Тыквенное семечко - Шипилова Инесса Борисовна (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
— Здорово! — захихикала Шима. Вот уже третий месяц они собираются каждую неделю, чтобы послушать Тюсины сказки. Кикиморка так интересно их рассказывает, что поневоле заслушаешься!
— Ты смеешься как веселящиеся газы на наших болотах, — сказала кикиморка, поправив свои зеленые косички.
— Может быть веселящие? — переспросил ее Гомза, вспомнив раздел химии, который ему объяснял Астор.
— Веселящиеся! Понимаешь, те газы, с болот могут подделать любой голос! Они заманивают в болото и веселятся, когда у них получится. Я как услышу их смех в болотах, так жутко становится… — Тюса глубоко вздохнула и прижала Малинесс к себе. — Я обещала Малинесс выдать ее замуж до рождества, но она отвергла всех женихов!
— О! Может она за него захочет выйти? — Гомза вытащил из кармана пучеглазого ефрейтора и поставил рядом.
— Еще чего. Мало того, что страшный, еще и чин приличный не заработал, — с претензией заявила Тюса и отодвинула Малинесс подальше.
— Ну, и пожалуйста! — Гомза засунул ефрейтора в карман и обиженно отвернулся.
— Да ты не дуйся, где ты видел, чтобы принцессы выходили замуж за кого попало? Но пусть не расстраивается — никогда не знаешь, что ждет тебя за ближайшим поворотом тропинки, — совсем по-взрослому высказалась кикиморка и посмотрела за окно. — Мне, пожалуй, пора, совсем уже стемнело.
Когда дверь за ней закрылась, Шима пихнула его в бок.
— У меня тоже есть невеста! — сказала она, жуя кончик своей косы.
Она пришли на кухню, и Шима сделала широкий жест рукой. С полки буфета на него взирала фарфоровая пастушка в кричащем платье. У нее была такая печать безысходности на лице, словно она растеряла всех своих овец. Помимо прочего под носом у нее закручивались пышные черные усы.
— Ой! Это Зак наверное нарисовал! — всплеснула руками Шима и полезла за тряпкой.
— Мы того, домой пойдем. Ты только Заку ничего не говори, ладно? — Гомза представил, что бы сказал его друг, узнай он про их игры в венчания.
— Если дашь открытку с болотным привидением, — ответила Шима и широко улыбнулась.
*** *** ***
Листопад сидел в небольшой гостиной в своем грабе и задумчиво грыз карандаш. Дома у него было сумрачно, так как окна выходили на север, где, извиваясь, журчал небольшой ручей, что брал начало у родника Бубенцы. Поэтому почти весь день у него горела лампа с большим оранжевым абажуром. Все плоские поверхности комнаты были завалены книгами, некоторые из них раскрыты (Листопад очень любил читать и обычно читал сразу несколько книг) — они дожидались его на кухне, в туалете, в гостиной и в спальне.
Листопад швырнул карандаш на стол и стал вышагивать по комнате, поскребывая подбородок. Нужно что-то менять в себе, причем срочно. Если рассуждать логически, то такая девушка, как Хита, выросла в среде, где явно доминирует мужская сила и практичность. Следовательно, нужно увеличить в себе и то, и другое. Ему от таких мыслей сразу полегчало — оказывается, все не так уж запутано. Ну, с практичностью ему более-менее, после вчерашнего строительства кормушки, стало ясно, а как быть с усилением в себе духа первобытного ливнаса? Может просто поменять стиль в одежде?
Когда его мысли догарцевали до одежды, ему вспомнилось, что совсем недавно он читал в историческом романе про одного щеголя. В нем светский лев и покоритель дамских сердец использовал один прием, который никогда не давал сбоя: чтобы обворожить очередную даму, герой-любовник хрипловато смеялся, лениво полуприкрыв глаза и небрежно стряхивал пепел со своей безупречно накрахмаленной манжеты.
Листопад с трудом мог понять, как вышеперечисленные действия могли очаровать целые толпы дам, но, тем не менее, автор утверждал, что это был беспроигрышный прием матерого повесы. После длительных размышлений он решился — почему бы не попробовать, в самом деле, изменить свой образ? Может, он просто закостенел в своем развитии, и сейчас самый подходящий момент поменять все в своей жизни? Был он по натуре мистиком и в случайности не верил — наверняка встреча с Хитой была спланирована высшими силами, и уже ради этого игра стоила свеч. После встречи с Хитой он стал поглядывать на себя ее глазами и до ужаса боялся сделать какую-нибудь досадливую промашку, которая разочарует девушку.
