Мила Рудик и руины Харакса - Вольских Алека (книги хорошего качества .txt) 📗
Когда за ним закрылась дверь, Мила посмотрела на часы — было около полудня.
— Н-да, кажется, не только Тимур любит дрыхнуть до обеда. Лапшин что, решил проснуться аккурат к Новому году?
Белка даже головы не подняла от учебника, продолжая хмуро таращиться в страницы. Видимо, слишком поглощена мыслями о Фреди и Платине, вздохнув, решила Мила.
— Ну что, Шалопай, — обратилась к своему щенку Мила; тот с интересом поднял морду и заелозил драконьим хвостом по ковру гостиной, — пойдем на прогулку?
Предлагать дважды не понадобилось — Шалопай резво подскочил на все четыре лапы и в мгновение ока оказался у двери, где обернулся и с нетерпением посмотрел на хозяйку большими янтарными глазами, как будто говорил: «Ну и долго я ждать буду?».
На улице Мила встретила Гурия Безродного. Шалопай с лаем бросился к профессору и, словно признавая в нем своего, принялся тщательно обнюхивать полы его одежды в поисках угощения.
— Сейчас-сейчас, — с улыбкой произнес профессор, выуживая из кармана бумажный пакет. — Держи.
В пакете, к неописуемому восторгу Шалопая, оказалось овсяное печенье, на которое он тут же, без промедления, набросился.
По тропинке, ведущей от дома к калитке, Мила подошла к гостю.
— Здравствуйте, профессор, — вежливо улыбнулась она.
— Здравствуй, Мила. Собралась с Шалопаем на прогулку?
Мила опустила глаза на своего питомца — устрашающе крупные и острые зубы Шалопая дробили печенье в мелкую крошку. На приближение хозяйки он совершенно никак не отреагировал — сравнение с овсяным печеньем в его глазах Мила явно проигрывала.
— Да, ему скучно дома сидеть, — ответила она профессору.
— Конечно, он же еще щенок, ему хочется бегать, играть, изучать неисследованные территории, — заметил тот.
— Ну, пока что больше всего ему нравится изучать что-нибудь вкусное, и чаще всего — зубами, — скептически заметила Мила.
Гурий Безродный улыбнулся.
— И это тоже, а как же иначе.
Он посмотрел на драконьего щенка, уже почти прикончившего угощение, потом снова глянул на Милу.
— Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? Мне тоже не помешает прогуляться на свежем воздухе.
Мила немного удивилась, но кивнула.
— Конечно. Если хотите — пойдемте с нами. Шалопай-то уж точно не станет возражать. Он теперь к вам каждый раз приставать будет — угощение просить.
— Ну что ж, — философски изрек профессор, — придется, значит, носить с собой овсяное печенье.
Через сосновый бор они втроем вышли к реке. Вдоль берега беспорядочно росли лиственные деревья разных пород — словно межа между рекой и деревней. Правда, сейчас, вместо листвы, ветви деревьев были одеты в варежки и шапки из снега. По другую сторону реки поднимались в небо заснеженные вершины гор, на которых периной лежали густые облака.
Поначалу Мила с профессором говорили об уроках и Новом годе в Плутихе, пока Мила не решилась перевести разговор на другую тему.
— Профессор, я хотела спросить…
— Да, Мила?
Она с любопытством вскинула глаза на своего учителя.
— А как судьи после испытаний знали, какие оценки мы заслужили? На улице Ста Личин мы были одни, как и на улице Безликих прохожих, где мы нашли вас уже в самом конце испытания. Как судьи узнали, что там происходило?
Она уже не раз задумывалась над этим и даже хотела спросить у Гарика, но все как-то забывала. А сейчас вот вспомнила и решила, что раз представился случай узнать из первоисточника, то почему бы, собственно, и нет? Гурий Безродный наверняка все об этом знал.
— Я понимаю твое недоумение, — улыбнулся профессор. — Разумеется, ты не могла знать, как создаются памятки. Это изучают на последних курсах Старшего Дума.
— Памятки? — озадаченно переспросила Мила. — Постойте… Вы говорите о воспоминаниях, которые хранятся в мнемосфере?
— Да, — кивнул Гурий Безродный. — Но, как ты понимаешь, чтобы воспоминание где-то сохранить, его сначала нужно извлечь из сознания человека.
