Циферщик (СИ) - Пихтиенко Андрей Николаевич (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Катя мерила шагами комнату, переходя от одной стены к другой и продолжая свой рассказ, который, начавшись так импульсивно, вдруг резко оборвался. Голос девушки зачастую становился невнятным, паузы между фразами затягивались. Она лгала, был уверен Виктор. Или была не до конца честна — точно. Но какое-то тянувшее за собой, мерзкое чувство сомнения всё-таки раз за разом вскрывало новые аргументы в пользу того, что, может быть, рассказы Андрея и Кати не настолько безумны, и в них есть связь, есть смысл, есть крупицы правды. Что, если ему нужно будет поверить лишь одному безумству из двух? Какое он выберет? Всё, кроме ноющей боли в ноге, казалось ему абсурдом. Но нужно было двигаться дальше. Что-то не сходилось. Что-то здесь было не так, даже если полностью опустить весь мистицизм и фантастичность этих бредней про «высшие силы».
— Что было дальше? Почему ты стала его фанаткой? Почему никуда не обратилась, позволив ему убивать дальше? Рассказывай.
Из глубины квартиры, со стороны туалета, послышался то ли стук, то ли несильный удар в дверь. Виктор не повёл и ухом на этот звук, Катя же заметно вздрогнула.
— Дальше? Я расскажу тебе всё, что хочешь, клянусь. Но давай сначала вызовем скорую и полицию. Ты думаешь у тебя всё так хорошо с ногой? Нет, ты думаешь, что он не сможет выбить дверь и убить нас обоих? Витя, давай действовать трезво!
— Я пытаюсь. Заканчивай свой рассказ, Катя. Потом будем думать.
Хорошо. Дальше…
Он медленно поднялся, и, веришь ты или нет, весь свет сосредоточился на нём. Я впервые смогла чётко разглядеть его лицо. Это был не тот Андрей, который сейчас заперт в ванной, не тот, которого я увидела у тебя дома. Он был совсем другой! В тот миг черты его лица исказились до неузнаваемости, стали такими… правильными и красивыми, что ли. Нет, это была не красота, это было выражение чего-то — нравится тебе или нет такое определение — сверхъестественного. Я, как прикованная, не могла пошевелиться и только наблюдала за ним.
Андрей подошёл к девушке, начал раздевать её. Все его движения были настолько быстры, неуловимы и плавны, что в один миг, за одно моргание, — девушка уже нага. И снова свет разливался вокруг них, становясь всё ярче. Я никогда не смогу забыть, как он смотрел на труп, возвышаясь над ним, как сразу стала великолепна в столпах света эта девушка. От неё не веяло ужасом смерти, отнюдь, в ней пульсировала жизнь. Я бы не удивилась, если бы она открыла глаза, поднялась и взлетела в небо. Сотни раз я спрашивала себя: не было ли всё это представление обычной галлюцинацией? Нет, поверь мне, если сможешь, всё было именно так, как я говорю.
Андрей присел возле неё, с удивительной нежностью и… величием дотронулся до её лица, губ, лёг рядом с ней и, казалось, тихо плакал подле её трупа. Что я чувствовала в тот момент? Я чувствовала, как щемит моё сердце от жалости, тоски и горя. Не к убитой девушке, нет. К Андрею!
Я готова была выйти из машины и броситься ему навстречу. На глазах у меня самой выступили слёзы. Отдав саму себя во власть этого зрелища, я окончательно потеряла все крохи того, чем могла в себе гордиться.
Я влюбилась в него, как полная дура! Плевать на все здравые возражения насчёт этой любви, но для меня стало невозможно не следовать за ним, не стать его. Не разделить его… бремя. Назови меня чокнутой и будешь прав, но с тех самых мгновений я поняла, если это не сон, то я пойду за ним до конца. В какие беспросветные глубины ада меня ни затащит эта привязанность, как низко я ни опущусь, сколько бы зла мне ни придётся сделать на этом пути, но я пройду его до самого конца. И, похоже, я была честна с собой. До конца осталось совсем чуть-чуть.
Наконец, он поднялся с земли. Резко посмотрел в мою сторону. Хотя я и была полностью уверена (какая там уверенность, в свете моих рассказов, да?), что меня не видно, я всё равно вжалась в кресло и сползла по нему вниз. Явственно ощущала на себе его разглядывающий, оценивающий меня взгляд, старалась ничем не выдать своего присутствия. Не знаю, сколько пришлось смотреть на спидометр, но, когда в следующий раз я осмелилась поднять глаза, — всё исчезло.
