Страна радости - Кинг Стивен (книги полностью TXT) 📗
Я передал ей ручку и визитку, которую достал из бумажника. Совсем недавно, сидя в автомобиле и замирая от мысли, что Энни и Майк погибнут из-за так и не купленного нового аккумулятора, я думал о том, что мог бы позвонить ей… если бы знал номер. Теперь я попросил ее записать этот номер.
– И под номером напиши: «Позвони, если планы изменятся».
Пока она это делала, я завел двигатель и включил обогреватель на полную мощность. Она вернула мне визитку. Я убрал ее в бумажник, бросил ручку в бардачок. Обнял Энни и поцеловал холодную щеку.
– Ты спасла мне жизнь. А теперь позаботимся, чтобы из-за этого с тобой и Майком ничего не случилось. Слушай очень внимательно.
Она слушала.
Шестью днями позже бабье лето вернулось в Хэвенс-Бэй в последний раз, чтобы потом уйти до следующего года. Погода позволяла пообедать за столиком на пляже, да только мы не могли этого сделать, поскольку там толпились газетчики и фотографы. Они имели на это право, потому что в отличие от двух акров земли, окружавших большой зеленый викторианский особняк, пляж являлся общественной собственностью. История о том, как Энни одним выстрелом сняла Лейна Харди (отныне и навсегда известного как Ярмарочный убийца), облетела всю страну.
Не то чтобы статьи были плохими. Вовсе нет. Заголовок уилмингтонской газеты гласил: «ДОЧЬ ЕВАНГЕЛИСТА БАДДИ РОССА ЗАСТРЕЛИЛА ЯРМАРОЧНОГО УБИЙЦУ». «Нью-Йорк пост» ограничилась кратким «ГЕРОИЧЕСКАЯ МАМА!». К счастью, сохранились фотографии из тех золотых времен, когда Энни выглядела не просто великолепной, а фантастически красивой. «Взгляд изнутри», тогдашний наиболее популярный магазинный таблоид, выпустил специальный номер. Они где-то раскопали фотографию семнадцатилетней Энни, сделанную после соревнований по стрельбе в лагере Перри. В облегающих джинсах, футболке с надписью «НСА» и ковбойских сапогах, она стояла с переломленным антикварным ружьем «Парди» в одной руке и синей лентой в другой. Рядом была полицейская фотография двадцатиоднолетнего Лейна Харди, арестованного в Сан-Диего (под настоящим именем Леонард Хопгуд) за непристойное поведение в общественном месте. Контраст получился разительным. Заголовок соответствовал: «КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ».
Несмотря на мою отнюдь не героическую роль, я все-таки удостоился упоминания в газетах Северной Каролины. Таблоиды меня проигнорировали. Думаю, я показался им недостаточно сексапильным.
Майк считал, что ГЕРОИЧЕСКАЯ МАМА – это круто. Энни от всей этой суеты тошнило, и она с нетерпением ждала того дня, когда пресса перекинется на новую сенсацию. Она досыта наелась газетной рекламы, когда, будучи диким отпрыском святого человека, приобрела известность, танцуя на барных стойках злачных заведений в Гринвич-Виллидж. Так что интервью она не давала. А последний пикник мы устроили на кухне. Собрались впятером, считая Майло, устроившегося под столом в ожидании мелких подачек, и Иисуса, который смотрел на нас с воздушного змея Майка, прислоненного к спинке стула.
Чемоданы ждали в прихожей. После трапезы мне предстояло отвезти их в международный аэропорт Уилмингтона. Оттуда на частном самолете, предоставленном «Бадди Росс министрис, Инк.», они улетали в Чикаго и из моей жизни. У полиции Хэвенс-Бэй и штата Северная Каролина, а также, возможно, ФБР еще оставались вопросы, и Энни, вероятно, придется вернуться, чтобы предстать перед Большим жюри, но пока все шло хорошо. Она была «ГЕРОИЧЕСКОЙ МАМОЙ», а благодаря сувенирной ручке «Крогер», найденной мной в глубинах бардачка, «Пост» никогда не напечатает фотографию Майка под заголовком «СПАСИТЕЛЬ-ЭКСТРАСЕНС».
