Близнецы-соперники - Ладлэм Роберт (версия книг .TXT) 📗
Нет, не надо об этом вспоминать. Он встал и посмотрел на план Ляйнкрауса, срисованный с фронтисписа семейной Торы.
На рисунке все казалось просто, но лежащая перед ним дорога простой не была. Он видел свою далекую цель – третье плато на северо-востоке, одиноко возвышающееся посреди моря альпийских лесов. Но горный хребет, на котором он находится сейчас, полого спускается к востоку, подступая к подножию новой горной гряды и уводя его значительно в сторону от плато. Он пошел вдоль темнеющей стены леса, который только что преодолел, и приблизился к краю глубокого ущелья, скалистое дно которого походило на окаменевший бурный поток. Обозначенная на плане тропа шла от одной лесной опушки к другой. Но никакой скалистой гряды на плане не было.
За долгие годы, протекшие с тех пор, как кто-то из Ляйнкраусов в последний раз посещал высокогорную могилу, произошли многие геологические изменения. Одного внезапного сдвига почвы – землетрясения, горного обвала – было достаточно, чтобы тропа стала недоступной.
И все же он отчетливо видел плато. Путь к нему преграждали, казалось бы, труднопроходимые горные кручи, но, преодолев их, он мог оказаться совсем близко к цели – на тропе, которая приведет прямо к тому плато. Вряд ли за эти десятилетия на той стороне что-то изменилось. Он осторожно спустился по уступам к каменной реке и кое-как, стараясь не поскользнуться и не свалиться в одну из бесчисленных расщелин, полез вверх к дальнему лесу.
Третья вырубка оказалась тем, что он искал! «Ошибка охотников». Ныне заброшенная, но когда-то – идеальное место для выгрузки ларца из поезда. Дорога от горного массива к Церматтской ветке казалась вполне проходимой и для машины, и для повозки, а местность вокруг была достаточно ровная. Сначала Эндрю засомневался: уж слишком коротка бывшая вырубка, хотя с удобным подъездом по обе стороны полотна. Сразу за вырубкой рельсы делали резкий поворот к горным грядам. Но потом он вспомнил: отец говорил, что и состав из Салоник был очень коротким – четыре товарных вагона и паровозик.
Такой поезд вполне мог уместиться на прямом участке рельсов. И в каком бы из четырех вагонов ларец ни находился, его без труда можно было вытащить и погрузить на поставленную рядом с железнодорожным полотном платформу.
Но в том, что он близок к цели, его окончательно убедило неожиданное открытие. К западу от колеи явно некогда существовала дорога. Деревья, выросшие на ее месте, были куда ниже и моложе, чем высящиеся вокруг толстые кряжистые стволы. Этой дорогой давно не пользовались, но то, что это была именно лесная дорога, не подлежало сомнению.
– Лефрак! – крикнул Эндрю восемнадцатилетнему юноше. – Что там? – И указал на северо-запад, туда, куда уходила просека.
– Деревня. В пяти-шести милях отсюда.
– Она стоит у железной дороги?
– Нет, синьор. На пашне, у подножия гор.
– Есть туда какая-нибудь дорога?
– Цюрихское шоссе и…
– Ладно! – Эндрю не дослушал по двум причинам. Во-первых, он уже услышал то, что хотел услышать. А во-вторых, заметил, что девчонка побежала к лесу с восточной стороны от колеи.
Эндрю вытащил пистолет и дважды выстрелил. Выстрелы эхом прокатились по лесу, пули взбили фонтанчиками землю справа и слева от бегущей девочки. Она вскрикнула, насмерть перепуганная. Ее брат, захлебнувшись слезами, бросился на него. Майор увернулся и ударил паренька рукояткой пистолета по виску.
Сын Лефрака рухнул на землю, рыдая от бессильной ярости. Его всхлипывания нарушили безмолвие заброшенной вырубки.
– А ты лучше, чем я о тебе думал, – холодно сказал майор и обернулся к девочке. – Помоги ему подняться. Он не ранен. Мы идем обратно.
«Надо дать пленникам слабую надежду, – размышлял майор. – Чем они моложе и неопытнее, тем больше надежды надо им подарить. Надежда побеждает страх, пагубный для быстрого передвижения. Страх – это тоже способ достижения цели. Как и смерть. И им следует уметь пользоваться».
