Летние Приключения - Тимофеев Валерий (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
И замерли как завороженные.
Огромная площадь, уложенная каменными плитами, открылась пе«ред ними. И сразу взгляд, едва скользнув по ней, накрепко приковался к фантастическому каменному цветку.
Казалось, он вырос на площади, пробив мощ-ный каменный панцирь на ее спине, взметнулся ввысь и разливал вокруг жаркое сия«ние золотого многокуполья и разноцветную глазурь изразцов, драгоценное ожерелье белокаменных и красно-кирпичных стен и башен, увенчанных чешуйча-тыми шатрами.
Здание строилось разными мастерами, в разные эпохи, и состояло из трех частей, каждая со свои-ми неповторимыми формами, отра«жающими кро-ме эпох и стилей и назначение построек.
Центральная часть, более высокая и богатая разнообразием форм, строилась как православный храм. Она являлась духовной сокровищницей кре-пости. Суровая мощь стен и башен ощущалась даже на расстоянии. Воображение, не простираю-щееся дальше похожих как близнецы застроек со-временности с редкими сохранившимися остров-ками довоенных и послевоенных построек, было нокаутировано: трепетное удивление - вот то со-стояние, в котором находились Коська и Вадик.
Неизвестные мастера украсили фасады своего неповторимого творения декоративным пояском ложных арок, а завершили их нависающими полу-кружьями с узкими прорезями смотровых щелей. Вертикальный строй пилястр как бы разделял сте-ны из белого камня на секции, каждая из которых смотрела на площадь узким стреловидным окном в ажурной свинцовой решетке. А над ними торже-ственно поднимались на высоких барабанах пять шлемовидных куполов с узорчатыми крестами .
Правый пристрой - строгой архитектуры кир-пичное прямоуголь«ное здание n тремя этажами узких высоких окон, зарешеченных на первом этаже, скорее походило на пристанище монахов, на мастер«ские или на тюрьму. А венчала его баш-ня со звонницей. Колокола застыли в полете. И, раздайся сейчас малиновый колокольный звон, это не удивило бы ребят - весь вид, открывшийся им на площади, казался незавершенным без мелодич-ных перезвонов.
В отличие от правого, левый пристрой мог за-тмить красотой своей храм, если бы зодчий, воз-водивший его, забыл законы церкви и сделал свое творение равным по высоте Дому Господню.
Резные орнаменты центральных столбов, четы-рехскатная позолоченная крыша, небольшие сдво-енные окна в разноцветных витражах, парадный вход - Красное крыльцо С маршами открытых ле-стниц, на площадках которых ЗАмерли перед прыжком каменные львы.
Геометрическая правильность форм, певучая плавность линий, свежесть красок - все это не вы-ветрилось со временем, все здание при его таких несхожих частях воспринималось как монолит, прони«занный движением. И ощущение обитаемо-сти - миг, и кто-то распахнет двери, сойдет по сту-пеням лестниц, или просто окликнет из приоткры-того окна.
Площадь перед этим чудо-цветком была раски-нута только для того, чтобы дать возможность че-ловеку, ступившему на нее, привык«нуть издалека к подчиняющей силе красоты. Она и радовала, и пода«вляла. Но более того - она манила. И ноги против воли шли к ней навстречу, шли по плитам и тонким полоскам заботливо под«стриженной ме-жду ними травы.
И не видели Коська и Вадик, что с момента их появления на поляне, чьи-то внимательные глаза следили за каждым движением, а уши фиксирова-ли всякое слово, сорвавшееся с их уст. И тем более не могли они видеть тех маханий и заклинаний, именуемых первой и второй ступенями, которые вершила над их головами знакомая нам сова.
Полная отчаяния, она пролетела над головами ребят, задевая их крыльями, и исчезла в одном из верхних окон.
- Бабушка! Сдаюсь! - бухнулась в ноги своей хозяйке.
- Кому сдаешься?
- Ой, и не знаю. Кто возьмет, наверное.
- Кому ты нужна? Что стряслось?
- И с твоей силой перед ними бессильна! Вер-нее, перед одним. Другой ничего, послушный, все повернуть норовит, уговаривает энтого. А он, за-раза его забери, разупрямился, и ни в какую - айда и айда. Как ледокол в Ледовитом окияне - прет нахрапом, ни меня, ни силу твою ни в грош не ста-вит.
- Думаешь ли ты, что ведаешь?
