До белого каления - Квиннел А. Дж. (первая книга TXT) 📗

Он приходил в себя постепенно – сначала почувствовал сильнейшую боль в затылке. Раббиа попытался ощупать голову, но не смог пошевелить рукой. Подбородок его упирался в грудь. Оказалось, что запястье его левой руки примотано липкой лентой к деревянному подлокотнику кресла. Преодолевая сильную боль, он слегка повернул голову – с правой рукой было проделано то же самое.

Память вернулась к нему резким ударом, мысль лихорадочно заработала. Раббиа увидел перед собой деревянный стол. На нем разложены разные предметы: молоток и два острых стальных гвоздя с большими шляпками, большой тяжелый нож, металлический прут длиной около фута. Один конец прута был присоединен к электрическому проводу. Напротив за столом сидел человек с широким, обезображенным шрамами лицом и в упор смотрел на него из-под тяжелых полуопущенных век. Где-то, мельком, он уже, кажется, видел эту физиономию. Точно – лицо это явно было ему знакомо.

Перед человеком на столе лежали раскрытый блокнот, ручка и большой рулон клейкой ленты.

– Ты меня слышишь?

Скривившись от боли, Раббиа кивнул.

– Кем бы ты ни был, тебе дорого придется заплатить за эту выходку.

Человек не обратил на его слова никакого внимания.

– Внимательно посмотри на то, что перед тобой лежит, и хорошенько меня выслушай. Я тебе буду задавать вопросы – меня интересует многое из того, что тебе известно. Если ты не будешь мне отвечать полно и правдиво, я развяжу твою левую руку, положу ее на стол и прибью к нему этим вот гвоздем. – Холодный, бесстрастный голос продолжал: – Потом я возьму этот нож и начну отрезать тебе пальцы – один за другим.

Бандит уставился на нож.

– Но от потери крови я тебе умереть не дам. – Говоривший указал на металлический прут. – Вот это – электрический паяльник. Я им буду прижигать твои раны, чтобы остановить кровотечение.

На мертвенно-бледном лице Раббиа проступили капли пота. Во взгляде его похитителя сквозило полнейшее безразличие к его судьбе.

– Если ты все-таки будешь молчать, то же самое я сделаю с твоей правой рукой, а уже потом – с обеими ногами.

Как многие жестокие люди, Раббиа был трусом. Глядя в глаза, бесстрастно смотревшие на него из-за стола, он понимал: этот человек сделает именно то, о чем говорит. Но почему? Кто он такой? Где Раббиа мог его видеть?

Он попытался вызвать в себе ярость – чтобы забыть о сковывавшем его страхе.

– Пошел бы ты к черту! – зарычал он.

За этой фразой последовала витиеватая непристойная тирада, которая оборвалась, как только мужчина поднялся со стула. Он взял со стола рулон клейкой ленты, отмотал кусок, оторвал его и обошел вокруг стола.

Раббиа попытался еще что-то сказать, но лента быстро и крепко заклеила ему рот, не дав словам вырваться наружу. Потом он только успел заметить молниеносное движение и согнулся пополам от страшного удара в живот. В следующее мгновение голова его отлетела обратно от тяжелого удара в висок.

Он был почти без сознания, тело парализовано, нервы ничего не чувствовали. Раббиа не увидел, что его левая рука отвязана от кресла и вытянута вперед. Через секунду он завопил от нестерпимой боли и потерял сознание.

Когда он пришел в себя во второй раз, боли в голове не чувствовалось, но левая рука, распластанная на столе, горела как в огне. Из нее торчала шляпка гвоздя. По растопыренным пальцам на стол медленно стекала кровь.

Мозг напрочь отказывался верить глазам, но слабое движение рукой послало ему новые волны непереносимой боли. Бандит издал слабый стон, в глазах застыл ужас. Самое страшное, что человек, сделавший с ним такое, вогнал в его руку гвоздь с таким безразличием, словно прибивал к стене книжную полку.

Раббиа снова взглянул в эти глаза – в них вообще ничего не отражалось. Потом, когда человек снова встал со стула и обошел вокруг стола, бандит застыл, сжался в комок, стал качать головой и стонать. Мужчина схватил его за волосы и крепко держал, пока отдирал ему с губ липкую ленту. После этого он сел на свое место, спокойно наблюдая за тем, как Раббиа трясется от страха и боли.

