Мила Рудик и тайна шестого адепта - Вольских Алека (читать полную версию книги .TXT) 📗
Но тут же изнутри начала подниматься волна протеста. Не может? И что с того? Это не имеет значения! Даже если она не может — она будет с ним тягаться!
Подняв глаза на Лютова, Мила увидела на его лице высокомерную улыбку. Его заносчивость выводила ее из себя. Она отступила от него на два шага. С этого положения краем глаза Мила видела еще один стул. Хорошо. Пусть она не смотрит на него, но стул находится в поле ее зрения. Она должна попробовать… Нет, она сделает это!
По-прежнему глядя на Лютова, она мысленно потянулась к стулу, в воображении срослась с ним всем своим существом и, вложив в свое намерение всю злость, на которую была способна, швырнула стул прямо в соперника, представляя, что замахивается сжатой в кулак рукой.
Она видела, как стул рванулся к Лютову. Кто-то вскрикнул. Кажется, Агния. Еще несколько человек ахнули. Однако всего в шаге от Лютова стул резко изменил траекторию, создав в воздухе невидимый глазу острый угол, и упал в другой стороне.
Не теряя времени, Мила вновь ухватила стул мыслью и бросила в Лютова. Он опять остановил его, даже не глядя, а в следующую секунду стул уже летел в нее.
«Не уступлю!» — опять раздался в ее голове упрямый внутренний голос.
Направив весь поток воли на стул, она остановила его и вновь с яростью швырнула в Лютова. Однако и в этот раз он не долетел — на полпути его сбила стремительно рванувшая с ближайшего ряда парта. Мила рефлекторно отскочила назад — ей показалось, что парта едва не задела ее.
Взгляды Милы и Лютова скрестились. В его черных глазах всполохами искр плясали вызов и насмешка, и Мила вдруг осознала, что ошиблась — он не злился. Его кажущаяся злость была не чем иным, как желанием во что бы то ни стало одержать над ней верх. И он по-прежнему перемещал предметы, даже не глядя на них — его неуступчивый взгляд все время был прикован к ней! Несмотря на то что его рот был сжат в гримасе упрямства, казалось, что телекинез дается Лютову очень легко — в отличие от Милы.
Она чувствовала себя выжатой: все тело болело, а в ногах неприятными волнами разливалась неутихающая дрожь, словно Мила несколько часов занималась приседаниями. Ей внезапно очень захотелось сесть на пол прямо там, где она стояла. Телекинез всегда давался ей во много раз тяжелее, чем более привычное колдовство с заклинаниями, но даже во время тренировок с Яшкой она не уставала так сильно, как сейчас. Смутно Мила слышала перешептывания, атмосфера вокруг вибрировала напряжением, но ее это почему-то не трогало.
Со стороны рядов послышался раздражающий и словно умноженный в несколько раз звук трения. Тут же раздался чей-то вскрик, а следом — топот, словно те, кто был поблизости, разбегались во все стороны. Мила резко повернула голову и застыла с открытым ртом — все до единой парты в классе ползли по полу в сторону доски. Она быстро посмотрела на Лютова. Его взгляд все так же буравил ее, но Мила не сомневалась — то, что происходило сейчас в классе, делал он. Лютов едко усмехнулся, — он словно забавлялся, заставляя парты двигаться одновременно.
«Силен! До чего же силен!» — пронеслось у нее в голове.
Мила почувствовала отчаяние — ей его не одолеть. Получается, он имеет полное право называть ее слабачкой — разница в силе между ними слишком велика!
Она вдруг словно очнулась — ведь он только что атаковал ее, используя магию! Разве это возможно? Неужели заклинание «Сакраментум», которое наложил на него Гарик, больше не действовало?!
Изнутри у нее поднималась и подступала к горлу волна ужаса. Чувствуя, что задыхается, Мила никак не могла понять, чего она сейчас так сильно испугалась. Лютова? Нет. Конечно же она его не боялась. Даже если он снова сможет навредить ей, это не способно вызвать у нее такого удушающего приступа паники.
Мила вперилась взглядом в Лютова, как будто хотела разглядеть в выражении его лица причины собственного страха, но вместо этого неожиданно увидела кое-что другое — по его вискам стекали капельки пота.
