Приключения доктора Скальпеля и фабзавука Николки в мире малых величин - Гончаров Виктор Алексеевич (мир книг TXT) 📗
— Почему не открывается?
— Боюсь, — отвечал тот с тревогой в голосе, — что хозяин наш без рубашки вышел на двор. Внешний холод поддерживает сокращение канала. Возможно, что нам скоро придется продвинуться глубже.
Врач опять оказался пророком, и на этот раз зловещим: он изрек свое последнее пророчество.
Хозяин, действительно, не одеваясь, покинул комнату, чтобы на вольном воздухе заняться с гимнастическими приборами. Температура осеннего морозного утра была настолько низка, что потовой канал, вместо того, чтобы открыться, сам стал быстро сужаться по всей своей длине — от отверстия внутрь. Приятели бежали вглубь кожи, едва опережая его сокращение и из-за тесноты плотно прижавшись друг к другу…
Воздух все более насыщался духотой и, хуже всего, под ногами заплескался едкий, горячий пот. Он попадал на лицо, в рот, жег кожу и вызывал тошноту…
Каждая секунда казалась мучительной вечностью…
Внезапно канал сделал крутой поворот вниз и значительно расширился. Здесь легче дышалось. Беглецы остановились, чтобы перевести дыхание. Исследовав стенки канала, они с огромной радостью убедились в их неподвижности: сокращение прекратилось.
— Я хочу на свежий воздух, — тотчас же заявил Николка, совершенно не считаясь с неосуществимостью своего желания. Врач молчал, чутко прислушиваясь к чему-то. Его обостренный за счет зрения слух улавливал грузный шорох сзади.
— Кто это, доктор? — спросил Николка, крепко сжимая дубинку, когда шорох достиг его ушей.
— Тише, друг, — шепотом отвечал врач. — Боюсь, что это лейкоцит…
— Белый кровяной шарик? — полувопросом отозвался Николка, главным образом для того, чтобы хвастнуть своими знаниями. Он не учитывал опасности положения и встречу с «шариком» готов был считать за развлечение.
Вместо ответа врач потянул его за собой в следующий изгиб канала и только здесь, когда подозрительный шорох затих, с непонятной для друга тревогой ответил:
— Вы знаете, лейкоциты или белые кровяные шарики обыкновенно живут в крови. Но, узнав о присутствии в теле инородных существ, немедленно покидают кровь и направляются к смельчаку, осмелившемуся переступить границы тела, чтобы…
— Он может нас слопать, — понял Николка, — как лопает бактерий, забравшихся в кровь?
— Может, — сказал врач и снова повлек за собой друга.
Грузное ворочанье внезапно раздалось в двух-трех шагах…
— «Он» не один!..
Приятели пустились наутек по извилистому ходу канала, обливаясь и собственным, и чужим потом, скользя и падая. Врач заразил-таки тревогой беспечного друга.
Через некоторое время они остановились вопреки своему желанию: канал круто обрывался вниз. Преследование затихло, но это не значило, что оно прекратилось. Однако, так или иначе, приходилось бездействовать и ждать, сидя в неизвестности на краю глубокого обрыва.
— Как могли узнать о нашем присутствии? — пользуясь передышкой, поспешил разрешить свое недоумение Николка.
Скальпель безнадежно, горько рассмеялся.
— Э… э… друг мой, в теле человека связь поставлена блестяще! Все тело, в том числе и наш канал, пронизано сетью нервов. По этим нервам сообщено в центр — в мозг — о нашей интервенции…
— Кто сообщил?
— Сами мы сообщили: бежим, раздражаем ногами нервные окончания, раздражение доходит до мозга, мозг и посылает свою армию — лейкоцитов…
В черной пропасти под ногами вдруг что-то зашевелилось, заворочалось… Не дожидаясь появления нового лейкоцита, что следовало предполагать, приятели с упавшим сердцем прервали разговор и кинулись обратно, по старой дороге, то есть навстречу первому преследователю.
— Давайте пробьемся вперед, — на бегу предложил Николка, воинственно размахивая дубинкой.
— Давайте, — не особенно решительно согласился врач. — Но… вспомните амебу… Мы будем иметь подобного ей врага.
