История, конца которой нет - Энде Михаэль Андреас Гельмут (бесплатная регистрация книга txt) 📗

— Ты должен назвать его, — прошептала Лунита. Бастиан кивнул.

— Перелин, Ночной Лес, — сказал он. Он поглядел в глаза Девочке Королеве — и с ним снова случилось то, что уже было, когда она впервые на него посмотрела. Он сидел, словно околдованный, и все глядел на нее, не в силах отвести взгляд. Но тогда, в первый раз, она была смертельно больна, теперь же показалась ему еще более прекрасной. Ее разорванное одеяние стало опять как новое, и на ослепительно белом шелку и на ее длинных волосах играли многоцветные блики мягкого света. Его желание сбылось.

— Лунита, ты теперь выздоровела? — спросил, запинаясь, Бастиан. Она улыбнулась.

— Разве ты сам не видишь, дорогой Бастиан?

— Я хотел бы, чтобы все навеки осталось так, как сейчас, — сказал он.

— Мгновение вечно, — ответила она.

Бастиан молчал. Он не понял ее ответа, но сейчас ему было не до размышлений. Он желал только одного: сидеть вот так и глядеть на нее.

Вокруг них в чаще световых растений постепенно сплеталась светящаяся сеть, пламенеющая красками паутина, превращаясь в плотную ткань и образуя как бы большой круглый шатер из волшебных ковров. Бастиан не обращал никакого внимания на то, что происходит вне этого шатра. Он не знал, что Перелин разрастался и разрастался и каждое растение подымалось все выше и выше. Искрящимся дождем падали и падали семена, и из них тут же появлялись ростки.

Бастиан был полностью погружен в созерцание Луниты.

Он не мог бы сказать, много ли прошло времени или мало, когда Лунита рукой прикрыла ему глаза.

— Почему ты заставил меня так долго ждать? — услышал он ее голос. — Почему ты вынудил меня идти к Старику с Блуждающей Горы? Почему не пришел, когда я тебя позвала?

У Бастиана пересохло в горле.

— Потому что… я думал… — он с трудом выдавливал из себя слова. — Может, это и страх был… но, если честно, я стыдился, Лунита.

Она сняла руку с его лица и посмотрела на него с удивлением.

— Стыдился? Но чего же?

— Как бы это сказать… — неуверенно начал он, — я думал, ты ожидала, что тот, кто придет, будет тебе под стать.

— А ты? — спросила она. — Разве ты мне не под стать?

— Я хотел сказать, что… — Бастиан запинался, чувствуя, что стал красным как рак. — Ну, ты ведь ждала, что тот, кто придет, будет смелым, и сильным, и красивым… какой-нибудь принц или кто-то вроде… во всяком случае, не такой, как я.

Он опустил глаза и услышал, что она снова рассмеялась тихим, певучим смехом.

— Вот видишь, — сказал он, — теперь и ты надо мной смеешься.

Оба долго молчали, а когда Бастиан заставил себя снова поднять глаза, он увидел ее лицо совсем рядом. Оно было серьезным.

— Я хочу тебе что-то показать, дорогой Бастиан, — сказала она. — Погляди мне в глаза!

И он увидел в золотом зеркале ее глаз отражение мальчика — сперва совсем маленькое, будто издалека, но оно становилось все крупнее и четче. Мальчик этот был примерно его возраста, но очень строен и необычайно красив. Он держался прямо, и его гордая осанка и благородные черты тонкого лица говорили о мужестве. Он выглядел как юный принц какой-то восточной страны: синий шелковый тюрбан на голове, длинный, до колен, синий камзол, расшитый серебром, сапожки из мягкой красной кожи с загнутыми носками, а на плечи накинут посверкивающий серебром плащ с высоким стоячим воротником. Но красивее всего у этого мальчика были руки с длинными пальцами, и чувствовалось, что это руки сильного человека.

Восхищенный этим образом, Бастиан глядел в глаза Девочки Королевы и никак не мог наглядеться. Он уже собирался спросить, кто же этот прекрасный юный принц, как его, словно молния, пронзила догадка, что это он сам.

Это было его отражение в золотых глазах Луниты!

Трудно выразить словами, что пережил он в это мгновенье. Его охватил такой восторг, что он словно бы потерял сознание, а когда снова пришел в себя, то окончательно убедился, что он и есть тот красивый мальчик, чье отражение он увидел.