В полиции мы изложили простую историю, и Майк не имел к ней ни малейшего отношения. Я заинтересовался убийством Линды Грей из-за легенды о ее призраке, который вроде бы обитал в «Доме ужасов» местного парка развлечений. Призвал на помощь свою подругу с аналитическим складом ума, которая летом тоже работала в парке, Эрин Кук. Фотографии Линды Грей и ее убийцы кого-то напоминали, но лишь после посещения Майком «Страны радости» мне открылась истина. Однако не успел я позвонить в полицию, как Лейн Харди позвонил мне и пригрозил убить Энни и Майка, если я без промедления не приеду в «Страну радости». Я сказал чистую правду, присовокупив лишь маленькую ложь: у меня был домашний телефон Энни, чтобы я мог позвонить ей в том случае, если изменятся планы, связанные с посещением Майком парка развлечений. (Я показал визитку возглавлявшему расследование детективу, но тот лишь мельком взглянул на нее.) Я сообщил, что позвонил Энни перед тем, как покинуть пансион миссис Шоплоу, наказал ей запереть все двери, позвонить копам и оставаться в доме. Двери она заперла, но в доме не осталась. Боялась, что Харди, увидев приближающиеся мигалки патрульных автомобилей, убьет меня. Поэтому она взяла одну из винтовок, которые хранились в сейфе, и поехала за Лейном, не включая фар, надеясь застать его врасплох. И ей это удалось. Отсюда – ГЕРОИЧЕСКАЯ МАМА.
– Что говорит твой отец, Дев? – спросила Энни.
– Помимо обещаний переехать в Чикаго и мыть твой автомобиль до конца своей жизни, если ты этого захочешь? – Она рассмеялась, но мой отец действительно так сказал. – У него все хорошо. В следующем месяце я возвращаюсь в Нью-Хэмпшир. День благодарения мы проведем вместе. Фред попросил меня остаться до ноября, помочь ему окончательно подготовить парк к зиме. Я согласился. Деньги не помешают.
– На учебу?
– Да. Думаю, вернусь в колледж в весеннем семестре. Папа пришлет мне бланк заявления.
– Хорошо. Там тебе самое место, нечего красить аттракционы и менять лампочки в парке развлечений.
– Ты действительно приедешь к нам в Чикаго, да? – спросил Майк. – До того, как я совсем разболеюсь?
Энни заерзала, но ничего не сказала.
– У меня нет выбора. – Я кивнул на змея. – Как иначе я смогу его вернуть? Ты же сказал, что только одолжил его мне.
– Может, ты познакомишься с моим дедом. Он клевый, если не обращать внимания на Иисуса. – Майк искоса глянул на мать. – Во всяком случае, я так думаю. И у него в подвале большущая электрическая железная дорога.
– Твой дедушка, возможно, не захочет встречаться со мной, Майк. Из-за меня твоя мама попала в эту передрягу.
– Он поймет, что ты тут ни при чем. Ты же не виноват, что работал с этим типом. – Майк помрачнел. Положил сандвич, взял салфетку, кашлянул в нее. – Мистер Харди казался таким милым. Катал нас на аттракционах.
Множество девушек считали точно так же, подумал я.
– У тебя… не возникало никакого предчувствия насчет него?
Майк покачал головой, вновь кашлянул.
– Нет. Он мне нравился. И я думал, что нравлюсь ему.
Я вспомнил, как Лейн на «Каролинском колесе» назвал Майка калекой.
Энни положила руку на тоненькую шею Майка.
– Некоторые люди прячут свои истинные лица, малыш. Иногда ты понимаешь, что они носят маски, иногда – нет. Обмануть можно даже тех, у кого сильная интуиция.
Я приехал на ленч, чтобы потом отвезти их в аэропорт и попрощаться, но у меня была еще одна причина.
– Я хочу кое о чем спросить, Майк. Насчет призрака, который разбудил тебя и сказал, что я в беде. Не возражаешь? Тебя это не расстроит?
– Нет, но это было совсем не как в кино. Ничего белого и полупрозрачного, висящего в воздухе и издающего жуткие звуки. Я просто проснулся… и увидел призрака. Он сидел на моей кровати, как настоящий человек.
– Лучше бы ты об этом не вспоминал, – вмешалась Энни. – Может, его это и не расстраивает, зато чертовски расстраивает меня.
– Я задам еще один вопрос, и все.
– Ладно. – Она начала убирать со стола.
Во вторник мы отвезли Майка в «Страну радости». Вскоре после полуночи, то есть уже в среду, Энни застрелила Лейна Харди на «Каролинском колесе», оборвала его жизнь и спасла мою. На следующий день мы давали показания в полиции и укрывались от репортеров. Во второй половине четверга ко мне приехал Фред Дин, но его визит не имел никакого отношения к смерти Лейна Харди.
