Мето. Дом - Греве Ив (книги .txt) 📗

— Цезарь сказал, что Спурий очнулся, но он останется в санчасти еще неделю.

— А навестить его можно?

— Цезарь сказал, что это не очень хорошая идея, потому что Спурию нужен покой.

— Как тебе показалось: он врет?

— Да нет, почему? Подождем неделю, прежде чем делать выводы.

Я поражаюсь, почему после стольких лет мы все еще верим им.

В начале хорового занятия случается небольшой инцидент. Один малыш спотыкается, возможно, потому, что его толкнули, и, падая, цепляется за другого. Начинается потасовка. Еще один вмешивается, чтобы разнять их. В результате: три порванные ленты.

— Это несчастный случай, несчастный случай! — кричит Мамерк. — Цезарь, пожалуйста!

— Вот черт! — рычит Аппий, Темно-синий.

Малыш Целий повторяет в слезах:

— Я не виноват! Я не виноват!

Цезарь 5 вмешивается с широкой улыбкой на лице. Не говоря ни слова, он собирает ленты и рукой зовет за собой троих участников происшествия. Голубого, Фиолетового и Синего. Мамерк больше не причитает, он рассержен. Если бы не было свидетелей, он бы треснул виновного.

Подобные сцены разорванных лент я видел десятки раз, но сегодня посмотрел на все другими глазами. Раньше я всегда считал разрыв лент естественным этапом, необходимым переходом, обязательным в неизбежном развитии. Но сегодня это была явная постановка, спровоцированный акт для восстановления равновесия. Я все понял, и я в этом уверен: Спурий мертв. Поэтому и понадобились новый Красный, новый Фиолетовый и новый Синий. И еще нужно место для нового Голубого, который скоро появится. Самое главное — заткнуть «дыру», оставленную Спурием, которого они поспешат забыть.

Начиная с сегодняшнего дня никто больше не смеет справляться о нем. Марк знает, что я с ним об этом больше не заговорю. К чему рисковать холодильником?

По окончании хора Клавдий снова подходит ко мне:

— Поговорим перед инчем?

— Если хочешь. Что со Спурием?

— Забудь о нем. Его вывезли сегодня ночью.

— Откуда ты знаешь?

— Мне сказали.

— Ты знаешь, кто?

Он не отвечает. К нему подходит Павел. Я отправляюсь искать Октавия и Марка.

Среди малышей идет громкий разговор:

— Я расскажу об этом Цезарю. Я видел, как он его толкнул, — заявляет Кезон.

— Не говори ничего, — предупреждает его Децим, — в лучшем случае его отругают.

— Мне наплевать, мне надело его прикрывать.

— Забудь! Я тебе говорю. Я больше не пойду с тобой в холодильник.

— Не трусь. Я не собираюсь делать ничего плохого. Я только хочу поговорить с Цезарем.

Я подхожу, чтобы вмешаться:

— Не орите так! Что у вас случилось?

— Привет, Мето. Я все видел на хоре, — начинает Кезон.

— Что ты видел?

— Павел толкнул Целия на Мамерка.

— Кто еще, кроме тебя, это видел?

— Думаю, никто… Хотя, может, кто-то еще, но все боятся.

Он очень нервничает, поэтому никак не может понизить голос. Я пытаюсь со своей стороны быть как можно более спокойным:

— Стало быть, это будет твое слово против его. Ты младше. Значит, поверят ему, ты проиграешь.

— Ты предпочитаешь верить Павлу, потому что он — друг Клавдия? Не так ли?

— Можешь думать что хочешь. Но послушайся моего совета. Это для твоего же блага. Не ходи к Цезарю! Я знаю, что будет дальше.

Я ловлю Децима за руку и шепчу ему:

— Не спускай глаз со своего друга, он — упрямец.

— Знаю. Не беспокойся.

Я присоединяюсь к своим товарищам, которые стоят поодаль, чтобы наше сборище не привлекло внимание Цезаря.

— Все-таки тебе нравится возиться с малышней, — шутит Октавий.

Клавдий подходит ко мне в раздевалке перед инчем.

— Павел выполнил задание на хоровом занятии, — говорю я ему.

— Знаю. Уже не в первый раз. Когда мы не вместе, он пользуется этим. Ладно, есть другой разговор. Срочное задание: обнаружить других предателей.

