Убежище - Булычев Кир (е книги .TXT) 📗

Он выбежал из домика и помчался к столовой.

Чем ближе Сева подходил к столовой, тем быстрее двигались его ноги. Он ворвался в столовую, как голодный тигр. Он готов был зарычать, но понял, что никто его не испугается.

Сева поспешил к своему месту. Оно было свободно. Ведь когда мы приезжаем в лагерь, в гостиницу, в дом отдыха, то с первого дня каждый занимает себе место и потом редко это место меняет. Только уж если очень неудачное. Когда приехали и пошли обедать, Сева занял место поближе к окну. Он тогда почти ни с кем не был знаком, и особого расчета у него не было. Совершенно случайно с одной стороны рядом с ним сидела Лолита, а с другой – Гоша Полотенц, который хотел, чтобы его звали Пресли, а на самом деле его звали Жабой. Человек хочет или не хочет, но тянет за собой прозвище, как хвороста воз. Жаба думал, что никто не знает о его прозвище, но стоило в соседнем отряде оказаться кому-то из его школы или даже с его двора, как секрет был раскрыт. К тому же человек обычно получает прозвище, которое заслуживает или хочет носить, а остальные не возражают. А Жаба был жадным. И если человек жадный, то ничего ему с собой не поделать.

Как-то еще давно, во втором классе, Жаба пришел домой весь в слезах и стал жаловаться своему отцу Георгию Георгиевичу Полотенцу, что не хочет быть Жабой. Отец ему сказал: «А я вот тобой доволен. Потому что Жабой тебя называют от зависти. А ты вовсе не жадный, а бережливый».

Этим он почти успокоил сына. Чтобы совсем уж его утешить, отец добавил: «Кстати, у меня в школе тоже было прозвище. Как ты думаешь, какое?» «Неужели тоже Жаба?» – обрадовался было сын. «Бери выше, – сказал Георгий Георгиевич, – у меня было прозвище Анаконда».

Итак, справа от Севы сидела Лолита, а слева – Гоша Жаба.

Все приехали в лагерь на автобусах, только Гошу привезли на машине. Но если вы думаете, что остальные лопнули от зависти, а девчонки стали прыгать вокруг Гоши, вы глубоко заблуждаетесь. А Сева слышал, как Майя говорила физкультурнику: «Нет ничего глупее с педагогической точки зрения, чем стараться отделить своего ребенка от коллектива по имущественному признаку». «Смешно другое, – ответил физкультурник Рома, – его отец настолько сам жаба, что не послал ребенка на Канары или на Кипр, а отправил в профсоюзный бесплатный лагерь. Экономия за счет своего дитяти».

Сева сел на место.

– Котлеты остыли, – сказала Лолита – сорок косичек. – Где ты бегал?

Ей все надо знать. Тоже характер!

А Гоша Жаба сказал:

– Ты знаешь, что у тебя два компота?

И в самом деле, перед Севой стояли два стакана с компотом.

– Знаю.

– Наверное, ошибка, да? – сказал Гоша.

На вид Гоша наивный и безопасный. Лицо у него круглое, очень розовое, будто фарфоровое. Глаза голубые, кукольные, и ресницы длинные, как у девочки. Он похож на мальчика со старинной картинки «Поздравляем с Рождеством!». Вокруг него обязательно должны быть нарисованы розочки. Ростом Гоша невелик, но очень складненький, быстренький и пронырливый. А когда он с тобой разговаривает, то всегда делает вид, что ему твои слова жутко интересны. Все у него чистое и гладкое, он брюки на ночь под матрас кладет, а в шортах или в трусах не ходит, наверное, потому, что мальчики с открыток так не ходили, а носили бант вместо галстука.

– Никакой ошибки, – ответил Сева. – Мне начальник лагеря компот принес, собственными руками, можешь дежурных спросить.

– Как это странно, – сказал Гоша. – Почему же?

– Потому что он мне спор проиграл. Вот и расплачивается. Сто стаканов, принимать после обеда и ужина, с морковкой.

– Ты обжулил взрослого человека? – спросила Лолита – ядовитый язык.

А Сева не успел придумать ответ. Пришлось врать примитивно.

– Простите, господа, – сказал он, – но я дал подписку о неразглашении.

– Шутка, да? – спросил Гоша и склонил голову набок, как добрый цыпленок.

– Нам не до шуток, – сказал Сева и принялся за котлету.

Интересно, подумал он, а на самом деле компот отравлен или нет?

Вообще-то о компоте Сева думал так, между делом. Оставалась основная мысль, что делать с лягушкой? Ведь в тумбочке сидит лягушка с короной на голове и ждет, когда ты ее превратишь в человека.

Котлета с гречневой кашей провалилась в Севу, как в колодец. Он пил компот и заедал хлебом, потому что еще не наелся. Гоша тихонько поднялся, сказал в воздух «спасибо» и ушел, а Лолита цедила компот, как коктейль, через соломинку.

– Слушай, Лолита, – сказал Сева. – Как Царевну-лягушку в человека превратить?

Лолита посмотрела на него непроницаемыми, сверкающими черными глазами и серьезно спросила:

– А жениться ты на ней собираешься?

– Жениться я вообще пока не собираюсь, – честно ответил Сева. – У меня отрицательный жизненный опыт.

– Ребенок рос без отца? – спросила Лолита.

– Сначала-то с отцом, и привык к этому, – признался Сева. – А потом отец от нас ушел.

– А вас много?

– Мать, я и сестра поменьше меня на два года.

– Да, жениться тебе не стоит, – сказала Лолита. – А покажешь лягушку?

– Ты понимаешь, это не очень удобно…

– Не отниму я твою лягушку. Не трепещи.

– Но ты не сказала, – начал было Сева, – как превращать.

– Посмотрю, скажу. Лягушки тоже разные бывают.

– Тебе компота оставить? – великодушно спросил Сева.

– Я лишнего не ем, – сказала Лолита. – Нужно ограничивать себя, а то потом всю жизнь на диете сидеть придется. А ты где ее поймал?

– В болоте, – ответил Сева. – Как обычно.

– Ты хочешь сказать, – Лолита сделала громадные глаза и подняла брови до самых волос, – что это не первая лягушка?

– Первая, – признался Сева. – Иначе бы я не сомневался.

– Но ты точно не будешь жениться?

– А тебе какое дело?

– Потому что вообще-то это сказка для дураков и младенцев. Ты не дурак?

– Нет.

– Значит, врун…

В домике было почти совсем пусто, потому что после ужина все собирались в кино.

Сева открыл ящик тумбочки.

Он немного боялся, что никакой лягушки там не будет и Лолита осмеет его на весь лагерь.

Ничего подобного. Трудно глазам поверить, но в ящике сидела крупная зеленая лягушка с махонькой серебряной короной на голове и смотрела на них.