Мила Рудик и тайна шестого адепта - Вольских Алека (читать полную версию книги .TXT) 📗
Мила в очередной раз почувствовала огромную разницу между миром людей и миром магов. Во Внешнем мире люди носили очки, чтобы лучше видеть то, что их окружало. Существа тайного мира магии носили очки, чтобы скрывать свои необычные и порой опасные способности.
— До свидания, — попрощалась Мила и, получив в ответ вежливый кивок, вышла из кабинета.
— Вирт, ты же знаешь все законы Триумвирата, — произнесла Мила, когда они шли пустыми коридорами к выходу из Дуата. — Разве вампирам не запрещено создавать себе подобных?
Вирт покачал головой.
— Нет, такого запрета не существует, — ответил он. — Запрещено обращать людей в вампиров без их согласия, а также запрещено обращать детей, умалишенных и тех людей, которые по законам Внешнего мира считаются преступниками.
— Значит, если человек сам захочет стать вампиром… — начал было Ромка, но Вирт завершил его мысль.
— Если ты уже достаточно созрел физически, находишься в своем уме, не нарушал законов Внешнего мира и тебе предложили обращение в вампира — то законы Триумвирата будут немы и слепы.
— Хм, — недовольно проронила Мила, — в этом есть что-то… неправильное.
— Это называется «дать людям свободу выбора», — заметил Вирт. — Каждый сам волен решать, что для него стать вампиром — великое благо бессмертия или проклятая жизнь кровопийцы.
— А кто заботится о тех, кем эти кровопийцы потом будут питаться? — возмутился Ромка.
Вирт усмехнулся.
— Вампирам запрещено убивать людей и доводить их до малокровия. Запрещено пить кровь детей, стариков и людей со слабым здоровьем. Запрещено во время охоты наносить людям физический ущерб.
Мила сглотнула, скривилась и подняла глаза на Вирта.
— Кажется, в законах все предусмотрено, верно? — со скепсисом в голосе спросила она. — Вот только интересно, почему я только что почувствовала себя едой?
— Не волнуйся, вампиры редко пьют кровь магов, — продолжая улыбаться, успокоил ее Вирт.
— Я и не волнуюсь, — возразила Мила. — Хотя, может, и стоило. Совсем недавно здешние милые школьники явно очень хотели провести дегустацию моей и Ромкиной крови.
Идущий рядом с Милой Ромка яростно прорычал.
— Поверить не могу, что эта девчонка так легко меня провела!
Мила только улыбнулась, наблюдая его реакцию. Обычный человек на его месте испугался бы, что едва не стал жертвой вампира. Лапшин же разозлился из-за того, что его пытались обвести вокруг пальца с помощью гипноза. Видимо, Ромка предпочитал быть укушенным, нежели одураченным.
— Они просто еще невоспитанные молодые вампиры, — сказал Вирт. — А Константин Фуна неплохой воспитатель. Он создал эту школу не только для того, чтобы заботиться о своих неоперившихся соплеменниках. Для одного из древнейших вампиров Таврики важно, чтобы вампиры могли здесь жить спокойно. А для этого им всего лишь нужно оставаться незаметными. Это первое и главное правило, которое усваивают ученики школы вампиров.
— Если он видел своими глазами Славянина, — недоверчиво произнесла Мила, тщетно пытаясь представить себе это, — то сколько же ему лет?
— Кто знает? — с усмешкой ответил Вирт. — Возможно, ему больше, чем было бы сейчас Славянину, если бы тот дожил до наших дней.
Глаза Милы невольно поползли на лоб, настолько ее потрясло такое предположение. Однако Ромка был не так впечатлителен, как она.
— Какая разница, сколько лет этому доисторическому памятнику? — возмутился он. — Лучше скажите мне, где мы сегодня переночуем? Транспространственное посольство уже закрыто, а я, между прочим, есть хочу.
— Не волнуйся, — успокоил его Вирт. — Не могу же я оставить вас двоих без еды и крова над головой, раз уж вы под моей опекой.
Как оказалось, говоря о крове, Вирт имел в виду вовсе не скрытое чарами место, вроде дома № 13, где находилась контора «Акулина и Ко», и не какую-нибудь маленькую пространственную нору, обустроенную под жилье, а всего лишь самый обычный гостиничный номер.
