Почти невероятные приключения в Артеке - Аматуни Петроний Гай (серия книг txt) 📗
— Поздравляю!
— О'кей.
— Амеркиканец?
— О'кей Я родился в Нью-Хейвене.
— А тут написано… из Мельбурна.
— О'кей: я родился в одном городе, а живу в другом. Сейчас я — австралиец…
— Понятно. Следующий: Джеймс Филлайн…
— Иес…
Гошка потянул Джона за рукав и отвел в сторонку.
— Слушай, австралиец, давай дружить? А?
— Давай. Меня зовут Джон…
— А можно я буду называть тебя О'кей?
— Хо! — усмехнулся Джон. — Валяй… А тебя?
— Килограммчик.
— Что-о? У вас дают такие имена?
— Да нет, Гошка я. Это ребята так прозвали. Я не о том. Понимаешь, у меня с английским туго, с первого урока. Кобра говорит…
— Кобра?!
— Учительница. Она очкастая… Но хорошая!
— О'кей.
— Так вот, с произношением у меня труба..
— Труба?! — поразился О'кей.
— Ну это значит, как дым: всё в трубу вылетает!
— А-а! О'кей, о'кей… У нас, это — убытки.
— У тебя самого как с произношением?
— Я отличник, у меня нет трубы…
Здорово! — восхитился Гошка. — Но ведь трудно…
— Зато потом бизнес свой буду иметь. Это у вас хорошо: все о тебе заботятся, за тебя всё делают, а у нас — только сам…
— Оно-то и здесь… — не совсем… — согласился Гошка. — Так поможешь?
— О'кей.
Это был «яркий пижон международного класса», как о нем вполголоса сказала старшая пионервожатая Оля. На джинсах его пестрели наклейки отелей нескольких столиц мира, рубашка копировала географическую карту: на груди восточное полушарие, а на спине — западное. Мордашка у него была славная — белая, без единого пятнышка; глаза под тонкими, как у девочек, бровями голубые, умные и смешливые; зубы крепкие и красивые; каштановые волосы волнами спадали на плечи. Был он высок и строен; на левом плече у него болталась гитара.
— Эй, географ, подходи! — крикнул Андрей по-русски, надеясь, что тот его не поймет, и поманил его списком.
Мальчик, ему было тоже лет четырнадцать, охотно повиновался.
— Кто ты? — по-английски спросил его Андрей.
«Географ» неторопливо снял с плеча гитару, пальцы его пробежали по струнам, гитара озорно зазвенела, и Яков Германом, тонкий ценитель музыки, изумленно уставился на «пижона».
Мальчик ответил начальнику дружины ласковым взглядом и вдруг запел приятным мягким баритоном:
— Ещё, ещё!.. — закричали ребята, когда он умолк.
— Это вам не концерт, — деловито ответил «географ». — Я заполняю анкету… Ясно?..
— А как же тебя все-таки зовут? — спросила старшая пионер-вожатая Оля.
— Мокеем! С Урала я. Из современных…
— Что-то я таких у нас не видал! — крикнул ктo-то сзади.
— Я на тек, которые будут…
— Ладно, — вздохнул Яков Германович. — Следующий…
— Эй, Сучок, — тихо окликнул «пижона» Гошка, — ступай к нам…
Мокей пренебрежительно скользнул взглядом по толстой фигуре Гошки и спросил:
— Сарделька?
— Нет, — опешил Гошка, и, сам не зная почему, признался: — Килограммчик…
— А это что за мистер?
— О'кей он. О'кей — австралиец.
— Вон как! Сосед? Это же где-то совсем рядом… — Он показал Австралию на своей рубашке.
— Меня зовут Джон.
— А я — Мокей… Значит, ты и по-нашему балакаешь?
— Ба-ла… ка?.. Ешь?!
Он что у тебя, с приветом? — спросил Мокей, поворачиваясь к Гошке.
— О'кей, — обрадовался Джон. — Я с приветом к тебе…
— Ну ладно-ладно, — смутился Мокей. — Я вижу, ты ещё не здорово в языке, но мы тебя вытянем!
— Откуда? — в отчаянии спросил Джон.
— Из пучины незнания…
— О'кей, — понял Джон. — Скажи, Сучьок Мокеевич… Я так произнёс?
— Мокеем зовут меня, а не отца, — понял? Во-вторых, сучок — это вовсе не имя…
— Ах так! — кивал Джон. — Тогда это есть предмет?
