Через Гоби и Хинган - Плиев Исса Александрович (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
Там, в отрогах Большого Хингана, затаились главные силы японо-маньчжур, имевшиеся в полосе наступления Конно-механизированной группы. Где конкретно находится противник, какова его численность, какие он предпринимает маневры – ответ на эти вопросы должны были дать все виды нашей разведки, а главным образом – авиаразведка.
По моей просьбе генерал армии М. В. Захаров помог нам самолетами, обладавшими достаточным радиусом действий. По его распоряжению в интересах Конно-механизированной группы должен был работать 6-й бомбардировочный авиакорпус генерал-майора И. П. Скока, базировавшийся на аэродромах тамцак-булакского выступа. На авиакорпус возлагалась не только разведка. В случае необходимости он должен был поддерживать нас. Это была серьезная помощь. Авиакорпус прибыл с Западного фронта и имел солидный боевой опыт.
К сожалению, нам недолго пришлось взаимодействовать с генералом Скоком. После выхода войск Группы к Калгану и Жэхэ 6-й корпус получил другую задачу. Но и то, что он успел сделать для нас, было огромным подспорьем.
На долоннорском направлении авиаразведка не обнаружила новых перегруппировок противника. Высокие темпы нашего наступления не дали врагу времени для подтягивания к оперативному рубежу обороны свежих войск. Он был явно сбит с толку и запаздывал.
Значит, мы не ошиблись, вложив в операцию стремительность. Значит, нужно соблюсти этот принцип и в дальнейшем.
Из фронтовых разведсводок нам было известно, что японское командование предпринимает меры, чтобы удержать Ляодунский и Корейский полуострова. Поспешно перегруппировывая войска, оно нацеливало их главным образом против 17-й общевойсковой и 6-й танковой армий, рвавшихся к Ляодунскому заливу. В течение 12-14 августа японцы предприняли множество контратак в районах Линьси, Солунь, Ванемяо, Бухеду. Однако войска Забайкальского фронта нанесли по [112] контратакующему противнику сильные удары и продолжали стремительно двигаться на юго-восток.
Для Конно-механизированной группы дальнейшими объектами наступления являлись города Калган и Жэхэ. После этого ударом по сходящимся направлениям нам предстояло овладеть Пекином, где располагался штаб Северного фронта японской армии в Китае, а затем выйти на побережье Чжилийского залива, в районе города Таньцзин. В ночь на 16 августа к Долоннору вышла 59-я кавалерийская дивизия генерала Коркуца. Мы встретили ее, когда передовые части перевалили через плавный овал холма и взорам солдат открылась панорама города.
Надо было видеть кавалеристов, чтобы понять, чего им стоило победить пустыню. Лица людей почернели от загара, пыли и пота, а гимнастерки, наоборот, выгорели и обрели цвет песка. Последние дни части делали короткие паузы в наступлении лишь для того, чтобы принять пищу.
К сожалению, мы не могли дать передышки войскам и в Долонноре. Центр тяжести борьбы за темпы наступления все больше перекладывался на кавалерию. Это диктовалось условиями горной местности.
Перед выступлением на Жэхэ мы запросили у сотрудников местного метеорологического пункта прогноз погоды. Метеорологи сообщили, что в ближайшие дни ожидаются сезонные ливневые дожди. Это не доставило радости: ливень в горах может вызвать большие бедствия.
Разведчики привели ко мне знатока гор. Старик немного говорил по-русски: когда-то он жил недалеко от Благовещенска.
– Это было давно, – сказал он мне. – Шибыко давно. Двадцатый годы. Моя получил мал-мал рубиль, переехал Долоннур. Япошка рубиль карабчи, корова карабчи, все карабчи. Япошка пушанго. Русский шибыко шанго!
Так выяснились политические симпатии моего собеседника. Я спросил, знает ли он дорогу на Чандэ (так китайцы называли Жэхэ). Он утвердительно закивал головой, приговаривая:
– Шибыко шанго, шибыко шанго. Только сейчас человеку туда нельзя – ливень… [113]
– А сколько перевалов знаете вы на основной магистрали?