Луна, оставаясь маленьким и никчёмным спутником Земли, висела высоко вверху и едва производила и четверть того света, что давал уличный фонарь. Теперь можно было спокойно оглядеться по сторонам. Всё наваждение тотчас сгинуло, когда передо мной всплыл обычный грязный пустырь. Ничего примечательного, тем более, сверхъестественного. Безликие коробки — хранилища машин — вокруг меня. Густые кусты и мусор впереди, где какие-то моменты назад разыгрывалась страшная мистерия. Я сидела в машине под кронами неизвестно как выросшего здесь, по-настоящему гигантского дерева. Густые ветки касались лобового стекла.
Я с облегчением решила, что это всё сон. Просто я на автомате заехала непонятно куда, вырубилась, увидела этот бредовый сон, теперь очнулась и надо поскорее возвращаться домой.
Я вышла размять затёкшее тело. Всё подтверждало, что я, и правда, заснула. Голова была тяжелая, мысли путались. Будто ты просыпаешься после очень интересного, захватывающего сна, когда не хочется снова опускаться в реальность, лучше остаться в том чудесном мире, выстроенном для тебя собственным подсознанием. Что-то похожее я тогда ощущала. Решив немного пройтись, поддавшись любопытству, и окончательно увериться в своём видении, я двинулась к тому месту, что недавно служило сценой для непостижимого действа.
С каждым следующим шагом глаза, привыкавшие к темноте, начинали подавать всё более сильные сигналы мозгу, что наваждение могло быть на самом деле. Так и оказалось…
Я увидела девушку. Без сомнений — мёртвую. Всё великолепие, придаваемое тем светом, в миг испарилось. Это был труп девушки, лицо которой обезобразил страх близящейся нежданной смерти, агонии от собственного бессилия и беспомощности. Её мёртвое лицо; молодое, обнажённое тело, с горизонтальной линией, проведённой от горла до низа живота то ли краской, то ли кровью; синяки на шее от крепко сжимавшихся пальцев убийцы; прилипший к щеке жук; небольшая лужица крови из разбитой головы на траве. Всё это заставило меня отшатнуться и, с невероятным усилием поборов подступающую тошноту, едва ли не бегом вернуться в машину.
Это не был сон, не было помешательство или галлюцинация. Всё было правдой. Я возвращалась домой, не в силах сдержать скатывающиеся по щекам слёзы. Понимаешь, я как бы тоже была избрана…
То, что я чувствовала, когда он смотрел на меня, когда он касался тела своей первой жертвы — это стало моим предназначением. В этом служении маньяку, я обрела смысл жизни. Я безумна, да? Что же, может и так. Но я выполнила свою задачу, я показала ему себя. Пусть и лишилась брата. А теперь… теперь я просто хочу жить!
Это убийство Ольги… Понимаешь, это была моя попытка заявить о себе, помочь ему хоть отчасти сбросить своё бремя, отказаться от крови. Хочешь знать, почему Оля? Я сама не знаю точно. Ты можешь меня ударить и будешь в своём праве, если я скажу, что на неё мне указали те силы, которые заставили меня увидеть гибель той девушки. Его «Единички»…
Знаешь, ведь она была похожа на Олю. Мне даже кажется, что все его следующие жертвы, все как одна были похожи на Олю. Нет, ни чем-то внешним: ни типом лица, ни цветом волос, ни даже ростом или фигурой. Все они светились какой-то внутренней силой, чем-то скрытым от случайного взгляда; чем-то, что далеко не каждый сможет увидеть. Когда я разглядывала их фотографии, меня не отпускало чувство, что я всех их знала! Невозможно, скажешь ты? Но о чём здесь говорить, когда всё, что тебе казалось кошмарным и невозможным, вдруг просто врывается в твой дом и ставит тебя перед фактом своего существования?
Я не могла представить, что в тот день, когда дождь лил как из ведра, ты не приедешь за ней. Я долго наблюдала, как Оля продаёт эти безвкусные вещи, как дежурно улыбается, но при всём этом не теряет своего особенного, невидимого ореола, которым я восхищалась и которому так завидовала, когда мы дружили… С ней одной я по-настоящему дружила.
