Покушение - Сенде Елена (электронная книга txt, fb2) 📗
«Как Аром лечил детей, страдающих амнезией?»
Сириль понимала, что не сможет продвинуться в решении своей проблемы ни на шаг, пока не получит на него ответ. В конце концов она остановилась, решительно достала свой айфон — неважно, сколько это будет стоить, — и подключилась к местной сети. На экране долгое время светились песочные часы, но ничего не происходило. Наконец она все же получила доступ к поисковой программе и сделала запрос. После долгих минут ожидания высветился ответ. Сириль попросила план Бангкока и указала путь. ОК. Отключившись, она отправила свой многофункциональный телефон обратно в сумку и, остановив трехколесную повозку, с помощью нескольких слов и множества жестов объяснила, куда хочет попасть.
Четверть часа спустя Сириль была уже на набережной реки Чао Прайя с ее темными и шумными водами. Заплатив семьдесят бат, она поднялась на катер, длинное суденышко с заостренным носом и навесом в виде пагоды, и села на одну из скамеечек позади многочисленных туристов и местных жителей. Моряк с босыми ногами, в джинсах и желтой рубашке запустил мотор, и они отправились в путь. Поток воды пересекал мегаполис с востока на запад, проникая в самое сердце города через сеть каналов, из-за чего последний чем-то напоминал Венецию. Освежающий ветер развевал платье и волосы Сириль. На какое-то время она закрыла глаза. Катер поднялся вверх по реке мимо искусно сделанных деревянных лодок желтого и пурпурного цветов, покачивавшихся на водной зыби. На южном берегу выстроились нищие лачуги на сваях. Между крышами, сделанными из кусков самых разных материалов, было развешано белье. Кое-где играли дети. Канализация сбрасывала свои грязные воды в реку.
Чуть дальше, вдоль узкого канала, проходила стирка. При виде густой пены, еще больше загрязнявшей Чао Прайя, Сириль поморщилась. Потом показался храм Авроры, Ват Арун, с восьмидесятишестиметровой пагодой, украшенной керамической плиткой и фарфором. Ее охраняли фигуры священных танцовщиц, вырезанные у подножия.
Катер подошел к причалу. Сириль встала и вместе с туристами ступила на набережную. Поднявшись к храму, она повернула от реки налево и, миновав два дома, оказалась перед зданием, резко контрастировавшим с нищетой районов, мимо которых они только что проплывали. Это было прекрасное бамбуковое здание на массивных сваях с верандой, на которой росли розовые цветы в горшках. На ветру развевался логотип Группы волонтеров по вопросам развития детей — поднятый вверх большой палец руки на белом фоне.
36
Париж, 18 часов
Они переставили лампу с абажуром на низкий столик в гостиной, чтобы лучше осветить десятки бумаг и книг, разбросанных по комнате. Нино сидел на ковре, положив локти на стол и подперев голову руками, и в сотый раз пытался разобраться в распечатанных медицинских данных, но все было напрасно.
Не выдержав, он воскликнул:
— Черт! Я не исследователь и даже не врач и ни черта в этом не понимаю!
Тони принес кофе, уже в третий раз.
— Ничем не могу тебе помочь, малыш. Я мало что в этом смыслю, извини.
— Ты нам уже и так помог, спасибо! — с улыбкой ответил Нино, доставая из пачки сигарету.
Тони передал жесткий диск с бывшего компьютера Маньена специалисту по имени Дамьен, с которым работал три года назад в компании «InformExtra» и который занимался восстановлением компьютерных данных. Тони ждал час, пока Дамьен колдовал над «сердцем» компьютера. Надев комбинезон, маску и ботинки, он закрылся в стерильной комнате, откуда вышел с хорошей новостью: некоторые удаленные файлы удалось спасти. Дамьен отдал Тони диск с записанными на нем файлами, а также десять процентов от стоимости жесткого диска, тем не менее добыча этих двух несчастных файлов обошлась Тони в триста восемьдесят евро. Но он знал, насколько это важно для Нино, и отдал деньги без колебаний.
