Момо - Энде Михаэль Андреас Гельмут (первая книга .txt) 📗
– Хватит, – ответил с противоположной стороны другой, – сокращаться дальше нет смысла. Если шестеро не предотвратят катастрофу, то трое и подавно.
– Не скажите! – возразил другой. – Но в случае необходимости мы всегда можем к этому вернуться. Я имею в виду – потом.
Некоторое время было тихо.
– Хорошо, что дверь на склад была открытой, как раз когда началась катастрофа, – сказал один из Серых. – Если бы ее тогда захлопнули, никакая сила на свете не могла открыть бы ее! И мы бы погибли!
– К сожалению, вы не совсем правы, милейший, – ответил ему другой. – В открытую дверь из холодильных камер улетучивается холод. Цветы Времени постепенно оттаивают. А вы прекрасно знаете, что, если они оттают, мы не сможем помешать им вернуться туда, откуда они прибыли.
– Вы считаете, – сказал третий, – что мы не сможем поддерживать необходимый холод?
– К сожалению, нас всего шестеро, – ответил второй. – Подсчитайте наши возможности. Мне кажется, что преждевременно было так резко сокращаться. Этим мы ничего не выиграли.
– Надо было выбирать из двух возможностей, – крикнул первый. – И мы выбрали!
Опять наступила тишина.
– Что же мы – будем годами сидеть и глядеть друг на дружку, ничего не делая? – спросил один. – Весьма безотрадно!
Момо задумалась. Просто сидеть и ждать не было смысла. Значит, Цветы Времени сами оттают. Только бы не было здесь этих господ! Но они есть. И если она ничего не предпримет, они так тут и останутся. Но что делать: дверь на склад остается открытой, и Серьге господа обеспечены сигарами?..
Кассиопея вдруг шевельнулась в ее руках, и Момо взглянула на нее.
«ТЫ ЗАКРОЕШЬ ДВЕРЬ!» – стояло на панцире.
– Ничего не выйдет! – прошептала Момо. – Она неподвижна.
«ДОТРОНЬСЯ ДО НЕЕ ЦВЕТКОМ!» – ответила черепаха.
– Я ее сдвину, если дотронусь цветком? – переспросила Момо.
«ТЫ ЭТО СДЕЛАЕШЬ!» – стояло на панцире.
Если Кассиопея предсказывает, значит, так и будет. Момо осторожно опустила черепаху на землю.
Потом она осторожно спрятала под пиджаком Цветок Времени – он уже сильно привял, лепестков на нем стало меньше.
Момо удалось незаметно залезть под стол. Там она добралась на четвереньках до другого конца и теперь сидела, съежившись, между ногами воров времени. Сердце бешено колотилось…
Момо тихонько вытащила из-под пиджака Цветок Времени, взяла его в зубы и проползла под стулом. Никто из Серых господ этого не заметил.
Вот и открытая дверь – Момо дотронулась до нее цветком. Одновременно она нажала на дверь рукой, та бесшумно повернулась на петлях – и с гулом захлопнулась!
Многократное эхо пробежало через зал и дальше – но бесчисленным коридорам и переходам.
Момо вскочила. Серые господа, которые вовсе не рассчитывали, что кто-нибудь, кроме них, может двигаться в этом окаменевшем мире, застыли от страха в креслах, уставившись на девочку.
Момо бросилась к выходу. Очнувшись, Серые господа кинулись за ней.
– Это она! – крикнул один. – Страшная маленькая Момо! Это Момо!
– Непостижимо! – крикнул другой. – Как она может двигаться?!
– У нее есть Цветок Времени! – заревел третий.
– И она закрыла им дверь! – крикнул четвертый. Пятый с размаху стукнул себя по голове:
– Мы тоже могли бы! Ведь у нас их сколько угодно!
– Было, было! – завизжал шестой. – Но теперь дверь закрыта! Есть еще выход: отобрать цветок у девчонки! Иначе все кончено!
Момо уже пропала где-то вдали – в разветвляющихся без конца коридорах. Но Серые господа ориентировались здесь, конечно, лучше нее. Момо мчалась по переходам как попало – вкривь и вкось, иногда она бежала прямо в руки кому-нибудь из преследователей, но ей каждый раз удавалось вовремя ускользнуть.
Кассиопея тоже участвовала в этой борьбе на свой лад. Бегать она, правда, не могла, но так как заранее знала, где преследователи появятся, она вовремя оказывалась в нужном месте, где Серые господа спотыкались об нее и падали. Бежавшие следом натыкались на лежащего – и так черепаха много раз спасала Момо от неминуемой гибели.