- Как не думать? Да только от моих думаний толку ни на грош не прибавится. Идут, окаянные! Я и духом пала, и здоровья после«днего лишилась. Ты - мудрая. Знаешь и то, что на землю не при-шло, видишь то, чего нет и не будет. Растолкуй мне, птице неученой, почему сила сильная, супро-тив которой ни дерево, ни камень, ни само время устоять не могут, перед малыми человеками пасу-ет? Я ли верой и правдой тебе не служила? За три-ста лет первый раз прошу - уволь, отпусти на пен-сию, от мальчишек энтих огороди.
С лика бабушки сошло равнодушие.
- Так ли страшны они, как ты мне их рисуешь?- спросила озада«ченно.
- Ты всевидящя. Выгляни в окно - по площади они идут.
Бабушка взмахнула крыльями, опустилась на подоконник. Прове«ла крылом снизу вверх - цвет-ные стекла стали прозрачными. Она по«смотрела на мальчишек и отпрянула.
- Что ты мне сказать забыла? - почти крикнула она.
- Бог с тобой! - перепугалась Бу. - Все как на духу! Ничего не утаила!
- Врешь!
- Нет, бабушка! Нет!
- Замри! Стой на месте, не дергайся!
- Зачем? - еще больше испугалась Бу. - Что ты задумала?
Бабушка подкрадывалась к сове. На каждый ее шаг Бу сильнее втягивала в плечи голову и присе-дала.
- Бу-бу-ду читать мысли твои! - пропела она.
- Ой, не надо, - Бу охватила голову крыльями.
- Надо! - коротко ответила бабушка.
Она подошла вплотную, поставила Бу по стой-ки "смирно" и накрыла сову своими крылами.
- Расслабься, - приказала шепотом, - еще... вот так. Гляди в себя, следи за моим теплом. ? посы-лаю лучи, они проникают сквозь твой череп - есть! - вижу! Вот они, мыслишки, забегали, засуети«лись! Не нравится, когда голыми предстают! В одежке да приукра«шенными быть привычны! Ну ничего, ничего! Я ить своя, передо мной показать-ся не шибко большой грех. Давайте-ка, успокаи-вайтесь. По порядку стройтесь, по порядку. Да не прячьтесь вы, я ить и вовнутря загляну, коли при-дет нужда! Чу, уважили... ну, молодчины. Ага. Эту я знаю... эту ты мне говорила... неинтересно... Фу, какие глупости в твою голову лезут. Их я выкину, нечего место занимать вся«ким мусором. Это ста-рое... опять старое... Кто такой?... Кто такой? Я тебя спрашиваю!
- Где, бабушка? - выглянула из-под крыла Бу.
- Не вертись! В себя, в себя смотри! Почему не предупреждала? Кто в беседке под лавкой лежал?
- Ой, никого не было.
- Как не было, когда я своими глазами вижу что было! Проворонили, вороны!
- Это не я! Это Гу! Я ее предупреждала!
- Еще вижу... опять глаза... Чьи?
- Давнишние или свежие?
- Постой, разберусь... Свежие... на поляне... Се-годня... Не глаза - один глаз.
- А, вспомнила! Гу! Бабушка, это Гу была, кошкой по поляне пробегала!
От перенапряжения бабушка впала в состояние дремоты.
Бу осторожно пробралась к окну.
Коська и Вадик подошли к парадному входу, ступили на лест«ницу.
Бабушка очнулась.
- Потеряли, конечно, потеряли. Как я раньше не поняла этого? Наверное, старею. Власть моя по-шатнулась. Сильных боятся обманы«вать. Все знаю, все вижу! Я борюсь против себя! У них моя сила! - Она встрепенулась, повела головой. - Где они! - глаза ее блестели.
- Ступили на Красное крыльцо.
- Они все увидят? Они всех увидят? - спросила задыхаясь. - Они никого не увидят! Они меня уви-дят! Сама, сама пойду!
- Здесь могла, жить Зухра, - разглядывая скульптуры на площад«ках, подал мысль Вадик.
- Какая Зухра?
- Ну та, из легенды?
- Конечно, помню. - Коська сам себе удивился - как это он мог сразу не понять.
И вдруг какое-то странное эхо, словно только что проснулось, зашептало из глубин дворца:
"Здесь могла жить Зухра... Здесь могла жить Зухра... Здесь живет Зухра... Зухра ... здесь... жи-вет."
Эхо затихало, словно его упрятывали в мешок. Вместо него прилетали уговаривающие слова:
