Абарат: Дни магии, ночи войны - Баркер Клайв (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗

— Не очень…

— Сперва это была она. Принцесса Боа. Она была первой, о ком я подумал, что она может меня спасти. Она была такой хорошей. Нежной. Полной любви. — Его голос внезапно изменился. В нем прорезалась жесткость, глаза в гневе вспыхнули. — Но ей было на меня наплевать. Она хотела только этого красавчика Финнеган, ее любимца с дредами. Я ее умолял. Я говорил: ты нужна мне больше, чем ему. Моя боль глубже. И разумеется, когда для этих островов настанет время перемен — а оно настанет, и очень скоро, — я бы посадил ее на трон рядом с собой. Но нет. Нет. Нет. Это был Финнеган, как всегда. Я оказался для нее недостаточно красив. Недостаточно знатен. Не такой герой. В конце концов, она устала от моей назойливости и отвергла меня, — его голос опустился до тихого шепота. — Надеюсь, она прожила достаточно, чтобы пожалеть о своем выборе.

— Ее убили, да?

— Да. Ужасный случай. В день свадьбы, надо же так подгадать. Ее убил дракон! — Он глубоко вздохнул. — Так мы оба ее потеряли. И Финнеган, и я. А когда она погибла, мне казалось, я больше никогда не почувствую надежду, которую принесло в мою жизнь ее существование. — Он нахмурился, словно озадаченный своими словами и мыслями. — Но я ошибался, — сказал он. — Я вновь ощутил эту надежду. Благодаря тебе.

39. Кости дракона

В яйце под ногой Финнегана оказался не драконий желток. В нем был младенец, полностью развившийся и вполне способный себя защитить. Верткий, как змея, он за пару секунд подполз к его ноге и укусил в ляжку. Финнеган вскрикнул, ухватил младенца за основание черепа и начал дергать туда-сюда, чтобы избавиться от цепкой хватки.

В это время дракониха подняла свое массивное тело и сказала:

— Раньше надо было думать, Фей. Мы, драконы, с самого рождения умеем убивать человека. Кусай его, дитя. Высоси все до капли!

Нифагания Пижония была так занята трудами своего отпрыска, что не замечала других нападавших. Женева нацелила свой меч и устремилась на червя, держа клинок, словно короткое копье. Он вошел в живот Пижонии, и Женева вонзила его до самой рукоятки. Хлынула красная кровь. Дракониха металась, корчилась, дергалась и визжала; ее ярость привела к новому оползню в яме, куда свалилась Трия.

Видя бедственное положение Трии, к ней на помощь бросился Хват и вместе с братьями скрылся глубоко в норе.

— Помедленнее! — заорал Джон Ворчун.

— Ты всех нас убьешь! — пожаловался Змей.

— И следи за детенышем, — вставил Соня.

Детеныш дракона действительно представлял для них угрозу, поскольку Финнегану удалось освободиться от его челюстей и сбросить на куски скорлупы. Почувствовав вкус человеческой крови, младенец повсюду сновал в поисках свежего мяса. Он приковал свой жадный взгляд к Трии и с бесстрашным отчаянием новорожденного скользнул в яму рядом с ней.

— Мы должны его отвлечь, — сказал Джон Хват.

— Знаю! — воскликнул Джон Соня. — Песня Пагвита! А ну-ка, все вместе — запевай!

И с этими словами Соня запел очень странную песню.

— Зумит! Зимит!

Кила Кала Куумит!

Бессмысленные слова подхватил Джон Хнык, но он начал петь сначала, а Соня продолжал:

— Шамшу! Шешу!

Шалат Шом!

Теперь Джон Змей и Джон Филей начали петь с начала, а Соня продолжал:

— Пагвит! Вагвит!

Вила Вола Вагнит!

Чамшу! Чашу!

Чолат Чом!

Когда этот абсурдный цикл запели все братья, возникла довольно устрашающая какофония. Однако она сделала свое дело. Младенец-дракон был полностью сбит с толку. Он позабыл о Трии — по крайней мере, на какое-то время, — и, угрожающе рыча, смотрел на распевающих братьев.

К сожалению, со всеми этими песнями и танцами склон ямы утратил твердость, и земля начала обрушиваться вниз.

— У нас проблема! — заорал Ворчун.

— Знаю, знаю, — ответил Хват.

— Девочка, держись! — крикнул Джон Соня.

