опыту вы угадываете, что творится в голове противника, и стараетесь предугадать его следующий ход. Но ещё важнее опыта интуиция. То и другое идут рука об руку и не надо давать им разъединяться.
«Вот это-то и проблема, — размышлял Мюррей. Он уже был в машине и направлялся домой. — Потому что интуиция может завести черт знает куда, если у тебя нет достоверного материала, на который она могла бы опираться».
«Вам надо научиться доверять инстинкту», — сказал Мюррей, обращаясь к проносящимся мимо машинам. Так он когда-то поучал слушателей Академии. Инстинкт это ни в коем случае не замена улик и дотошного исполнения всяких процедур, но он может оказаться весьма полезен при отборе нужных улик и отказе от лишних процедур. «Ого, Дэн, — ты прямо-таки настоящий иезуит, — расхохотался он, не обращая внимания на то, что на него таращились из соседней машины справа. — Если это так смешно, то почему это так тебя беспокоит?» — подумал он.
Его инстинкт посылал ему некий сигнал — неотчётливый, но непрерывный.
Почему Джимми сказал это? Это наверняка тоже беспокоит его. Но что именно, черт побери?
Проблема в том, что это не было что-то одно. Теперь-то он понимал это. Тут было несколько моментов, взаимосвязанных, как в кроссворде. Он не знал числа пустых квадратов, у него не было никакого ключа к нужным словам, но приблизительно он знал, что эти слова должны подойти друг к другу. Это уже было нечто. Для начала это уже неплохо, но…
«Черт!» Руки его сжали руль — хорошее настроение вновь сменилось раздражением. Он мог бы все это обговорить с Оуинсом завтра или послезавтра, но инстинкт подсказывал ему, что дело не терпит отлагательств.
«Почему такая срочность? Нет никаких признаков чего-то такого, из-за чего надо так уж нервничать», — говорил он сам себе.
Но тут Мюррей вспомнил своё первое дело, раскрытое им более или менее самостоятельно после десяти месяцев работы в качестве специального агента — все началось с такого же беспокойного чувства. Теперь, оглядываясь назад, казалось, что улики и без того были достаточно красноречивы, но это стало очевидным лишь когда он иначе их осмыслил. Этот иной смысл никому, кроме него, в голову тогда не пришёл. И началось это тогда точно, как сейчас, — с этого внутреннего беспокойства.
Факт: АОО попрала все нормы. Факт: ни одна ирландская террористическая организация никогда не осуществляла свои операции на территории США. И все других фактов нет. Если они задумают операцию против Райана… Они, конечно, с ума сходят от ненависти к нему, но они ничего не предприняли против него, пока он был в Англии, а это было бы куда легче, нежели в Америке. А что если Миллер в самом деле командует у них операциями? Хотя, нет — террористы обычно не сводят личные счёты. Это непрофессионально, а эти ублюдки весьма профессиональны. Для такой операции у них должна быть причина повесомей.
«Дэнни, — сказал он себе, — то, что ты не знаешь причины, ещё не значит, что у них её нет». На мгновение ему показалось, что с возрастом его интуиция превращается в паранойю. «А что если у них не одна причина, а несколько? Это мысль, — сказал он самому себе. Одна причина может служить оправданием для другой. Но что именно они хотят сделать?» Все инструкции по ведению следствия делают упор на поиск мотивов. Ключа к мотивам действий АОО у него не было. «Так и свихнуться можно», — подумал он.
Не доезжая до Кенсингтон-роуд, он свернул налево, к высоченным домам, в одном из которых была его квартира. Машину тут поставить почти невозможно. Даже когда он служил в нью-йоркском отделении контрразведки, проблема парковки не была столь кошмарной. Наконец он разыскал местечко, но оно было всего лишь на каких-нибудь полметра больше его машины, так что он убил минут пять, втискиваясь туда.