Эндрю мысленно проделал путь по только что обнаруженной им тропе. Теперь он не сомневался. Здесь можно было проехать и на машине, и на повозке. Почва твердая, помех никаких. И, что самое важное, дорога поднимается прямо к восточным склонам и соединяется с горными тропами, отмеченными в журнале. Падал легкий снежок, морозец сковывал землю. С каждым ярдом солдат в его душе подавал сигнал, что он приближается к неприятельским позициям. Так оно и было.
Они дошли до первой тропы, которую ранним утром 14 июля 1920 года описал в журнале проводник Гольдони. Тропа убегала вправо и терялась в гуще леса – плотной зеленой стены, за которой вздымались белые скалы. Скорее всего там непроходимые места.
Это уже похоже на место для тайника. Случайно забредшему сюда скалолазу-любителю этот горный лес покажется непреодолимым, а для опытного альпиниста он не представляет интереса. С другой стороны, это настоящий лес – деревья и земля, не скалы. И поэтому он отверг этот маршрут. Ларец наверняка укрывают камни.
Левее тропа бежала вверх по склону, сворачивая к небольшой горе над ними. Сама тропа была довольно широкая, окаймленная кустарником. Справа от тропы высились гигантские валуны и образовывали неприступную скалистую гряду. Тем не менее тут свободно могла бы проехать повозка или небольшой автомобиль. Тропа, ведущая от Церматтской ветки, не прерывается.
– Идем туда! – крикнул он, указывая налево. Маленькие Лефраки переглянулись. Путь домой, в Шамполюк, лежал вправо. Девочка схватила брата за руку. Фонтин шагнул вперед, разорвал их сцепленные руки и толкнул девочку вперед.
– Синьор! – закричал паренек и встал между ними, подняв руки с раскрытыми ладонями перед собой – очень уязвимое прикрытие. – Не делайте этого! – произнес он глухим дрожащим голосом, надтреснутым от страха; гнев заставлял его превозмогать себя.
– Идем! – приказал майор. Он не мог тратить время на препирательства с детьми.
– Вы слышали меня, синьор!
– Слышал, слышал! Пошли!
У западного подножия небольшой горы тропа неожиданно сузилась. И нырнула под естественную арку в скале, выйдя к голому уступу, на котором не росло ни травинки. Этот естественный проход в скалах был явным продолжением горной тропы, а возвышающаяся за аркой скала должна была казаться неприступной новичкам-туристам. Конечно, преодолеть ее можно без особого труда, но внушительный вид этой величественной громады говорил, что здесь-то и начинается настоящее восхождение в горы. Идеально для восторженного юнца под бдительным оком проводника и отца.
Но сам проход среди валунов был слишком узким, а каменистая почва в проходе – слишком гладкой, особенно зимой, при выпавшем снеге. Животное – мул или лошадь – могло бы здесь пройти, но существовала опасность, что оно поскользнется.
И, разумеется, никакая машина здесь не проедет.
Эндрю обернулся и оглядел дорогу, по которой они только что прошли. Никаких других троп он не нашел, но зато заметил, что тридцатью ярдами ниже, чуть левее, грунт плоский и земля покрыта невысоким кустарником. Он тянулся до каменной стены, за которой начиналась горная гряда. Эта стена, точнее – небольшой утес, была не более двадцати футов в высоту и почти не видна за кустами и небольшими кривоствольными деревцами, растущими прямо из скалы. Но у подножия утеса грунт был ровный. Естественные преграды были повсюду, кроме этого участка.
– Идите вон туда! – приказал он юным Лефракам. Там они останутся в поле зрения, и, глядя на них, он прикинет на глаз расстояние. – Идите на ту ровную полянку между скалами. Раздвиньте кусты и идите прямо туда. Глубоко, насколько сможете!
Эндрю сошел с тропы и стал рассматривать утес за поляной. Он тоже был плоский, во всяком случае, казался плоским. И была в нем еще одна странность, которую можно было заметить лишь с того места, где он сейчас стоял. Его словно нарочно очертили. Край утеса, хотя и зазубренный, образовывал почти правильный полукруг. Если этот полукруг превращается в круг, то представляет собой небольшую и очень удобную площадку на вершине неприметной альпийской горы, которая тем не менее возвышается над более низкими вершинами.