Во время этой беготни Серые господа теряли свои сигары – они словно обезумели от желания схватить цветок – и постепенно таяли в воздухе. Наконец их осталось двое.
Момо уже вернулась в зал заседаний. Оба вора времени бесполезно гонялись за ней вокруг стола. Потом они разделились и с двух сторон устремились к девочке. Спасения не было! Момо стояла в углу зала и со страхом смотрела на преследователей. Цветок она прижала к себе. На нем оставалось всего три лепестка.
Первый из двоих поднял было за цветком руку, но второй оттолкнул его.
– Нет! – заорал он. – Цветок мой! Мой!
Они отпихивали друг друга. При этом один выбил у другого изо рта сигару – тот завертелся волчком, издал душераздирающий крик, стал прозрачным и исчез. Последний из Серых господ направился к Момо. В углу его рта еще дымился малюсенький окурок.
– Отдай цветок! – прохрипел он, но тут окурок выпал у него изо рта и откатился в сторону.
Серый бросился на пол, протянул за окурком руки, но не достал его. Он повернул свое пепельно-серое лицо к Момо, с трудом приподнялся и воздел дрожащую руку.
– Пожалуйста, – прошептал он, – пожалуйста, милая девочка, отдай мне цветок!
Момо все еще стояла, забившись в угол, держа у сердца цветок, и отрицательно качала головой, не в силах произнести ни слова.
Серый господин съежился.
– Это хорошо, – бормотал он, – хорошо – что все – теперь – прошло…
И он исчез.
Момо растерянно смотрела перед собой – туда, где только что лежал последний Серый господин. Но там появилась Кассиопея, на панцире которой стояли слова:
«ТЫ ОТКРОЕШЬ ДВЕРЬ».
Момо подошла к двери, прикоснулась к ней последним лепестком цветка и отворила ее настежь.
С исчезновением последних воров времени исчез и холод из зала.
С широко раскрытыми глазами вступила Момо в огромные камеры хранения. Будто остекленевшие, стояли на полках бесчисленные Цветы Времени – один красивее другого и ни одного похожего, – сотни тысяч Цветов Времени, миллионы часов жизни. Становилось все теплее, теплее, теплее – наконец стало тепло, как в оранжерее.
И когда в руках Момо опал с цветка последний лепесток, вокруг поднялась своего рода буря. Целый сонм Цветов Времени закружился вокруг Момо – и мимо нее, вылетая в дверь. Это была теплая весенняя буря, буря освобожденного времени!
Как во сне, оглянулась Момо вокруг и вдруг увидела возле себя на полу Кассиопею. На панцире черепахи стояла сияющая надпись: «ЛЕТИ ДОМОЙ, МАЛЕНЬКАЯ МОМО, ЛЕТИ ДОМОЙ!»
Это были последние слова, которые Момо прочла на панцире. Цветочная буря стала такой неописуемо мощной, что подняла Момо на воздух и понесла ее вдаль, будто Момо сама была цветком, – понесла все дальше и дальше, вон из мрачных коридоров и переходов – наружу, наверх, в чистый воздух над землей и над большим городом. Момо летела над крышами и башнями посреди огромного облака цветов, которое все увеличивалось. Все это было похоже на веселый танец, в котором Момо парила то выше, то ниже, то вращаясь вокруг самой себя.
Потом цветочное облако тихо и нежно опустилось, и все цветы упали на застывшую землю, как хлопья снега. И как снег, они нежно растаяли и стали опять невидимыми, чтобы вернуться в сердца людей, где им и надлежало быть.
В то же самое мгновение возникло исчезнувшее время и все снова пришло в движение. Тронулись с места автомобили, засвистели регулировщики уличного движения, голуби замахали крыльями, и маленький песик возле фонарного столба опустил наземь заднюю ногу и побежал дальше. Никто из людей так и не заметил, что целый час мир стоял на месте. Для них это было – как взмах ресниц.
И все-таки что-то изменилось. Потому что у всех вдруг стало бесконечно много времени. Каждый, конечно, обрадовался этому, но никто не знал, что это было его собственное время, удивительным образом к нему вернувшееся.
Очнувшись, Момо увидела себя на той самой улице, где она видела застывшего Беппо – он все еще стоял там! Стоял к ней спиной, опираясь на метлу, задумчиво глядя перед собой. Он вдруг почувствовал, что ему больше некуда спешить, и никак не мог себе объяснить, почему он так бодр и полон надежд.
