Убежище - Булычев Кир (е книги .TXT) 📗
– Гуд, – сказал Гарри Коллинз. – Экселлент.
Он достал из кармана курительную трубку и принялся набивать ее табаком.
Севу удивляло то, что неживой пилот курит. Когда он еще перед полетом спросил об этом Кристину, она ответила:
– Но ведь трубку, а не что-нибудь!
Гарри курил трубку.
Сева подошел к пилоту и попрощался с ним за руку.
– Он будет ждать, – сказал Снежный человек.
– Но я могу задержаться на несколько дней!
– В этом есть преимущество его состояния, – сказал Снежный человек.
И Сева не сразу понял, что Снежный человек имеет в виду, то есть что пилот мертв и ему все равно, сколько ждать.
Мертвый пилот подмигнул Севе.
И Сева пошел к шахте.
За ним Снежный человек нес мультипликатор. Замыкал шествие Густав Шестидесятый.
Когда они вошли в небольшую будку у подножия вышки, то обнаружилось, что там горят электрические лампочки.
– Как так? – удивился Сева. – Ведь шахта не работает!
– От сети отключить забыли, – ответил Густав. – У нас так бывает.
– И давно забыли? – спросил Сева.
– Семь лет назад, – ответил гном.
Густав нажал на кнопку, решетка лифта раздвинулась, и они вошли в него.
Густав нажал на самую нижнюю кнопку. А кнопок было больше десятка. Сева понимал, что, наверное, в шахте несколько уровней или туннелей. На них подъемник и останавливается.
Страшно скрипя, будто его неожиданно разбудили и он этим недоволен, лифт двинулся вниз.
Сева не хотел, но нечаянно спросил:
– А он не оборвется?
Гном Густав даже не улыбнулся. Он ответил:
– Система испытана. Мы опускали и поднимали тридцать гномов. И хоть бы что. Только один задохнулся. Но от тесноты…
– Вот и хорошо, – сказал Снежный человек. – Значит, двадцать девять.
Сева надеялся, что его спутники не заметили, как он оробел. Но если они и заметили, то вида не подали.
Подъемник опускался медленно, становилось все холоднее, и холод был не верхний, ветреный, а особенный, подвальный.
Порой в стене шахты оказывался черный провал – отсюда отходил туннель.
Вдали Сева увидел огонек.
– Там кто-то есть? – спросил он.
– Один из наших, – ответил гном Густав. – Иногда туда забираются гномы, ищут, не пропустили ли люди какую-нибудь жилу или самородок. Но пользы от этого немного.
– А иногда и вампир, – сказал Снежный человек.
Они замолчали.
И вот тогда Севе впервые стало на самом деле страшно.
Представь, что тебе надо идти к зубному врачу. Это неприятно и висит над тобой, как мешок с гвоздями. Но вокруг люди, ты сам занимаешься важными и неважными делами, до похода к зубному еще три дня… два дня, одна ночь… И вот ты входишь в поликлинику. И больше тебя ничего и никто не отделяет от зубоврачебного кресла. И некуда бежать…
Может, это неточное сравнение, но Сева и не думал о сравнениях. Он просто глядел, как уплывают наверх потеки воды на каменной стенке, как скрипят тросы и далеко наверху гудит мотор. А вокруг на тысячу верст только один огонек – то ли гном бродит со свечкой, то ли привидение. И вампиры существуют на самом деле, и это их мир, а не человеческий.
Сейчас подъемник уйдет наверх, и Сева останется один в кромешной тьме и в том самом ужасном одиночестве, когда на твой крик некому откликнуться и некому прийти к тебе на помощь. А если с тобой что-то случится, то никто об этом не узнает. И все обещания и слова королевы пустые. Что они скажут маме, когда она приедет в лагерь за своим сыном? А только скажут: «Ваш сын Савин Всеволод уехал в неизвестном направлении».
– Ах! – закричит мама. Она всегда кричит, когда ее вызывают в школу. – Немедленно верните мне сына, иначе я буду жаловаться!..
Хах-ха-ха – кому она будет жаловаться?
Подъемник с такой силой бухнулся о дно шахты, что Сева чуть не сел на грязный пол.
Снежный человек подхватил его.
– Держись, герой, – сказал он.
И Сева понял, что слово «герой» не всегда звучит как похвала.
На нижнем ярусе горел свет. Электрическая лампочка была забрана в металлическую сетку.
Густав вышел первым и быстро пошел по узким рельсам в глубь туннеля.
– Опробуй свой фонарь, – сказал Снежный человек.
И правильно сделал. Когда надо чем-то заниматься, тревожные мысли уползают из головы.
Сева достал фонарь. Фонарь зажигался просто – обычный фонарь, на батарейках.
– Ты его оставишь здесь, – сказал Снежный человек. – Спрячь его рядом с мультипликатором. Он тебе может понадобиться, когда будешь выбираться.
– Разве вы меня не будете встречать?
– Буду, если смогу.
– У нас есть враги, – продолжал Снежный человек. – А кто они, мы не знаем. Это плохо. Если врага не знаешь, считай, у тебя два врага.
– Они знают, где я?
– Не задавай глупых вопросов, – сказал Снежный человек. – Тебе нельзя задавать глупых вопросов. Ее величество говорит, что ты наш рыцарь. Кому нужен глупый рыцарь? Даже если ты погибнешь, лучше, чтобы о тебе осталась хорошая память.
– Ну вот еще! – рассердился Сева. – Мне будет плевать на память.
– Никому не плевать на память, – возразил Снежный человек. – Ты еще молодой человек и поэтому говоришь пустые слова. Я много лет боролся за свободу моего маленького снежного народа, мои близкие погибли, мои дети стали гурками в непальской армии, моя жена сегодня – председатель кооператива в Лхасе, я же сдался в плен людям и служил проводником в экспедициях альпинистов. Меня унижали банками сгущенного молока и свиной тушенки. И я убежал. Зимой я прошел пустыню Гоби, миновал Памир и Тянь-Шань, прошел по Уральскому хребту и оказался в Лапландии, среди своих!
Снежный человек вдруг разговорился, а Сева думал, что он больше одной фразы зараз выговорить не может.
Снежный человек говорил обиженным голосом, и Севе стало стыдно.
– Простите, – сказал он.
Сева не любит просить прощения, да и кто это любит? Но как-то неловко было обижать такого хорошего человека. К тому же он был последним живым человеком, который идет с ним в эту пропасть.
Гнома труднее считать человеком, может, из-за размера, а может, потому, что у гномов странная манера себя вести. Они бывают говорливы, когда надо помолчать, и замолкают, когда их голос так нужен. У них свои дела и свои проблемы. Гном может общаться с тобой, но дружить никогда не станет.