Мила задумалась над словами профессора и полминуты спустя удивленно охнула, вспомнив большой прозрачный шар, в который после каждого испытания профессор велел смотреть всем шестерым участникам.
— О, — смущенно промолвила она, — вы извлекали наши воспоминания?
Профессор снова кивнул.
— Да, но только за тот отрезок времени, что длилось испытание. Другого способа узнать достоверно, что происходило во время испытаний, нет. И, как ты понимаешь, мы не могли наблюдать за вами, находясь поблизости, поскольку смысл Соревнований — дать вам возможность самим справиться со всеми трудностями и решить поставленную задачу, а это означает; что и на улице Ста Личин, и на улице Безликих прохожих вы должны были находиться одни.
Мила нахмурилась.
— Тебя что-то беспокоит? — заметив, как изменилось ее настроение, спросил Гурий Безродный.
— Вы нас не предупреждали об этом.
Профессор немного подумал и смущенно хмыкнул.
— Пожалуй, в чем-то ты права — выглядит это не слишком красиво, — согласился он. — Но есть и другая сторона вопроса: зная, что ваши воспоминания об испытании увидят, вы думали бы об этом на каждом шагу. Тебе не кажется, что это отвлекало бы вас от вашей задачи?
— Но сейчас-то вы мне сказали, — удивилась Мила. — Почему?
— Потому что ты спросила, — ответил с улыбкой профессор.
— Так просто? — недоверчиво подняла на него глаза Мила. — Нужно было всего лишь спросить об этом до начала Соревнований — и вы бы ответили?
— Конечно, ответил бы, — без раздумий кивнул он.
Мила озадаченно поджала губы и поискала глазами Шалопая. Ее питомец носился вокруг деревьев, пугая скворцов. От его лая они пернатыми смерчами срывались с веток и взмывали в небо, но тут же опускались вниз, облюбовав другое дерево.
Минуты три Мила с профессором шли молча. Первым молчание нарушил Гурий Безродный.
— Тебя по-прежнему что-то беспокоит, — мягко произнес он.
Мила вздохнула.
— Ну… я подумала… если вы видели все, что там происходило…
— Да?
— Если честно, мне бы не хотелось, чтобы вы видели… некоторые вещи…
Гурий Безродный посмотрел на нее проницательным взглядом улыбающихся серо-зеленых глаз.
— Судя по твоему сконфуженному виду, речь идет об отношениях между тобой и Нилом Лютовым. Я угадал?
Мила нехотя кивнула. Вспоминать об их стычке в закрытой комнате на улице Ста Личин, где они вместе с Капустиным и Улитой оказались заперты Чарами Вия, ей было стыдно. Сейчас Мила не понимала, что на нее тогда нашло. Да, у нее с Лютовым и без этого было немало столкновений, но прежде она никогда не позволяла себе переходить на крик. А там, в запертой комнате, она готова была буквально вцепиться ему в лицо. Такое поведение казалось Миле отвратительным, поэтому ей было неловко, что это видели и профессор Безродный, и судьи, включая Велемира.
— Мила, ты напрасно переживаешь по этому поводу, — успокаивающим тоном произнес профессор. — Вы находились под действием Чар Вия, которые относятся к магии нижнего мира. Магия этого рода обладает способностью усиливать все негативные эмоции. Даже взрослые опытные маги не всегда могут сопротивляться такому воздействию, а вы все же еще студенты, не забывай. Ваша с Нилом реакция была спровоцирована Чарами Вия, не стоит слишком сильно терзаться из-за нее.
— Но ведь Улита с Капустиным не кидались друг на друга, — скептически хмыкнула она.
— Ну, по всей видимости, они не испытывают друг к другу негативных эмоций, которые можно усилить, — заметил профессор. — Что касается тебя и Нила… Как я успел заметить, ваши взаимоотношения не слишком дружеские.
— Мягко сказано, — пробурчала себе под нос Мила.
Ее собеседник глубоко вздохнул.
— Если я правильно оценил ситуацию, то у тебя сложились довольно натянутые отношения со всем этим семейством, — непринужденно сказал он.
Мила недоверчиво покосилась на него — профессор говорил об этом таким тоном, словно подобная вражда была ничем не примечательным делом.