— Ну; разумеется. Да вот, смотри. Видишь в доске эту штуку? Она называется по-русски «су-чок».
— О'кей, о'кей! Это есть по-английски «тувнг» — «умереть»… Ты это имел в виду?
— Что?!
— У нас произносят «ту хоуп зе тувиг», что примерно означает «умереть», особенно если ты много должен денег… Мой отец типографский рабочий, но и ему приходится изредка так говорить…
— Да нет, я имею в виду другое, — объяснил Мокей. Я хочу жить, понимаешь? И жить не серенько, а ярко, выделяясь из толпы, чтобы понравиться своей Фортуне — богине судьбы.
— О'кей, — согласился Джон. — Это одобрительно.
— Надо выделяться, как этот сучок выделяется на доске… Чем и как — это твоё дело.
— Точно! — обрадовался Гошка и рассказал, как он из двоечников выбился в уверенные хорошисты (о роли отца он для краткости умолчал). — Я теперь решил так же действовать и здесь; вначале буду делать, что захочу, а потом уже начну по правилам:.. Вот увидите — я ещё проявлю себя!
— Так ведь это совсем новый, оригинальный бизнес! — восхитился Джон. — Килограммчик, ты гений есть!
— Я только не знал, что стал нравиться этой богине…
— Фортуне, — напомнил Мокей.
— Вот-вот..
— О'кей. Теперь я понимаю вас очень хорошо, друзья, и мой поезд опять идёт на рельсы, — успокоился Джон. — Мне отец — по-нашему фазе — говорит: общество хочет сделать всех стандартом, а человек должен сопротивляться и быть оригиналом.
— Ну вот… — облегченно вздохнул Мокей, — дотолковались. Главное — не быть похожим на других, в этом суть.
— И ещё, — продолжал Джон. — он говорит: жизнью людей управляют счета в банках! А у каждого свой счёт, и потому своя жизнь, непохожая на другие…
— Счёт? — переспросил Мокей.
— Ну, деньги, в банке…
— А-а… В сберкассе, — кивнул Гошка. — А мой Папа говорит: не в деньгах счастье!
— Кто он у тебя, предок-то? — опросил Мокей.
— Писатель, сказки пишет.
— Ну и подыскал же ты себе родителя, посочувствовал Мокей. — А мой — кондитер. Я, говорит, любую сказку в торт могу превратить! Понял?..
— Но я сказки люблю, — честно признался Гошка.
— О'кей, — кивнул Джон, — сказки всегда питательны человеку.
— Да и я не прочь их почитать… — после небольшого раздумья добавил Мокей.
— А чего ж ты тогда: сказку — В торт? — спросил Гошка.
— Так я же сучок! Надо быть непохожим на других! Или я не так сказал, ребята?
— Сучок, сучок, серьезно ответил Гошка.
— Хорошо сказал, — одобрил Джин. — И коротко и верно: сучок!.. На Древе Жизни…
— Ребята! — объявила старшая пионервожатая Оля. — По машинам…
Ей было двенадцать лет, она окончила пятый класс. Из их школы аз Артек приехало человек шесть, и всех определили в дружину «Алмазную». Ещё в автобусе, на выезде из Симферополя, однокашники этой девочки поведали остальным, что её зовут Бутончик, вернее, так её прозвал дедушка; оказалось, удачно, и прозвище вытеснило настоящее имя и закрепилось.
— Ненадолго… — заметил Мокей, сидевший рядом с ней.
— Почему? — поинтересовалась девочка.
— Потому что ты скоро станешь цветочком!
Все зааплодировали. Бутончик смутилась, а потом, когда ребята запели «Взвейтесь кострами», наклонилась к Мокею и с искренним любопытством спросила:
— А каким я буду цветочком?
— А тебе каким хочется? — вопросом на вопрос ответил Мокей.
— Н-не знаю… Ландышем. Можно? Как ты; думаешь?..
— Посмотрим, — тоном старшего произнёс Мокей.
— Лишь бы не павлином! — вдруг засмеялась Бутончик.
— Это что, намёк? — насторожился Мокей. — К тому же павлин — не цветок.
— Скажи честно, чего ты вырядился? Ведь играешь здорово, поёшь — заслушаешься…
— Я — сучок, понимаешь ли… Скучно быть, как все…