Было уже шесть вечера, и он задавался вопросом, не лучше ли было потратить их на выходные в Джербе. Оба файла, добытые Дамьеном, представляли собой сплошную неразбериху. Единственным ценным было то, что оба они оказались помечены кодом 4РП14. Дальше шли сплошные таблицы с цифрами и графиками, сложными для понимания непосвященных людей. Нино ничего не говорил, но, похоже, начинал отчаиваться. Час назад он отправил оба файла Сириль, но так и не получил ответ.
Из первого документа Нино понял, что речь идет о протоколах клинических исследований. Он уже видел подобные документы, но никогда не пытался разобраться в них. Его всегда интересовала только последняя страница, где было написано, какие дозы какого препарата и с каким интервалом следует вводить пациенту. Все остальное его не касалось. Впрочем, в тот единственный раз, когда он попытался во всем разобраться, один из врачей заявил: «Это не твое дело». И он отказался от этой затеи.
Он еще раз перечитал таблицу, заполненную цифрами, дозами и микрограммами, данными, выраженными в минутах (время всасывания? латентности?), процентах (чего?) и формулах молекул. Все его познания в химии сводились к годам учебы в колледже. Кроме того, он не блистал в этой области. Он снова вздохнул. А чего он, собственно, ждал? Что тут большими буквами будет написано: «Я вводил пациентам опасные дозы препарата, что имело серьезные последствия», а ниже подпись начальника отделения и печать Сент-Фелисите? Что это будет неопровержимое доказательство, которое позволит отправить этого негодяя в тюрьму?
Только в фильмах преступники могли оставлять за собой настолько серьезные улики. В жизни же медики быстро удаляли следы своих ошибок, за которые, за редким исключением, никто никогда не расплачивался.
Нино выпустил очередную порцию дыма. Не говоря ни слова, Тони встал и открыл окно. Потом вернулся и сел рядом с ним.
— Почему для тебя так важно помочь Сириль?
Нино снова затянулся и ответил:
— Я по-настоящему любил ее… десять лет назад. Мы доверяли друг другу. Думаю, что именно на такой девушке я бы женился… если бы не встретил тебя.
Нино подмигнул Тони, который улыбнулся ему в ответ. Затем оба снова уставились на таблицы.
Нино решил заняться химическими формулами. В конце концов, буквы «С», «N», «О» и «Н» соответствовали атомам углерода, азота, кислорода и водорода. Это казалось ему менее сложным, чем все остальное.
— Что может означать эта химическая формула? — спросил он, открывая учебник по химии, взятый в библиотеке.
Тони сел за свой ноутбук, и его пальцы забегали по клавиатуре, копируя формулу.
— Есть! — воскликнул он в восторге оттого, что хоть чем-то смог помочь Нино. Он ввел формулу в Гугл. — Это (2R)-1-(изопропиламин)-4-(1-нафтилокси)пропан-3-ол.
— Что? — спросил Нино.
Тони повернул ноутбук к нему.
— (2R)-1-(изопропиламин)-4-(1-нафтилокси)пропан-3-ол.
Нино скривился.
— Вряд ли это нам поможет!
Тони скопировал название целиком и запустил новый поиск.
— Ого!
— Что?
— А если я скажу «мезератрол», так будет лучше?
37
Анувату Бунконгу, секретарю отдела Группы волонтеров по вопросам развития детей в Бангкоке, было не больше тридцати пяти лет. Он отличался моложавым видом, приятной улыбкой и решительностью. В этот день на нем, как обычно, была белая футболка с логотипом ГВ, черные брюки и сандалии. Активно выступая против правительства Танскин, он не отступал ни на шаг, когда речь заходила о защите прав обездоленных. Начав с противокоррупционной деятельности, он вот уже два года был в Группе волонтеров.
— Профессор Аром предупреждал меня пару дней назад, что, возможно, нас навестит его французская коллега. Я польщен.
Сириль поклонилась. Значит, это было до того, как вмешался Бенуа. Как хорошо, что сегодня этот мужчина не разговаривал с Аромом!
— Я также польщена. Профессор рассказывал мне о работе с некоторыми из ваших воспитанников.
