Настоящая принцесса и Снежная Осень - Егорушкина Александра (читать книги .TXT) 📗
Лиза и сунула Марго несчастный листок, а сама тут же испугалась — а ну как и ей тоже сейчас плохо станет?
Но Марго точно умела мысли читать!
— Знаешь, ты только сама больше сюда не смотри, ладно? — она осторожно заглянула в ноты, сначала на секундочку, потом, осмелев, стала внимательно читать запись. Она сморщила вздернутый носик и тихо втянула воздух сквозь зубы, как от боли.
— Не знаю я, что это, — пробормотала она, скривившись. — Музыка-то красивая… но… но гадость это ужасная. В дрожь бросает. И зубы ноют. Ну-ка, дай остальное гляну. — Она бегло пролистала Лизину партию. — Ага, и с этой стороны ничуть не лучше, как говорил Иа-Иа.
— Угу, — мрачно подтвердила Лиза. — Что гадость, то гадость. Со всех сторон. — А сама подумала: неужели у этой Марго тоже волшебный слух или что-то такое? Или она правда в музыке так здорово понимает?
— Неудивительно, что на репетиции всем даже от аккомпанемента сплохело. И что тебе такое от этих нот мерещилось, — подытожила Марго.
— Да не мерещилось мне! — рассердилась Лиза. — Оно настоящее было! А если мы ничего не сделаем, то оно и будет! В городе уже и так! Костик, скажи!
— Ну, — закивал Конрад. — В городе дурдом полный. Статуи летают, крысы на задних лапах бегают, вооруженные до зубов, а люди спят…
— …а кто не спит, всем плохо, — подхватила Лиза, пока Костя не сболтнул чего-нибудь лишнего — например, про пропавшего таинственного Хранителя. — А если он заставит нас это сыграть, тогда вообще все! Конец всем! Я тебе даже не буду рассказывать, чего он там дальше планирует! И зачем мы ему все на потом нужны.
— Да уж, сделай одолжение, мне и так хватит, — Марго поежилась. Но глаза у неё сосредоточенно искрились. — Значит, чтобы он не сыграл, надо его просто переиграть.
Ничего себе, нашла тоже «просто»! Лиза аж руками развела.
Марго потеребила одну из четырех сережек в ухе, не сводя глаз с нот.
— Только вот как? — Она задумчиво поцокала языком. — Тц-тц-тц, вот бы хоть два таких листочка или три… — Она покусала губы. — Ну что с этих десяти тактов возьмешь? — досадливо протянула она. — Я даже развития темы понять не могу…
— Момент, — встрял заинтересованный Костя Конрад, забыв про обиду. — Я не понял, девчонки, вам надо те ноты, которые у этого на столе лежат, да?
— Мало ли кому что надо, мечтать не вредно, — пессимистически высказалась Марго, вертя листок так и сяк, — даже вверх ногами перевернула. — Ну-ка, погодите-ка… — Она пощелкала пальцами и подняла глаза к потолку, будто что-то высчитывала.
— Нет проблем, — важно заявил Костя, пересел поближе к Марго и плюхнул стопку нот ей на колени, поверх чернового листка. — Тащите бумажку, все напишу.
— Что-о-о? — Лиза ушам не могла поверить.
— Ну и ну… — Марго уронила руки и невидящими глазами смотрела на стопку нот, накрывшую листок. Но дракончик этого не заметил:
— То самое, Твое Высочество. Я ж там у него сидел, у стола, ну, минут десять, не меньше.
— Но ты же… — Лиза хотела напомнить дракончику, что он нотной грамоты не знает, да постеснялась. Но тот и сам понял:
— Абсолютная память! — Костя поднял палец. — Про что закорючки, я могу и не знать, но очертания-то…
— А тебе плохо не станет? — на всякий случай спросила Лиза. — А?
— С чего бы? — напыжился Костя. Потом что-то вспомнил и поежился, но тотчас встряхнулся и начал командовать:
— Давайте ручку и бумагу.
— Так это нотная нужна… — растерялась Лиза. — Марго, у тебя нету?
— Не захватила, — Марго даже не стала рыться по немногочисленным карманам. — Вот не везет! И партия эта на обеих сторонах… А раз уж у меня нет, то ни у кого, наверно, нет.
— Погоди! — Лизу осенило. — Нужно просто тетрадку. Любую. Разлинуем.