Повидавшему на своем веку немало мерзостей итальянцу потребовалось немало времени, чтобы совладать со своими чувствами. Глаза его бегали от пригвожденной к столу руки к ножу, паяльнику, потом обратно. Он поднял глаза и сломленным, едва слышным голосом проговорил:

– Что тебе надо?

Мужчина подвинул к себе блокнот и снял с ручки колпачок.

– Начнем с похищения дочери Балетто.

В тот же момент Раббиа вспомнил, где и при каких обстоятельствах он уже видел этого человека.

Кризи задавал ему вопросы немногим больше часа. Лишь однажды, когда речь зашла о Фосселле, Раббиа почувствовал некоторую нерешительность, но, как только человек напротив снова начал было подниматься из-за стола, его сомнения как рукой сняло, и исчерпывающие ответы снова последовали один за другим.

Начали они с похищения. За рулем машины сидел тогда сам Раббиа. Он с готовностью сообщил, что в телохранителя девочки стрелял Сандри. Остальных двоих, тех, кого он убил, звали Дориго и Кремаско.

О том, что стало с выкупом, он ничего не знает. Им только приказали схватить девочку, а потом держать ее в доме в Нигуаде.

Все это дело с самого начала пошло наперекосяк. Фосселла сказал им, что при девочке будет телохранитель, с которым особых проблем не возникнет. Дориго было приказано пару раз выстрелить в воздух, чтобы его припугнуть. Все они действовали крайне небрежно.

– Кто насиловал девочку?

– Сандри, – раздался немедленный ответ. – Он очень разозлился, потому что Дориго был его близким другом. Он вообще большой любитель молоденьких девочек, а та, которую мы взяли, дралась и расцарапала ему рожу.

Раббиа нервно облизнул пересохшие губы.

– А ты? – последовал бесстрастный вопрос. – Ты ее тоже насиловал?

После продолжительной паузы Раббиа чуть заметно кивнул. Когда он заговорил, голос его дрожал.

– Да… но уже после Сандри.

Он бросил взгляд через стол. Человек сидел совершенно неподвижно, думал он, казалось, совсем о другом. Последовали новые вопросы.

– Кто-нибудь еще вам в этом помогал?

Раббиа покачал головой.

– С ней только мы вдвоем оставались. От скуки мы готовы были на стену лезть. По нашим прикидкам все должно было продлиться несколько дней, но из-за проволочек с выкупом нам пришлось проторчать в том доме больше двух недель.

– Значит, ты насиловал ее несколько раз?

Раббиа уперся в грудь подбородком. На лбу его выступили крупные капли пота. Запинаясь, он ответил хриплым шепотом:

– Да… делать там все равно было нечего… она была очень красива…

Он смолк, поднял глаза и увидел, что через стол на него смотрит смерть.

– И как на это отреагировал Фосселла?

– Он был в бешенстве. Девочка умерла случайно. Фосселла страшно психанул. Он обещал по десять миллионов лир каждому, но ничего не заплатил ни мне, ни Сандри.

Человек по другую сторону стола вкрадчиво спросил:

– Значит, не заплатив вам за работу, он решил вас этим наказать?

Раббиа кивнул, капли пота стекали по его лицу и капали с подбородка.

– Нам еще очень повезло: ведь Сандри – племянник Фосселлы, сын его сестры.

Мужчина взял ручку.

– Хорошо, – мягко сказал он. – Вам тогда действительно здорово повезло. Теперь давай-ка потолкуем о Сандри.

Он вытащил из Раббиа каждую мелочь: с кем Сандри общается, где проводит время, какие у него привычки. После этого разговор перешел на Фосселлу, и Раббиа так же подробно рассказал все, что знал о боссе.

В какой-то момент он пожаловался на боль в руке.

– Не переживай, – сказал человек. – Долго тебя эта боль мучить не будет. Расскажи мне теперь о Конти и Кантарелле.

Но об этих мафиозных авторитетах первой величины Раббиа знал немного. Кантарелла, насколько ему было известно, вообще редко покидал виллу Колаччи, он сам никогда с ним лично не встречался.