Точка отсчета - Корнуэлл Патрисия (прочитать книгу TXT) 📗

— Оттуда же или уже другие?

— Пожар в округе Лихай, Пенсильвания. Слышали?

— Кроме шуток? — Она покачала головой, вскрывая скальпелем пакет. — Господи, судя по тому, что говорили в новостях, это просто ужас. И тот парень из ФБР. Жуть, жуть, жуть!

Я промолчала — Мэри ничего не знала о моих отношениях с Бентоном.

— Столько пожаров, здесь и в Уоррентоне, — продолжала она. — Поневоле начинаешь думать, не дело ли это рук какого-нибудь пироманьяка.

— Именно это мы и пытаемся выяснить, — сказала я.

Чен сняла крышку с металлического контейнера и, вооружившись пинцетом, убрала слой ваты, под которым лежали две крохотные блестящие стружки. Потом откатилась на своем кресле к находящейся у нее за спиной стойке и, взяв квадратный кусочек клейкой ленты, положила его на маленькую алюминиевую подставку. Затем, вернувшись к столу, перенесла на клейкую ленту две стружки, каждая из которых была не больше половины ресницы. Прежде чем исследовать образцы с помощью ЭСМ, Мэри решила взглянуть на них через окуляр оптического стереомикроскопа при небольшом увеличении.

— Вижу две различные поверхности, — сказала она, подстраивая фокус. — Одна блестящая, другая тускло-серая.

— Те, из Уоррентона, выглядели иначе, не так ли? У тех обе поверхности были блестящими, верно?

— Верно. Я бы предположила, что одна поверхность подверглась атмосферному окислению.

— Позвольте?

Мэри отодвинулась, и я прильнула к окуляру. При четырехкратном увеличении металлические стружки напоминали полоски смятой фольги с едва различимыми бороздками, оставленными неизвестным инструментом. Мэри несколько раз щелкнула «Полароидом», после чего перекатилась к электронному сканирующему микроскопу и нажала кнопку вентиляции камеры.

— На все уйдет несколько минут. Можете подождать здесь, или прогуляйтесь.

— Я выпью кофе, — заявил Марино, который никогда не был почитателем сложных технологий и, по всей вероятности, просто хотел покурить.

Чен открыла клапан, чтобы наполнить камеру углеродом и очистить ее от возможных загрязнений, например, влаги, и положила образцы на электронно-оптический столик.

— Сейчас нам нужно давление от десяти до шести миллиметров ртутного столба. Это уровень вакуума, необходимый для включения луча. Обычно на установку требуется две или три минуты. Но у нас это займет чуть больше, потому что я хочу получить по-настоящему хороший вакуум, — объяснила она, протягивая руку к чашке с кофе. — На мой взгляд, в новых сообщениях много странного. Недосказанного.

— Что вас смущает? — сухо спросила я.

— Знаете, когда я читаю протоколы с моими свидетельствами в суде, у меня всегда возникает впечатление, что с ними выступал кто-то другой. К чему я это говорю? А вот к чему. Смотрите. Сначала они берутся за Спаркса. Признаюсь, я и сама думала, что, может быть, это он спалил свой особняк и заодно какую-то девицу. Возможно, ради денег и чтобы избавиться от нее, если она что-то знала. Потом случаются два пожара в Пенсильвании. Погибают еще двое. Появляется предположение, что все три пожара связаны. А где в это время находился Спаркс?

Она поставила чашку.

— Извините, доктор Скарпетта, я даже не предложила. Хотите?

— Нет, спасибо.

Давление постепенно понижалось, о чем свидетельствовал и ползущий по шкале зеленый огонек.

— А разве не странно, что та психопатка... как же ее? Кэрри... сбежала из психбольницы в Нью-Йорке? И фэбээровец, который занимался расследованием, вдруг погибает во время пожара. О, думаю, мы готовы.

Мэри включила электронный луч и видеодисплей. Увеличение было поставлено на пятьсот, поэтому она уменьшила его, и на экране стала проявляться картинка. Сначала возникло что-то похожее на волну, потом изображение сплющилось. Чен снова нажала какие-то кнопки, понизив увеличение до двадцати.

— А вот и наши стружки. Похожи на завившиеся ленты.

То, что мы видели перед собой сейчас, представляло всего лишь увеличенную версию того, что показывал оптический микроскоп. Мэри убрала помехи, напоминавшие на экране снежную бурю.