Трия схватила братьев за руку, а другой рукой вцепилась в Финнегана. Все они быстро выбрались наверх по оседающим склонам ямы, едва не попав под обвал.

— Ты ранен, — сказала Женева Финнегану.

— Эта ерунда меня не остановит, — ответил он. — Но я потерял свой меч. У тебя есть?

— Есть, — Женева указала на живот Пижонии, где ей пришлось оставить свой короткий клинок.

— Мне он нужен… — сказал Финнеган, ковыляя к бьющемуся червю.

— Не вздумай! — воскликнула Женева.

Пижония поняла, что собирается делать Финнеган, и приподняла гнойные губы, обнажив пугающие клыки.

— Ах ты нелепый клоун, — прошипела она со злостью, которую усиливала боль от клинка Женевы. — Иди сюда! Давай! Я тебя проглочу и на пару лет сохраню в желудке живьем, чтобы переваривать постепенно. Как тебе такая смерть, Финнеган Фей? Ты умрешь во тьме, медленно, медленно, медленно…

Если Финнеган и слышал эту отвратительную речь, то не подал вида. Он пересек вздыбленную землю, пригибаясь и петляя, как солдат под огнем, чтобы не дать убийственному взгляду дракона прицелиться для удара, а когда добрался до брюха, то ухватился за рукоять меча и тут же начал тянуть. Однако большую часть работы проделала дракониха, с оглушительным ревом отпрянув от всаженного в нее меча. Рев поднял в воздух красно-фиолетовую птицу джаффет с головой в виде колпака, и она взлетела, жалуясь: «Джаффетиджаффетиджаффети…»

— Ты это слышал, До-До? — спросил капитан Шалопуто.

Они стояли на извилистой дороге из желто-белого камня, уводившей в глубину острова Частного Случая.

— Думаю, это птица джаффет, — ответил До-До.

— Нет, раньше птицы, — ответил Шалопуто. — Там был рев. Где-то дальше по этой дороге. До-До, нам надо разведать.

— Может, имеет смысл сходить за помощью? — спросил шкипер.

— Времени нет. Ты ведь слышал этот рев?

— Может, и слышал.

— Это был дракон.

— Ну… возможно.

— Очень раздраженный дракон. И не говори «возможно».

— Наверное.

— Тогда пошли. Где драконы, там и Фей. Надеюсь, он будет не один.

— Ладно, — сказал До-До. — Только дай мне секунду. — Он полез в кусты, вытащил два больших ореха и разбил их друг о друга. — Для шкипера тут слишком жарко, так что надо бы окатиться.

С этими словами он обрызгал плечи и лицо прохладным чистым ореховым молоком.

— Так-то лучше, — сказал он и отправился следом за Шалопуто.

— Странная дорога, — заметил Шалопуто, перепрыгивая с камня на камень. — Эти валуны…

— Прошу прощения, капитан, но это не валуны.

— Тогда что?

— Кости.

— Кости дракона? — переспросил Шалопуто.

— Разумеется. Ты ведь слышал о Драконьей Дороге? Это скелет гигантского червя, убившего принцессу Боа. Его голова лежит в пятнадцати метрах от двери, через которую он пробрался в собор, вытянул свой язык и…

— Как же случилось, что этого никто не видел? — спросил Шалопуто.

Хотя они с До-До порядком запыхались, прыгая с позвонка на позвонок, Шалопуто было очень интересно.

— Многие по этому поводу недоумевают. Вероятно, те, кто оставался снаружи, погибли от рук убийц и не могли предупредить о приближении дракона. Что до самого деяния, дракон был очень хитер. Он не входил в собор. Он просунул рыло в дверь, а его язык, который оказался истинным орудием убийства, развернулся по всему проходу. Он оказался почти девять метров длиной.

— Язык девяти метров в длину? Как же эта тварь сама-то им не подавилась?

— Кто знает, как живут эти звери. Или почему делают то, что делают. Суть в том, что он был хорошо информирован. Он знал, что свита принцессы подошла к двери, и что он может раскатать язык, пряча его за арками и цветами. Никто не смотрел вниз. Все смотрели на Боа и Финнегана. Они как раз готовились обменяться клятвами.

— И не успели.

— Нет. Тварь ждала до самого последнего момента, как раз когда принцесса должна была произнести «да». Слово уже было у нее на губах. Но прежде, чем она его сказала, язык дракона обернулся вокруг шеи, и…