Из дальнейшей беседы выяснилось, что дорогу на Чандэ тридцать четыре раза пересекают реки Шандухэ и Луаньхэ. А ливень каждый раз сносит мосты и вызывает обвалы. Старик назвал семь населенных пунктов, за которыми расположены перевалы. Он упорно твердил, что ни местные жители, ни японцы не рискуют подниматься в горы в период ливней. Узнали мы также, что в Жэхэ можно пройти и другими, обходными тропами.
Опросили еще нескольких человек. Все они говорили одно и то же. В основных чертах сведения старожилов совпадали с данными топографической карты.
И все же мы не могли сидеть в Долонноре и ждать улучшения погоды. Интересы фронтовой операции требовали продолжать наступление. Нельзя было терять ни часа с таким трудом завоеванного времени.
Я считал, что немного знаю горы, так как детство провел на Северном Кавказе, а кроме того, имел за плечами опыт боевых действий в Больших и Малых Карпатах. Правда, Большой Хинган нельзя равнять с хребтами Кавказа, но ведь законы гор везде одинаковы. К тому же я исходил и из того, что жители Маньчжурии в соответствии с канонами своей религии не только обожествляют могучие силы природы, но и всячески возвеличивают их власть над человеком. Ведь ламы настойчиво твердили им, что человек раб природы и церкви.
Да, наступление в горах, несомненно, опасно, но оно сулит и большие выгоды в интересах всей операции.
Во-первых, наступление в условиях ненастья позволит нам сохранить элемент внезапности. Я был уверен, что японское командование подойдет к оценке наших действий со своих позиций, а значит, никак не будет ожидать активных наступательных действий советских и монгольских войск.
В дальнейшем выяснилось, что именно так и было. Противник считал, что мы выйдем к Жэхэ не раньше чем через неделю после окончания ливневых дождей. По его расчетам, именно такой срок требовался для ремонта размытых и разрушенных обвалами дорог, а также для восстановления многочисленных мостов.
Во-вторых, мы получали возможность атаковать противника [114] в период, когда у него будет нарушено взаимодействие. Потоки воды, хлынувшие с гор, неизбежно разрушат проводную связь. Использовать подвижные виды связи ему тоже вряд ли удастся. Не вызывая подозрений у противной стороны, природа как бы возьмет на себя часть наших забот.
В-третьих, ненастье лишит противника возможности использовать авиацию. Это было для нас очень важно: как раз накануне, на подступах к Чжанбэю, значительно возросла активность воздушного неприятеля.
Единственно, что меня беспокоило, подвоз горючесмазочных материалов.
Итак, решено наступать без промедления. В общих чертах план рисовался мне в следующем виде. Движемся на Жэхэ по двум дорожным направлениям. Одно из них, правое, вначале отклонялось несколько к югу, а затем поворачивало и выводило войска к городу с юго-запада. Другое, левое, пролегало вдоль горных троп на юго-восток к реке Иматухэ. Здесь дорога спускалась к Жэхэ с севера. Таким образом, оборонявшаяся в районе города группировка попадала в наши клещи.
Наступление должно было возобновиться с утра 16 августа. В передовой подвижный отряд назначались 25-я мотобригада, 43-я танковая и 35-я гвардейская истребительно-противотанковая бригады. Я поехал в артбригаду, чтобы проверить готовность к наступлению.
По пути мы явились свидетелями интересного, о многом говорившего случая. Моим спутником был командир артбригады полковник Диденко. Около огневых позиций одного из дивизионов мы заметили большую возбужденную группу солдат.
– За всю войну не видел такого беспорядка на артиллерийских позициях, – возмутился Диденко.
Не успели мы подъехать, раздалась команда:
– Становись!
Строй образовался быстро, как в ускоренной киносъемке. С рапортом подошел командир полка офицер Петренко.
– О чем столь бурная беседа? – спросил я.
– Солдаты хотят наступать с вами, в составе одного из дивизионов.
– Но у нас не хватает бензина. Машины и без того перегружены. [115]
– Объяснял, товарищ генерал-полковник, не помогает. Солдаты говорят, что согласны на «марафонский вариант»…
– Это еще что за новость?
