Улитка в тарелке - Лавряшина Юлия (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
— Не… не… — пыталась она сказать, но боль горячо ворочалась во рту, и язык не слушался.
«Лучше б… утонули… вправду…» — Мира успела подумать это прежде, чем ушла в темную воду, не пропускающую ни удары, ни звуки…
Часть 2
Глава первая,
в которой у наших героев появляются настоящие друзья, и возникает множество вопросов
Еще классе в третьем его прозвали Соловьем. Совсем не по фамилии, а потому, что он умел по-особому втягивать воздух между передними зубами, и получался звук, который здорово походил на птичью трель. Когда он издавал ее, пригнувшись к парте или с серьезным видом глядя на доску, учителя с удивлением поворачивались к окну, а девчонки хихикали.
Постепенно кличка всем стала казаться слишком длинной, и к пятому классу сократилась до предела. Теперь его звали просто Сол, и всем это нравилось: приятелям потому, что это легко было выкрикивать, а ему самому новое имя казалось загадочным. Нездешним. Будто он был таинственным пришельцем, мальчиком со Звезды, однажды решившим немного пожить на этой красивой планете.
И еще в этих звуках слышалась одинокая песня — соло. И Сол чувствовал ответственность за эту песню, которую никто не поможет ему пропеть.
Абсолютным пришельцем Сол не мог себя почувствовать, даже когда фантазия у него разыгрывалась, ведь у него была сестра. Родная. И она ни на минуту не давала ему забыть о себе…
Они были похожи — и цветом волос, и улыбками, и маленькими круглыми носами. Только глаза у них были разные: у Сола серые и веселые, искрящиеся, а у его сестры — темные и печальные, как у оленя. Это из-за них, а еще из-за того, что она бегала быстрее всех в школе, он в минуту нежности прозвал ее Бемби, и все стали повторять это следом за ним, даже родители.
Сейчас их не было. Как объявил папа: «В кои века мы от вас отдохнем». Это и вправду было впервые на памяти Сола: чтобы они вот так собрались и уехали к морю. До сих пор они на это не отваживались из-за них, детей, а теперь Бемби стала вроде как большая, сдала вступительные экзамены в институт, и родители решили, что на нее уже можно оставить Сола с тем, чтобы потом найти его живым, а не в виде иссохшего от голода трупа.
Это было, конечно, здорово — одним прожить целый месяц! Кто от такого отказался бы? Но Сол все равно предпочитал, чтобы сестра не становилась такой большой. Еще год назад она играла с ним в мяч и ползала с машинками, а теперь вдруг стала говорить, что слишком взрослая для этого, и нечего к ней приставать.
В такие минуты Сола так и подмывало намотать на руку ее длинный светлый хвост и тряхнуть хорошенько, чтоб «дурь из башки вылетела», как говорила их бабушка. Он помнил это ее выражение, хотя бабушка жила в другом городе, и виделись они редко. Родители собирались «выписать» ее, чтоб этот месяц она пожила с детьми, но Бемби заартачилась и заявила, что у нее есть голова на плечах и паниковать не из-за чего.
А Сол спросил:
— Как это «выписать»? Как газету, что ли?
Все посмотрели на него осуждающе, будто он чем-то оскорбил бабушку, а ведь Сол только повторил их слова. Все кончилось тем, что бабушку трогать не стали, и теперь Сол с Бемби уже пять дней жили одни.
Это были нелегкие дни. Выяснилось, что Бемби абсолютно не умеет готовить, и большее, на что она способна, это залить кипятком каши-полуфабрикаты. Или сварить сосиски. Сол ворчал на нее для вида: «Учись давай, а то замуж не возьмут», но на самом деле не очень сердился, потому что обожал сосиски, а родители их не покупали, называя «пищей самоубийц».
— Если мы немножко посамоубиваемся, ничего не случится, — заверял он сестру, которая все же испытывала абсолютно непонятные Солу угрызения совести за то, что кормит брата «нездоровой пищей».
Он начинал хохотать:
— А какая она? Больная, что ли? Ой-ой-ой! У сосиски температура! Смотрите, у нее пузо лопнуло! Бедная сосисочка, она уже при смерти…
Бемби пыталась строжиться:
— Прекрати кривляться за столом, подавишься. Я не собираюсь тебе искусственное дыхание делать!
— Рот в рот?! — Сол в ужасе таращил глаза. — Фу, какая гадость! Да я очнусь сразу, если ты ко мне полезешь.
Искренне обижаясь, Бемби заявляла:
— Вот и прекрасно! Ешь тогда спокойно, раз тебе так противно…
Она демонстративно надевала наушники и включала плеер, чтобы Солу не с кем было болтать. Наблюдая за ней, он сокрушенно качал головой:
— Прямо за столом… Видел бы папа!
Против музыки, как таковой, папа не то что ничего не имел, но главным образом она для него в доме и звучала. Папа умел ею лечиться и слушал, закрыв глаза, чтобы не видеть, как остальные мельтешат вокруг. Мама же слушала между делом, продолжая рисовать свои забавные иллюстрации для детских книжек. Потом некоторые Сол безжалостно отбраковывал, говорил, что это совсем не смешно.
Иногда мама спорила и доказывала, что не обязательно должно быть смешно. Что бывают и грустные истории и сказки. И без труда забрасывала его названиями книжек, которые он читал и любил, хотя от них тянуло заплакать. Сол, конечно, не плакал, ведь ему было уже двенадцать, но в носу здорово щипало.
Как сейчас по вечерам, когда, засыпая, он думал о родителях. И шептал под одеялом, что пусть бы мама спорила с ним, а папа в тысячный раз учил правильно держать вилку, только бы они оба были дома. Оказалось, что жить одним — это не так уж и весело. В квартире стало как-то пусто… Это замечалось даже днем, а вечером эта пустота каким-то образом пробиралась внутрь мальчика, и тогда становилось совсем тоскливо.
Но Сол быстро придумал, как спасаться от этой непривычной для него тоски: с вечера он загонял себя так, что после душа просто падал на постель и засыпал, не успевая сказать Бемби: «Спокойной ночи!» Впрочем, она не только не обижалась, но даже не замечала этого, потому что наслаждалась свободой по-своему — переключая телевизор с одного ночного канала на другой.
Сол терпеть не мог фильмы, где только целовались и говорили, а ничего интересного не происходило. И Бемби тоже раньше их не любила, а теперь стала смотреть. Эти вечерние телесеансы сестры раздражали Сола, ведь тогда особенно чувствовалось, что Бемби совсем потеряна для него. Все это было по-настоящему болезненно, ведь он привык считать сестру своим лучшим другом. В начале прошлого года он даже сочинение об этом написал, а недавно нашел и разорвал его.
Правда, Бемби его и не читала. Она вообще не любила читать, ей больше нравилось слушать музыку. Какую-нибудь грустную-грустную, от которой уже через минуту кошки начинали скрести на душе. И больше всего, видимо, у папы, потому что он подарил Бемби плеер с наушниками… Теперь Бемби то и дело превращалась в инопланетянку с отсутствующим взглядом. В такие минуты мама тихо говорила:
— Наш олененок размечтался…