Он нашел книгу и впился глазами в те самые строки. Точно, так и есть — хриплый смех, безупречная белая рубашка с пеплом на манжете.
Загвоздка состояла в том, что, во-первых, Листопад не курил, во-вторых, не носил белых рубашек и, в-третьих, был крайне скуп на проявления каких бы то ни было эмоций. Что касается первого пункта, то можно было, конечно, насобирать пепел в харчевне Вурзеля, а потом обмакнуть в него белоснежный манжет, но Листопад подумал, что это добавит в его образ не мужественность, а неряшливость. И потом, там ведь важно было не наличие пепла, а процесс попадания оного на эту деталь одежды. Листопад четко нарисовал в своем воображении молодого ливнаса, сидящего на диване с дымящей сигарой в руке. Он ленив, не делает лишних движений, его рука застыла в воздухе, пепел сам по себе летит подобно осенней листве, точнехонько приземляясь куда надо, а дама просто глаз не может оторвать от такого зрелища — грациозен, вальяжен, уверен в себе, да еще аккуратист — вон как стряхивает манжет, как в такого не влюбиться?
Что касается пункта второго, это объяснялось очень просто — привязанностью к простой и удобной одежде. Парень он был, конечно, модный, но все же накрахмаленным рубашкам предпочитал вязаные свитера и пиджаки из не мнущейся ткани. Да и вообще считал, что одежда служит для того, чтобы о ней не думать совершенно. Он мог в пижаме встретить гостя, без галстука пойти на концерт и ходить в одном и том же целую неделю.
И если уж говорить о его эмоциональности, то нужно подчеркнуть, что в лучшем случае продуктом его радости при выражении чувств была широкая улыбка, а громкий и раскатистый смех, сопровождаемый шлепком по спине — это явно не про него.
Его логическая часть души вытаскивала один аргумент за другим и швыряла перед ним, точно козыри в конце игры, его мистическая составляющая не сдавалась, материализовывая прямо из воздуха массу контраргументов. В конце концов, он решился на перемены.
На самом деле ведь все гениальное просто, может, и автор этот в самое яблочко попал своим советом. Нужно попробовать. К тому же скоро у Хиты день рождения, так что все складывается в его пользу.
Листопад вскочил с дивана, радостно потер руки и решил с нового года стать совсем другим ливнасом.
Аптекарь зашел в 'Старую ель' поздним вечером. Харчевня просто ломилась от посетителей, яблоку было некуда упасть.
— Фабиус, дружище! — гаркнул Вурзель голосом, рассчитанным на то, чтобы взбодрить не только весь штат поваров, но и жителей деревьев, растущих от харчевни в радиусе тысячи шагов. — Не иначе пришел за пирогом 'Хочу добавки'!
— Совсем по другому делу, — вежливо улыбнулся аптекарь. — Может, мы на улицу выйдем, а то тут у тебя дышать нечем? — он покосился на плотный сизый дым, в котором смешалось все: табак, копчености и жареные блюда.
— Понимаешь, я Тюсе хочу сюрприз сделать, подарок на Рождество, — сказал он, когда они с Вурзелем вышли на свежий воздух. — Но подарок не просто так вручить, нужно девочку порадовать. Давай нарядим тебя как-нибудь так, чтобы узнать нельзя было, и ты ей преподнесешь гостинец. Мимоза говорит, у нее шубу красную в магазине уже два года никто не покупает, ну еще бороду окладистую прилепим, шапчонку какую-нибудь…
— Да она же меня по голосу сразу узнает! — Вурзель расхохотался во все горло и шлепнул со всего маха Фабиуса по спине так, что тот еле устоял на ногах.
— Ну, то что твой голос узнаваем, я нисколько не сомневаюсь, — согласился аптекарь, подумав, что в случае нужды Вурзель мог бы зарабатывать на жизнь, сзывая домой крупный рогатый скот. — Поэтому ты говорить ничего не будешь, а только будешь смеяться, слегка снизив тембр голоса. Вот так: хо-хо-хо!
