Пират - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
— Оставляю это на твое усмотрение, — сказал принц. — Я начинаю думать, что ты стал больше американцем, чем арабом.
Бадр засмеялся.
— Американцы так не считают.
— Как твоя жена и дочери? — спросил принц.
— Прекрасно, — ответил он. — Я говорил с ними прошлым вечером. Они в Бейруте.
— Ты бы навестил дом, — сказал принц. — Я по-прежнему жду наследника, которого ты мне обещал. Но ожидание затягивается, а я ведь не молодею.
— Вы под покровительством Аллаха, — сказал Бадр, — и будете жить вечно.
— Надеюсь, что в раю, — в трубке раздался хриплый смех принца. — Но не на этой земле.
Положив трубку, Бадр задумался. Принц ничего не говорит просто так. Интересно, знает ли он о том, что после рождения последней дочери у Мариам больше не может быть детей. Но если он знает об этом, он не стал бы намекать о наследнике.
Он бы настоял, чтобы Бадр развелся и женился снова. По мусульманским законам бесплодие — это веская причина для развода. Но Бадр не хотел этого. Не потому, что он любил Мариам. Этих чувств никогда не было между ними, и чем дольше они жили, тем меньше у них оставалось общего. Она была слишком провинциальна, она искренне не любила Америку и Европу. По-настоящему счастлива она бывала лишь в своем привычном окружении, в мире, который был ей ясен и понятен. Вот в чем суть дела, думал Бадр. Она была арабка до мозга костей. И мысль о том, чтобы жениться на другой арабской женщине совершенно не привлекала его.
Может быть, принц и в самом деле прав. Может, он стал слишком американизирован. Потому что явно предпочитал европейских женщин своим собственным. Они вели такой образ жизни, обладали такой свободой, которые никогда не были свойственны арабским женщинам.
Бадр нашел возможность сделать оба вклада. И тому и другому. Обе партии имели много друзей среди бизнесменов. Взнос был сделан, и принц получил специальное приглашение от инаугурационного комитета. Сославшись на слабое здоровье, принц назначил Бадра своим специальным представителем на церемонии.
Бадр занял свое место в секторе, предназначенном для представителей иностранных государств, расположенном очень близко от платформы для инаугурации. На морозце он чувствовал себя не очень уютно, несмотря на то, что под его парадным костюмом с серебристо-серым жилетом был надет теплый свитер. Цилиндр, надвинутый на лоб, чтобы уберечь голову от порывов ветра, тоже едва ли согревал ее.
Он огляделся. Часть иностранных дипломатов и их жены были подготовлены к церемонии лучше его. Люди более старшего возраста, очевидно, уже бывали на таких торжествах. Он видел, как они что-то потягивали из небольших серебряных фляжек и кроме того, его глазам предстало несколько больших термосов.
Было уже четверть первого. Начало запаздывало. Церемония должна была начаться ровно в полдень. Он полез в карман за темными очками, так как устал щуриться от солнца и снега, но передумал. Никто из окружающих не пользовался ими. Среди стоящих прошло волнение. Он посмотрел туда, где вспыхнули аплодисменты. На платформе показался новоизбранный президент.
Он шел твердыми уверенными шагами, ветер ерошил ему волосы и в нем было что-то очень юное и застенчивое. Он, казалось, не замечал холода. Единственный среди всех он был без головного убора и плаща.
Подошедший к нему священник обратил к небу молитву. Голос его был ровен и монотонен, как у всех священников, какого бы они ни придерживались исповедания, но молодой президент покорно стоял, сложив руки и склонив голову, с уважением прислушиваясь к словам. Аллах не потребовал бы от своих приверженцев столь длительного поклонения в такую холодную погоду, подумал Бадр.
Когда священник закончил, вперед выступил другой человек. Он был стар, сереброголов, и его лицо, казалось, было высечено из того же гранита, что и здания за ним. Бадр услышал, как люди вокруг зашептали его имя. Это был Роберт Фрост, один из величайших поэтов Америки.
Старик начал говорить, и его дыхание клубилось на холодном воздухе. Бадр не мог разобрать слов, но старик запнулся. Другой человек вышел вперед, держа свою шляпу так, чтобы тень от нее легла на листок бумаги, который держал старик, потому что лучи солнца ослепили его. Среди стоящих снова пробежал шепоток. Человек, держащий шляпу, был Линдон Джонсон, будущий вице-президент. Старик сказал что-то, новоизбранный вице-президент сделал шаг назад, и старик продолжал читать по памяти. Его голос звучал над толпой, но Бадр уже не слышал его. Он увидел девушку, стоящую на платформе тремя рядами дальше президента.
Она казалась высокой, но он не был в этом уверен. Платформа была приподнята, и все могли видеть тех, кто был на ней. Девушка стояла с непокрытой головой, и у нее были длинные белокурые волосы, обрамляющие лицо в золотистом загаре. Над высокими скулами сияли ярко голубые глаза и овальное лицо заканчивалось маленьким упрямым подбородком. Внимательно слушая поэта, она полуоткрыла рот, обнажив ровные белые зубы. Когда тот кончил свое выступление, она улыбнулась, засмеялась и восторженно захлопала в ладоши. Бадр почему-то подумал, насколько она типичная калифорнийская девушка.
Президент начал произносить присягу. Сама эта церемония заняла немного времени, после чего он обратился к кафедре, чтобы произнести свою инаугурационную речь. Бадр внимательно слушал ее. В ней были строчки, которые заставили Бадра удивиться — не читал ли президент Корана? Казалось, что они взяты из Святой Книги. «Вежливость — это не признак слабости, а искренность всегда нуждается в доказательствах».
Когда президент кончил свою речь, Бадр снова стал искать девушку, но она уже исчезла. Он попытался обнаружить ее в толпе, спустившейся с платформы, но ее нигде не было видно.
Весь день, пока он отдыхал в своем номере в отеле, ее лицо стояло перед его глазами. Он несколько раз просмотрел по телевизору прошедшую церемонию, стараясь уловить на экране ее облик, но камера каждый раз показывала не ее.
У него осталось только одна возможность. На столе Бадра лежали приглашения на четыре инаугурационных бала, на каждом из которых ожидалось присутствие президента. На одном из них она должна быть, подумал он. Но на каком? Вот в чем был вопрос.