— Ну вот, здесь ясно видны две поверхности, блестящая и серая, — сказала она.

— И вы полагаете, что это следствие окисления.

Я пододвинула стул поближе.

— Я бы рискнула предположить, что серая сторона дольше контактировала с воздухом, чем блестящая.

— Что ж, смысл в этом есть.

Свернувшаяся металлическая стружка напоминала подвешенную в пространстве шрапнель.

— В прошлом году у нас был такой случай, — продолжала Чен, нажимая кнопку, чтобы сделать несколько фотографий. — Парня избили трубой. А в тканях обнаружились металлические опилки, какие получаются при обработке на токарном станке. — Она перевела взгляд на экран. — Ладно, попробуем определить, что это за вещество.

Картинка исчезла, экран стал серым. Мэри ввела новую команду, и перед нами вдруг возник ярко-оранжевый спектр, отчетливо выделяющийся на синем фоне. Она сместила курсор, увеличив то, что напоминало некий психоделический сталагмит.

— Посмотрим, есть ли другие металлы.

Ее пальцы пробежали по панели.

— Нет. Никаких примесей. Похоже, у нас здесь то же, что и в прошлый раз. Выведем спектр магния и проверим чистоту совпадения.

Она вывела на экран спектр магния и совместила его со спектром образца. Совпадение получилось полным. Хотя я и не ожидала ничего другого, результат поражал.

— Вы можете объяснить, каким образом чистый магний оказался в ране? — обратилась я к Мэри, и в этот момент в комнату вошел Марино.

— Ну, я же рассказала вам свою историю, — ответила она.

— Что за история? — поинтересовался Марино.

— Мне на ум приходит только слесарная мастерская, — продолжала Мэри. — Но я не представляю, для чего может использоваться чистый магний.

— Спасибо, Мэри. Мне нужно заглянуть еще в одну лабораторию. Вы не могли бы дать мне образцы стружки из уоррентонского дела?

Она бросила взгляд на часы, потом на снова зазвонивший телефон, и я подумала, что ей сейчас совсем не до нас.

— Подождите минутку, — со вздохом сказала Мэри.

Лаборатория огнестрельного оружия располагалась на том же этаже. Помещение, отведенное под нее в новом здании, казалось стадионом по сравнению с тем, что было в старом, и это служило еще одним печальным доказательством продолжающейся деградации общества.

Нет ничего необычного в том, что школьники приносят оружие в учебное заведение, прячут его в шкафчиках для одежды, хвастают им в душевых или берут с собой в школьный автобус, а потому никто не удивляется, что преступниками все чаще оказываются одиннадцати— и двенадцатилетние дети. Пистолеты и ружья по-прежнему остаются наиболее предпочтительным инструментом, когда дело доходит до того, чтобы покончить с собой или второй половиной, а то и разобраться с соседом, у которого постоянно лает собака. Еще большую опасность представляют безумцы, которым ничего не стоит заявиться в какое-нибудь общественное место и расстрелять всех без разбору. Именно поэтому мой офис и коридор защищало пуленепробиваемое стекло.

Рабочий кабинет Рича Синклера оставлял приятное впечатление: ковровое покрытие на полу, хорошее освещение, окна с видом на Колизей, который всегда напоминал мне готовый к полету металлический гриб. Едва переступив порог, мы услышали сухой звук — Рич проверял работу спускового механизма пистолета «таурус». Я была не в том настроении, чтобы болтать о пустяках, а потому, стараясь не показаться грубой, сразу выложила ему, что и когда мне надо.

— Здесь металлическая стружка из Уоррентона. — Я открыла первый контейнер. — А здесь та, которую обнаружили на погибшей при пожаре в Лихае. — Я открыла второй контейнер. — На обеих есть бороздки, ясно различимые в ЭСМ.

Цель моего визита к Синклеру заключалась в том, чтобы сравнить бороздки или следы инструмента на обоих образцах и определить, могут ли они быть оставлены одним инструментом. Металлические полоски были очень маленькие и хрупкие, поэтому Рич подцепил их пластиковой лопаточкой. Вероятно, желая вернуться в полюбившееся ложе из ваты, стружки сопротивлялись и подпрыгивали. В конце концов он все же справился с ними и положил оба образца на предметное стекло микроскопа.