Озарение словно дало ей второе дыхание. Лютов только делал вид, что телекинез дается ему без каких-либо усилий. Он притворялся! А на самом деле сейчас, точно так же, как и она, он был на пределе своих сил!
«Лютов… Ведь ты выдыхаешься. Но все равно ты…»
Мила не видела парт. Она лишь угадывала их смутные очертания где-то на периферии видимости. Искушение повернуть голову и ухватить парты взглядом было велико. Так ей легче было бы сосредоточиться на перемещении. Но это означало признать перед Лютовым, что она слабее. Чего будут стоить все ее усилия, если в итоге она не справится с тем, с чем справляется он?
«Не уступлю!» — в очередной раз произнес упрямый внутренний голос.
Стараясь держать в воображении расположение и внешний вид парт, Мила мысленно срослась с каждой и надавила, заставляя их двинуться обратно. Она не отрывала взгляда от лица Лютова, поэтому сразу заметила, как его глаза на миг удивленно расширились. Они тотчас же сузились снова, и звук трения, невыносимо режущий слух, усилился. Мила не видела, но почувствовала, что парты вновь двигаются в их сторону. Едва справляясь с растерянностью, она надавила еще сильнее. Последовавший за этим грохот оповестил ее о том, что она больше не держит силой мысли все парты в классе — задние под давлением Лютова столкнулись с передними, которые она пыталась отодвинуть назад.
Мила чувствовала, как по ее телу струями стекает пот — пытаться держать в воображении все парты сразу и одновременно не просто передвигать их, но и противодействовать напору Лютова, было до того сложно, что только одно упрямство не позволяло ей сдаться.
Черные глаза напротив превратились в две узкие щели, источающие силу воли, не уступающую ее собственной, а возможно, даже превосходящую ее. Мила продолжала давить на парты, отодвигая их назад. Игнорируя силу, которая противостоит ей. Игнорируя звенящее молчание в классе. Игнорируя напряжение, которым был пропитан воздух вокруг… И в этот самый момент Лютов улыбнулся.
Мила вздрогнула. Она видела, что по его вискам стекают капли пота. Видела, что его руки, сжатые в кулаки, дрожат мелкой дрожью. Но как бы ему ни было тяжело, у него хватало сил улыбаться — улыбкой того, кто уверен в своей силе и своем превосходстве. Тогда как Мила, чувствуя, что больше не может продолжать эту схватку, готова была расплакаться от собственного бессилия.
«Я не слабачка, — словно убеждая, сказала она себе и, уже обращаясь мысленно к Лютову, добавила: — Я тебе не уступлю. Даже если ты сильнее — все равно не уступлю, слышишь?»
Смертельной хваткой вцепившись взглядом в черные глаза Лютова, Мила что было сил сосредоточилась. Восемнадцать парт, по шесть на каждом ряду — она едва угадывала их очертания на границе своего предела видимости. Дотянувшись мысленно до всех парт сразу, Мила с яростью толкнула их.
Назад!
Она видела, как дрогнуло от неожиданности лицо Лютова. Слышала, как скрипящий и противный звук трения взвился ввысь и словно разбился о стены и потолок оглушительным грохотом и криком множества голосов. В тот же миг все звуки смешались у Милы в голове, стремительно превращаясь в слабеющее эхо, а фигура Лютова начала двоиться перед глазами, растворяясь в навалившемся откуда-то сумраке, пока не исчезла совсем.
Мила открыла глаза и уткнулась взглядом в белый потолок. Моргнула, чувствуя, как от легкого движения век в голову ударило ноющей болью. Поморщилась — и повернула голову. В метре от нее, на кушетке, сидел Лютов, принимая из рук полноватой знахарки стакан с каким-то питьем.
— Пей залпом, — повелительным тоном сказала ему госпожа Мамми.
Лютов послушно опрокинул в себя полстакана темно-красной, как гранатовый сок, жидкости и, отвернувшись, тайком скривился.
— Неужто надеялся, что тебе сладкий сироп подадут? — с ехидцей спросила у него госпожа Мамми, забирая стакан.
Лютов ответил знахарке лениво-безразличным взглядом. Госпожа Мамми на это возмущенно фыркнула и произнесла:
