Бесконечная история - Энде Михаэль Андреас Гельмут (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Бастиан уселся по-турецки на ковре у столика и стал все пробовать. Напиток был терпким, крепким и чудесным образом утолял жажду. Что он ел, он не мог бы сказать: то ли это были пирожки, то ли крупные стручки, то ли диковинные орехи. Были там плоды, по виду похожие на тыкву или дыню, но вкус у них оказался совсем другой – острый и пряный. Все это возбуждало аппетит и было на редкость вкусно. Бастиан ел, пока не насытился.
Потом он разделся, но Знака Власти не снял, лег в бассейн и долго плескался в светящейся воде, плавал, нырял, фыркал, как морж. Взгляд его упал на бутылочки странной формы, стоявшие на краю бассейна, и он решил, что это эссенции для купания. Недолго думая он плеснул понемногу из каждой в бассейн – кое-где вспыхнули зеленые, красные и желтые язычки пламени, они пробежали, шипя, по всей поверхности воды, к своду поднялся легкий дымок, запахло смолой и горьковатыми травами.
Бастиан вылез из бассейна, вытерся белой простыней – она лежала наготове – и оделся. Вдруг ему показалось, что свет в светильниках стал менее ярким. И тут он услышал звук, от которого у него по спине побежали мурашки: скрежет и треск – словно большая скала разламывается льдом – перешли в душераздирающий стон, но вскоре и он стал стихать.
Бастиан вслушивался в этот звук с замиранием сердца. Но он помнил слова Граограмана о том, что, пока у него на шее Знак, ему ничто не угрожает.
Звук заглох и больше не повторился. Однако воцарившаяся тишина была едва ли не страшнее. Необходимо узнать, что случилось!
Он открыл дверцу и заглянул в огромную пещеру. Сперва он не заметил здесь никаких изменений, только свет висячих ламп стал гораздо более тусклым и пульсировал, словно замедляющиеся удары сердца. Лев сидел все в той же позе на каменной глыбе и, казалось, смотрел на Бастиана.
– Граограман! – тихо окликнул его Бастиан. – Что здесь происходит? Что это был за звук? Это ты?..
Лев не ответил и не шевельнулся, но, пока Бастиан к нему шел, следил за ним глазами.
Бастиан нерешительно протянул руку, чтобы погладить гриву Льва, но едва ее коснулся, в ужасе отпрянул. Грива была ледяная и твердая, как черная скала. И морда Граограмана, и его лапы были на ощупь такими же.
Бастиан не знал, что ему делать. Он увидел, что черные каменные створки большой двери медленно растворились. Только когда он поднялся по лестнице и оказался в длинном темном проходе, он вдруг задал себе вопрос: а зачем он выходит из пещеры? Что ему там делать? Ведь в пустыне нет никого, кто мог бы спасти Граограмана.
Но пустыни там уже не было.
В ночной тьме повсюду что-то поблескивало. Великое множество крохотных ростков прорастало из песчинок, которые были уже не песчинками, а опять стали семенами. Перелин, Ночной Лес, снова начал расти!
Бастиана вдруг осенило, что с этим каким-то образом связано окаменение Граограмана.
Он вернулся в пещеру. Пламя в светильниках вздрагивало, готовое вот-вот погаснуть. Он подошел ко Льву, обхватил руками его могучую шею и уткнулся лицом в его морду.
Теперь и глаза Льва были черными и твердыми, как скала. Граограман окаменел. Огонь в лампах вспыхнул в последний раз и погас. В пещере стало темно, как в склепе.
Бастиан горько заплакал, и каменная морда Льва стала мокрой от его слез. Потом мальчик свернулся калачиком между огромными лапами Льва и заснул.
Глава 15
Граограман, Огненная Смерть
– Ты так провел всю ночь, мой Господин? – раздался громыхающий голос Льва. Бастиан очнулся и протер глаза. Он сидел между лапами Льва. Лев наклонил к нему морду, в глазах его было изумление.
– А я… я думал, – запинаясь, пробормотал Бастиан, – я думал, ты окаменел.
– Так оно и было, – сказал Лев. – Я умираю, как только спускается ночь, и каждое утро снова пробуждаюсь к жизни.
– Я думал, это навсегда.
– Это всякий раз навсегда, – загадочно ответил Граограман.