Он оглядел себя: да, все было так, как в глазах Луниты, — мягкие сапожки из красной кожи, синий расшитый серебром камзол, тюрбан, длинный сверкающий плащ, стройная фигура и — он это чувствовал — благородное лицо. Он с изумлением поглядел на свои руки.

Бастиан обернулся к Луните.

Ее не было.

Он был один в круглом шатре из светящихся зарослей.

— Лунита! — закричал он, оборачиваясь во все стороны. — Лунита!

Его окружала тишина.

Бастиан был в полной растерянности. Он сел. Что же ему теперь делать? Почему она бросила его одного? Куда идти, если он вообще сможет отсюда выйти, если не заперт здесь, как в клетке?

Пока он сидел и размышлял, пытаясь понять, почему Лунита ушла от него, не попрощавшись и ничего не объяснив, его пальцы машинально играли золотым Амулетом, который висел на цепочке у него на шее.

Он поглядел на него и не смог сдержать крика изумления.

Это был ОРИН, Блеск, Знак Власти Девочки Королевы, который делал того, кто его носит, ее полномочным представителем! Лунита передала ему власть над всем, что есть в Фантазии, над всеми ее созданиями. И пока на нем этот Знак, она все равно что с ним!

Бастиан долго смотрел на двух змей, одну светлую, а другую темную, вцепившихся друг другу в хвост и образовавших круг. Потом перевернул медальон и, к своему удивлению, нашел на его оборотной стороне надпись из трех коротких слов, начертанных витиеватыми буквами:

Об этом в «Бесконечной Истории» еще никогда не было речи. Может, Атрейо просто не заметил надписи? Но теперь это было неважно. Важно только одно: слова эти разрешали, нет, не просто разрешали, а требовали, чтобы Бастиан делал все, что захочет.

Он подошел к переливающейся всеми цветами стене из светящихся растений, чтобы посмотреть, сумеет ли он сквозь нее пройти, и тут же, к своей радости, убедился, что заросли эти, словно занавес, легко отодвинуть рукой. Он вышел из круглого шатра.

Неслышный, но первозданно-мощный рост ночных растений все это время не прекращался ни на мгновение, и Перелин превратился в такой лес, какого до Бастиана не довелось еще видеть ни одному человеку на свете.

Большие стволы и по высоте, и в обхват были не меньше колокольни, и они все продолжали расти. Кое-где эти массивные колонны, излучающие матовое сияние, стояли так близко друг к другу, что невозможно было между ними пробраться. И по-прежнему искрящимся дождем падали и падали семена.

Сперва Бастиан бродил под куполом света, вознесшимся над этим лесом, стараясь не наступать на сверкающие ростки, но вскоре убедился, что это невозможно: не было ни кусочка земли шириной в ступню, где бы что-нибудь не всходило. И тогда он беззаботно двинулся дальше, проходя там, где гигантские стволы не преграждали ему путь.

Бастиан наслаждался своей красотой, и его ничуть не огорчало, что рядом нет никого, кто бы им восхищался. Он был даже доволен, что ни с кем не надо делить эту радость. Восхищение тех, кто раньше над ним смеялся, не имело теперь в его глазах никакой цены. Он думал о них чуть ли не с сочувствием.

В этом лесу, где не сменялись времена года, не чередовались дни и ночи, время имело совсем другой смысл — не тот, который до сих пор был знаком Бастиану. Поэтому он не мог бы сказать, долго ли он так гулял. Но постепенно его радость от сознания своей красоты приобрела другой характер: он не стал менее счастлив, но теперь это казалось ему чем-то само собой разумеющимся. Словно так было всегда.

Это имело свою причину, но Бастиану суждено было узнать ее гораздо позже, а сейчас он о ней и не подозревал. Получив в дар красоту, он постепенно забывал, что прежде был кривоногим и толстым.

Но даже если бы он и помнил об этом, вряд ли ему захотелось бы предаваться подобным воспоминаниям. Впрочем, это забвение прошлого происходило совершенно незаметно. Наконец память о том, каким он был прежде, окончательно стерлась, сменившись уверенностью, что он всегда был таким, как сейчас. И потому он перестал желать быть красивым — зачем желать того, что и так есть.