— Кто бы он ни был! Даешь — и больше ничего! — Николка бодрился, хорошо сознавая, что, может быть, доживает последние минутки.
Первый лейкоцит давно приготовился к бою. Он выбрал наиболее узкий проход, загородил его расплывшимся телом и спокойно ждал. Ждал, когда второй лейкоцит пригонит интервентов в его объятия. При синем свете, исходившем из его центра, приятели разглядели, с кем им предстояло сражаться. Это был бесформенный кусок теста, выпускающий липкие щупальца из любой части своего тела.
Николка нерешительно остановился; сердце барабанило, как подгулявший барабанщик.
— Что же делать? — полный безысходной тоски, спросил он и оглянулся. Врач в двух шагах от него, подобный мраморному изваянию, молчал, таинственно-хитро приложив палец к губам. Сзади на него неотвратимо надвигалась вторая бесформенная масса.
Сначала Николке почудилось жуткое: врач сошел с ума, не выдержав ужаса положения. Потом… потом, задрожав от стихийно развернувшейся надежды, он сообразил и закричал срывающимся голосом:
— Скорей! Скорей прекратите свой опыт!.. Ведь это только опыт, не правда ли?..
Должно быть, Скальпель ничего не успел предпринять: в следующее же мгновение на него навалилась тестообразная масса, и он сразу скрылся, не сказав ни слова. Один только раз болтнулась в воздухе нога…
— A-а а!.. Та-а-ак? — в бешенстве зарычал Николка. — Та-ак? Ну, мы еще поборемся!!..
Вихрем метнулся он на своего врага, загородившего выход. С силой безумного отчаяния заработала дубинка, хлеща и раздирая тестообразное тело… И хотя дышать было нечем, Николка ревел, не переставая, как разъяренный буйвол…
Задний лейкоцит, переваривая жертву, не двигался с места. Николка оглянулся на него и с новой надеждой удесятерил стремительность и свирепость атаки.
— А-а-а!.. Та-ак! Вре-ешь, я человек, а не тесто!.. Я тебе покажу, мерзкий студень! Я тебе покажу, как жрать человеков!..
Он нисколько не изумился, когда истерзанный, оглушенный лейкоцит вдруг втянул в себя свои щупальца, собрался в комок и униженно прижался к одной из стенок канала.
— Ага! Получил! Струсил!.. — торжествовал Николка, нанося последний, самый тяжелый удар, от которого свернувшийся в комок враг распался надвое…
Теперь ему нужно было бежать: проход освободился. Но он вспомнил о враче. Может быть, Скальпель еще жив? Может быть, удастся спасти его?.. Окрыленный легкой победой, он напал на второго лейкоцита с той же сокрушительной стремительностью.
— Отдавай сюда Скальпеля! Отдавай, негодяй!! — ревел он, тыча в него дубинкой.
— Отдавай, несчастное, прокисшее тесто!!..
Очень вероятно, что ему удалось бы вырвать своего друга из безграничной пасти животного. Вырвать, если не живым, то мертвым: лейкоцит уже собирался изрыгнуть его, из-за перегрузки не имея свободы движений. Но… Николка напрасно мнил, что его первый враг уничтожен… Распавшийся надвое лейкоцит не погиб, а образовал два новых существа. И эти оба, подкравшись неслышно сзади, одновременно сжали его с двух сторон. Сжали холодным и могучим объятьем, от которого спасения не было…
Нападение произошло так неожиданно, что Николка в полной растерянности и в диком ужасе завопил, потеряв способность рассуждать:
— Караул! Помогите! Кара…
Последний слог оборвался, чтобы никогда не быть произнесенным.
Исчезло все. Мрак, безмолвие и одуряющая духота со всех сторон стиснули трепетавшее в судорогах тело несчастного путешественника по миру малых величин…
Впрочем, еще один раз ему удалось на мгновение освободить голову.
— Помо… — глухо прозвучало в последний раз.
Вано Сванидзе вздрогнул и проснулся… Да! Так и есть: его сожитель с кем-то боролся!..
Нащупав под подушкой неразлучный кинжал, Вано зажег свет и… и жестоко разочаровался.