Он встал, потянулся и принялся бегать по пещере взад и вперед, как это делают львы. Его огненная шерсть все ярче сверкала, отражаясь разноцветными бликами на плитах. Вдруг он остановил свой бег и поглядел на мальчика.
– Ты плакал из-за меня? Бастиан молча кивнул.
– Тогда ты не только единственный, кто спал между лапами Огненной Смерти, – сказал Лев, – но и единственный, кто когда-либо оплакивал его смерть.
Бастиан взглянул на Льва – тот уже снова бегал взад и вперед – и тихо спросил:
– Ты всегда один?
Лев опять остановился, но на этот раз он не посмотрел на Бастиана. Он даже отвернулся от него и повторил громыхающим голосом:
– Один…
Слово это эхом отозвалось в пещере.
– Мое владение – пустыня, и она мое творение. Куда бы я ни направился, все вокруг меня превращается в пустыню. Я несу ее в себе. Я сам из смертоносного огня. Что же еще может быть моим уделом, как не одиночество?
Бастиан сокрушенно молчал.
– Скажи… мой Господин, – продолжал Лев, подойдя к мальчику и глядя ему в лицо своими пылающими глазами, – не можешь ли ты мне объяснить, раз на тебе Знак Девочки Королевы, почему я должен умирать, как только наступает ночь?
– Чтобы в Разноцветной Пустыне мог вырасти Ночной Лес Перелин, – ответил Бастиан.
– Перелин? – повторил Лев. – А что это? И тогда Бастиан стал рассказывать ему о чудесах джунглей из живого света. Граограман, не двигаясь, удивленно слушал, а мальчик все описывал разнообразие и великолепие мерцающих и фосфоресцирующих растений, их непрерывный беззвучный рост, их сказочную красоту и невиданные размеры. Он захлебывался от восторга, а глаза Граограмана разгорались все ярче.
– И это чудо происходит только в те часы, когда ты окаменел. Но Перелин поглотил бы все и задушил бы сам себя, не будь ему суждено всякий раз погибать и превращаться в прах, как только ты пробуждаешься. Перелин и ты, Граограман, неразрывно связаны друг с другом, вы – одно целое.
Граограман долго молчал.
– Господин, – сказал он наконец, – теперь я вижу, что моя смерть рождает жизнь, а моя жизнь – смерть. И то и другое хорошо. Теперь я понимаю смысл своего существования. Я благодарю тебя.
Медленно и торжественно прошел он в самый темный угол пещеры. Что он там делал, Бастиан не видел, но до него донесся звон металла. Граограман вернулся, неся что-то в зубах. Он подошел к Бастиану и, низко склонив голову, положил свою ношу к его ногам.
Это был меч.
Однако выглядел он довольно неказисто. Железные ножны, в которых он лежал, заржавели, а рукоятка напоминала эфес игрушечной сабли, вырезанный из завалявшегося бруска.
– Ты можешь дать ему имя? – спросил Граограман.
Бастиан задумчиво разглядывал меч.
– Зиканда! – сказал он.
И в то же мгновение меч сам выскочил из ножен и прыгнул ему в руку. Он сверкал так ослепительно, что Бастиан едва мог на него глядеть. Заточенный с двух сторон клинок был легким, как перышко.
– Этот меч, – сказал Граограман, – изначально предназначался тебе, ибо только тот может без риска до него дотронуться, кто скакал на мне верхом и отведал моего огня: ел и пил у меня и выкупался в нем, как ты. Но он принадлежит тебе только потому, что ты смог верно назвать его имя.
– Зиканда! – прошептал Бастиан и, описывая в воздухе круги мечом, с восторгом глядел на его сверкание. – Это волшебный меч, правда?
– Нет такого вещества в Фантазии, – отвечал Граограман, – которого он бы не разрубил, будь то даже сталь или скала. Но ты не должен творить над ним насилия. Что бы тебе ни грозило, ты можешь им пользоваться, только если он сам прыгнет тебе в руку, как сегодня. Если же ты вздумаешь вытащить его из ножен по собственному желанию, ты принесешь и себе, и Фантазии большую беду. Никогда не забывай об этом.
– Не забуду, – пообещал Бастиан.
Меч вернулся в ножны и теперь опять выглядел невзрачным и старым. Бастиан опоясался ремнем, висевшим на ножнах.
– А теперь, мой Господин, – продолжал Граограман, – давай, если тебе охота, вместе носиться по пустыне. Забирайся ко мне на спину! Мне надо на волю!