Заказав две большие пиццы с грибами, они досыта наелись, после чего больше часа обсуждали все, что услышали от Константина Фуны о первом князе Воранте. В конце концов, устав от разговоров, Мила с Ромкой уснули прямо поверх покрывал, даже не расстилая постелей. Утром, около восьми часов, их разбудил Вирт. В этот раз он не стал предлагать им ехать на троллейбусе, поэтому с его помощью все трое телепортировались из гостиничного номера прямо к Транспространственному посольству, где первыми же дилижансами отправились в Троллинбург.
Глава 7
Сражение на уроке Инверсий
После визита в Дуат Мила снова вернулась к изучению дневника Тераса Квита. Рассказ Константина Фуны, директора школы вампиров, не раскрыл ей ничего, что она могла бы использовать против Многолика. Он лишь прибавил вопросов. Значит, главное, что ей предстояло сделать, это найти ответы.
Одна из записей в дневнике Тераса звучала так:
«Нечеловеческая сила юного родоначальника Ворантов поразила тех, кому довелось ее увидеть… Две пары глаз и две пары рук, а слух и обоняние в два раза острее, чем у любого человека… Вот как это выглядело со стороны. Ученик Славянина не был обычным ребенком. Очевидно, что у него была своя тайна, которой он не желал делиться ни с кем. Возможно, именно эта тайна из глубины веков оплела паутиной весь род Ворантов, связала каким-то загадочным образом первого из них и последнего. Правда это или нет, но силу этого мальчика, жившего много веков назад, сейчас я вижу в Лукое. Я бы многое отдал, чтобы узнать тайну шестого адепта…»
Мила снова и снова вспоминала слова Константина Фуны:
«Этот странный ребенок обладал огромной силой, в два раза превышающей силу мальчиков-магов его возраста и даже многих взрослых колдунов».
Она хорошо понимала, почему Терас был так взбудоражен рассказом вампира о юном ученике Славянина, ставшем последним, шестым адептом крепости Думгрот. Мила и сама испытывала те же чувства. Она задавалась вопросом: смог ли Терас в конце концов узнать тайну, о которой так увлеченно писал.
Нарушив данное себе слово — читать дневник последовательно, Мила не выдержала и заглянула в конец. Последняя запись озадачила ее. Мила не смогла понять, что она значит, но в этой записи не было ничего ни о Многолике, ни о его далеком предке. Кажется, Мила была права, когда решила не забегать вперед, боясь, что не поймет, о чем пишет Терас, если не разгадает записи, сделанные ранее. Придя к такому выводу, она вернулась на ту страницу, на которой прервала чтение, и снова начала читать записи по порядку.
Напротив тех мест в записях Тераса, которые, на ее взгляд, заслуживали особо пристального внимания, Мила ставила на полях галочку, чтобы потом обсудить с Виртом и Ромкой. По некоторым причинам изучение дневника продвигалось гораздо медленнее, чем ей бы хотелось. Одной из причин была не проходящая усталость.
Последнее время Мила плохо спала — ее мучили кошмары. Это началось еще весной, после суда ордалий. Ей казалось, что все происшедшее с ней в той комнате со шторами на стенах совсем не беспокоит ее. Она не вспоминала об ордалиях, не думала о них вовсе, но почему-то по ночам, когда она засыпала, они часто приходили в ее сны. Видя их худые костлявые руки, которые тянулись к ней, и слыша их стоны, исполненные нечеловеческих мук, она просыпалась, дрожа от ужаса, и часто после этого уже не могла заснуть.
«Надо потерпеть, — говорила себе Мила. — Когда-нибудь это закончится. Когда-нибудь я совсем забуду этот кошмар, и они перестанут мне сниться».
А второй причиной, из-за которой у Милы оставалось меньше времени на дневник Тераса, были тренировки.
Почти каждый день она упражнялась вместе с Яшкой: либо среди дальних стеллажей в читальном зале, либо в гостиной, когда там было безлюдно. Чтобы усовершенствовать свои навыки в телекинезе, они силой мысли двигали по направлению друг к другу какой-нибудь предмет. Это напоминало перетягивание каната, только наоборот — предмет нужно было не притянуть к себе, а толкнуть его в противника. Однако очень скоро стало ясно, что такой подход не приносит результатов. В большинстве случаев Мила оказывалась сильнее. В итоге книги и продукты из столовой летели в Яшку один за другим, оставляя на его теле синяки.
