Абарат. Абсолютная полночь - Баркер Клайв (книги без регистрации полные версии txt) 📗
— Я вам выпущу кишки, сэр, — произнес он, обнаружив свое актерство в последнем слове, — если вы изволите вновь попытаться причинить нам вред. Я не шучу. Я сделаю это без труда. Теперь, мисс Квокенбуш, вы можете от него избавиться. Если, конечно, у вас нет причин его оставить, которых лично я не представляю.
Кэнди быстро посмотрела в глаза Газзе.
— Нет, — сказала она, отвернувшись и испытывая смущение, хотя не очень понимая его причину. — Он… вроде ничего. Он не будет глупить, если мы всё объясним.
— Оставь свои объяснения. Я хочу, чтобы лодка вернулась назад, — сказал Газза.
Фиолетовые пятна на его лице превратились в светло-голубые, а из глаз с золотистыми крапинками исчезла злость.
— Прыгай за борт и плыви обратно.
— Я не умею плавать.
— У нас нет на это времени, — нетерпеливо произнес Эдди. — У нас полно дел.
— Если он окажется в воде, — сказал Шалопуто, — то утонет. Не хочу, чтобы это было на моей совести.
— Чихал я на твою совесть. Скоро мир погрузится во тьму, а династии…
— Мы это уже слышали, Эдди, — проговорил Шалопуто.
— Я знаю их имена! Всех восьми: Тарва Зан, Вязальщица; Лаилало, своими песнями сгоняющая младенцев в могилу. Крылофей, Сказитель Лай, Откормыш, что сеет чуму…
— Как он себя чувствует? — спросил Газза, глядя на Кэнди, и цвет его глаз менялся с одного на другой.
— Так себе, — ответила она.
— … и Клодеус Гифи, который убил моего младшего брата. И Ого Фро, убивший моего старшего брата. Он наслал на него отчаяние, из которого тот не сумел выбраться. И, наконец, Ган Наг, который говорит с созданиями, живущими в воде глубоко под нами.
Из рубки появились Хват и братья послушать Эдди.
— Что происходит? — спросил Джон Соня.
Газза уставился на Хвата и братьев, и впервые за долгое время, что Кэнди знала Джонов, они сделали нечто удивительное и жутковатое. Все они синхронно посмотрели на Газзу. А потом все одновременно произнесли:
— Ты на что смотришь, малыш?
Это для Газзы было уже слишком. Он упал на колени, оказавшись легкой мишенью для низкорослого Эдди.
— Хорошо, — сказал он. — Я не буду драться. Не буду вам мешать. Я вам верю. Что бы вы ни сказали, я вам верю.
Кэнди засмеялась.
— Приятно слышать. Эдди, убери нож. Теперь мы знаем, что ему можно доверять.
— Мне? — переспросил Газза. — Ну разумеется. Целиком и полностью. Я весь ваш.
Он посмотрел на нее бледно-желтыми глазами с синей радужкой, и от этого ее сердце начало биться сильнее.
Глава 36
Покров теней
Несмотря на течение, тормозящее «Крейматтазамар», возвращавший Бабулю Ветошь и ее спутников назад, на остров Полуночи, быстрее любого другого корабля в Абарате, и несмотря на скорость, с которой она перешла из гавани в круглую комнату на вершине Башни Иглы, покров теней расплода уже начал распространяться от пирамид во всех направлениях.
Жажда крови расплода, вырвавшегося на свободу ради смертоносных деяний, была столь глубока, что когда путь в небо заблокировали их собратья, они набросились друг на друга в своей бесконечной жестокости. Скоро пространство вокруг выходов из пирамид покрылось останками слабых и невезучих, погибших прежде, чем они увидели звездный свет, который были рождены затмить.