— Мне кажется, я знаю еще одного: Красс.

— Доказательства есть?

— Нет.

— Ты должен быть уверен. Это важно.

— А твои ночные друзья не могут нам сообщить их имена?

— Они точно не знают, но нам помогут.

К нам подходят другие ученики. А мне столько надо спросить у Клавдия! Интересно, как давно он присоединился к «сопротивлению»? Мы общаемся с ним урывками, поэтому я так мало знаю.

Странным образом никто из членов команды даже не вспоминает об отсутствии нашего товарища, с которым накануне произошло несчастье. Добровольцев на его место нет. Значит, мне придется выкручиваться сегодня вечером, хотя душа у меня к этому не лежит.

Матч, как всегда, проходит яростно и ожесточенно, мы довольно быстро проигрываем из-за неслаженных действий двух наших пробивателей. Все обошлось без потерь и ущерба, и это главное.

Выходя из зала, я решаю тут же приступить к выполнению моего первого задания, и поэтому в столовой сажусь прямо напротив Красса. Если он — предатель, я выведу его на чистую воду. Я начинаю разговор:

— Ты знаешь о Спурии?

— Да, он поранился во время матча и все еще в санчасти.

— Нет, я считаю, он мертв.

— Кто тебе сказал?

Я надуваю губы, показывая, что не знаю.

Он не отстает:

— Кто тебе это сказал?

Понимая, что я не отвечу, выжидает еще немного и меняет тему:

— Помню, ты собирался рассказать мне про холодильник.

— Разве? Что именно ты хотел бы узнать?

— Как это было?

— Холодно. Мучительно, потому что кажется бесконечным. У меня ощущение, что за четыре дня я постарел на год.

— Что ты делал, чтобы убить время?

— Думал, говорил сам с собой, даже пел… Не думаю, что тебе эти сведения когда-нибудь пригодятся.

— Почему? Никогда не знаешь, что будет дальше.

— Ты в холодильник не попадешь.

— Почему ты так в этом уверен?

— Да вот так. Я чувствую. Ну, тем лучше для тебя.

Красс смотрит на меня. Он не воспринял мои последние слова как комплимент. Я сверлю его взглядом и говорю про себя: «Давай, давай, щенок! Донеси о том, что тебе рассказал злой Мето. Передавай, а у меня будет доказательство, что ты и есть предатель». Наши взгляды пересекаются, выражая полное взаимное недоверие. Красс улыбается мне. Издалека, со стороны нас можно принять за сообщников.

Результат не заставил себя ждать. Лицо Цезаря 3 возникает в зеркале, когда я чищу зубы. Он дает мне знак следовать за ним. Надо быть осторожным. Едва усевшись, он приступает к допросу:

— Тебе доложили, что Спурий умер?

— Нет. Я думаю, что он мертв. Потому что если бы ему стало лучше, возможно, нам разрешили бы с ним увидеться. А что? Он жив?

— То есть это всего лишь твое безосновательное предположение?

— Да.

— Догадка?

— Да.

— Не распространяйся насчет своих предположений. И лучше — не делай их вовсе. Ты что-то слишком часто появляешься в моем кабинете.

— Это в последний раз… Я вам обещаю.

— Не надо обещать. Я и так знаю, что это последний раз. Спокойной ночи, Мето.

— Спокойной ночи, Цезарь.

Я незаметно присоединяюсь к остальным. Теперь я уверен, что Красс — шпион. Еще я знаю, что для решительных действий у меня всего несколько дней, самое большее — несколько недель.

На следующий день после обеда я встречаю Клавдия в коридоре. Он слегка задевает меня. Что-то кладет мне в карман. Записку.

Она длиннее, чем обычно, а мне ее глотать.

Я закрываюсь в туалете.

Доносчики во время сна образуют квадрат. Если знаешь двоих, легко вычислить остальных.

Сегодня ночью уничтожат одного Красного, кудрявого блондина. Замена ему не готова.

В миг, когда я выхожу из своего тайного убежища, мимо меня проходит Марк. Он опускает голову. Мне кажется, наша дружба в опасности. Я понимаю, что за весь день мы не перекинулись и словом. Он меня избегает. Я только сейчас его замечаю. Я полностью захвачен своими разоблачениями. Нужно восстановить наши отношения. Я не хочу терять такого друга, как он.