Но погибель закладывалась в них с самого начала. Они делали то, на что были запрограммированы. Они поднимались в воздух и разлетались по всему небу. Они отправлялись на восток, закрывая небо над Балаганиумом; на юго-восток, покрывая пустоши Гномона, в центре которого стоял Великий Зиккурат; и на северо-восток, к Окалине, где надвигающаяся тьма побудила гору Галигали воспламенить в своем чреве огонь и выбросить в беззвездное небо потоки жидкого камня. На севере они закрыли Пайон, но огни Коммексо светили так ярко, что апокалиптический эффект расплода там не ощущался. В других частях острова, в местах, далеких от цивилизации Пикслера, крестьяне сочли, что затмение звезд — всего лишь очередное шоу великого архитектора, и решили, наконец, оставить свою независимость, променяв ее на яркие улицы Коммексо, чтобы влиться в ряды попрошаек. Продвижение расплода на север закрыло небеса над Иджитом, где молнии, беспрестанно бившие из туч, стали еще яростнее, взбаламученные затмением небес. Наконец, облако расплода, устремившееся на запад, юго-запад и юг, закрыло луну и звезды над небесами острова Простофиль и Вздора, лишая яркого дневного солнца Гномон, где жило множество оракулов, способных предвидеть близящуюся катастрофу.
Независимо от своего самомнения, которое заставляло большинство из них молчать, некоторые имели глупость поделиться видениями. В течение часа все они оказались мертвы. Остальные, быстро смекнув, что раскрывать такое будущее смертельно опасно, держали свое знание при себе или покинули Гномон, решив, что говорить о приближающемся апокалипсисе безопаснее в каком-нибудь другом месте. Но куда бы они не отправились: некоторые — на Веббу Гаснущий День, надеясь поговорить с Советом, другие — на Изиль или дальше, — это не изменило их будущего. Те, кто рассказывал о своих страхах, были убиты за час, а остальные могли выбирать, жить ли им в молчаливом ожидании конца света или покончить с собой до его наступления.
Таким образом, тайна Абсолютной Полночи была надежно скрыта. А когда в миллионах своих обличий появился расплод, шум их бесчисленных крыльев не походил ни на один звук, что слышали здесь прежде или услышат когда-либо еще. Они разлетались во все стороны, закрывая небо пеленой. Однако препятствием свету были не только их тела и крылья. Из своих желудков они выделяли густой расплодный сок, который превращался в плотную, жесткую, подобную раковине субстанцию, застывавшую в течение нескольких секунд. Поколение за поколением они настраивали себя на то, что однажды, оказавшись над водой и землей, полностью опустошат свои мешки с соком. Последствия? Все они станут беспомощными пленниками своих выделений; бесчисленные миллионы их насекомых мозгов слишком примитивны, чтобы понять — приказ избавиться от сока будет первым и последним действием, которое они выполнят в мире за пределами своих ульев.
Временами Бабуля Ветошь с трудом верила, что такое невероятное количество живых существ, сколь примитивным не было бы их мышление, слепо сделает то, на что запрограммировано. Тогда она отправлялась в тайное святилище, о котором никогда не говорила вслух. Оно называлось Заэль Маз'ир, и оттуда проистекали все ее темные благословения. Она купалась в них долгие годы, и когда придет время, то с радостью заплатит за это свою цену. Но пока ей было приятно слышать, как самые разные существа в панике взывали друг к другу, глядя в небо, по которому распространялась смертоносная тьма, стирая звезду за звездой, затмевая луны и поглощая солнца. Исчезли даже созвездия. Все звезды гасли, как свечи в ураган.
Люди молились божествам своих Часов, но гораздо больше молитв возносилось не богам и святым, а вездесущей силе, что даровала счастье в Абарате — Улыбчивому мальчику, Малышу Коммексо. Он был спасителем для тех бесчисленных, парализованных страхом душ, что обращались к нему, видя надвигавшийся саван тьмы, чьи слои из живого расплода и их расплодного сока покрывали некоторые места в два-три слоя. Скоро в полной темноте оказался Вздор. За ним последовал остров Простофиль, Алисина вершина — один из Наиболее Выдающихся Утесов, — остров Частного Случая, остров Черного Яйца, Хафук, Шлем Орландо, Хлюстмазурик…
На островах, которые только начинали погружаться во тьму, усиливались крики ужаса и паники. Но на тех, что пали под тень расплода первыми, вопли страха сменялись новыми и вполне конкретными речами: обвинительными. Кто это сделал и почему? Почему? Кто-то должен был ответить за такое преступление, и в некоторых местах уже начались суды. От острова к острову, от Часа к Часу люди искали тех, кто был чем-то на них непохож, и за одни эти отличия обвиняли их в происходящем. Обычно эти странности были весьма просты — заячья губа, косой глаз, тик, заикание, — но все, что имело значение, это обвиняющие голоса, возбуждавшие толпу и заставлявшие ее поверить, будто эти несчастные каким-то образом несли ответственность за наступивший ужас.