Костя залез за диван и извлек оттуда Левушкин рюкзак.
— Костик, я же его в зале оставляла! — Лиза всплеснула руками.
— А я прихватил. Там эти. Не фиг им нос совать… — Костя покопался в рюкзаке и выложил Лёвушкин пенал и едва начатую тетрадку по биологии — ту самую, из которой только вчера утром был вырван клок на записку.
— Давайте я разлиную, у меня быстрее получится, — предложила Марго.
…Лиза, затаив дыхание, смотрела, как Костя, высунув от старания язык, выводит на бумаге ноты. Скрипичный ключ он нарисовал не в ту сторону, но в остальном… Гелевая ручка, за которую Костю так ругал историк Грозный, бежала по кривым линеечкам импровизированной нотной бумаги все быстрее и быстрее, все увереннее и увереннее.
— Не смотри, — напомнила Марго Лизе. — Ну-ка, ну-ка… ага. Все, Костик, этого достаточно, — сказала она, когда Костя исписал четвертый листок. Потом положила на левую коленку Костины каракули, а на правую — ноты Лизиной партии.
— Ну зачем же так! — Костя вскочил и через минуту подтащил к Марго журнальный столик, похожий на таксу, — только ножки по мрамору завизжали Маргарита была так погружена в ноты, что даже спасибо не сказала — просто коротко кивнула и разложила ноты заново. Как Бабушка — пасьянс.
— Ого. М-да. — Брови у Марго сошлись на переносице. — Оч-ч-чень интересно…
— Что, совсем плохо? — убитым голосом спросила Лиза.
— Почему плохо? — Марго опять дернула плечом. — Он просто гениальный композитор. Пишет красиво, как Вивальди, и сложно, как… последняя гадина. Музыкантов жалко. Правда же. Даже обидно. Странно, что я раньше про него не слышала, хотя… ну да. По манере кого- то напоминает, пожалуй, но вот кого? Что-то такое… годов двадцатых…
— Так он же не Изморин по-настоящему! — объяснила Лиза. — Он… Прик… Приц… — Выговорить щетинистое слово никак не получалось.
— Притценау Алоис! — выпалил Костя и, поймав взгляд Лизы, небрежно скривился — мол, делов куча для дракона, запомнить один раз услышанное мудреное имя.
— Как — Притценау? Это — Притценау?! — От колючего и шипящего имени Марго почему-то оцепенела, будто кобру перед собой увидела, причем редкую, белую. — Да не может быть. Вы меня дурите! А ты говорил — Мандрагор или как его там, Мутабор! — накинулась она на Костю.
— А я что? Он все сразу, — поспешно оправдался дракончик. — Одно другого не исключает. Я ж тебе про доппельгангеров объяснял, Марго! Ну, когда мы вниз спускались, помнишь?
«Очень интересно, что он ещё наобъяснять успел», — Лиза заелозила.
— Нет, но Притценау… — не могла опомниться Марго. — Ни фига себе! Тогда понятно, почему он такой красавец, — некстати добавила она. — Он и в старости был ого-го, я фотографии видела.
«А я вот не видела, — с неожиданной злостью подумала Лиза. — Никто мне их не показывал. Всех видела, а его не видела. Интересно, почему? Ведь если бы я его раньше видела… Я бы сразу про Изморина этого все поняла! А если бы слышала толком, так и вообще наверняка до чего-нибудь додумалась!»
— А чего вы так запрыгали-то? — спросил Костя. — Ну, фамилия… Он вообще кто? Знаменитость?
— Ещё какая! — Марго действительно подпрыгнула на диване. — Он же… ну, я не знаю, он как… как Паганини. Как Яша Хейфец. Как фон Караян. Как Горовиц. Он же музыку писал! Про него во всех учебниках по композиции по полглавы! Про Зеркальную сюиту! Про концерт-гамбит! Он же великий! Скажи, Лиза?
Лиза вяло кивнула. Ну почему все знают, а я не знаю? — с тоской думала она. И вдруг поняла, почему.
Потому что все про музыку она знает в основном от Филина. А Филин знал Притценау лично и терпеть не мог. По каким-то своим взрослым причинам. Там была какая-то гадость. Вот, например, Изморин что-то говорил про Филина и Бабушку… и говорил очень мерзко. И вообще — что Притценау было за что невзлюбить, это, конечно, сразу понятно. И понятно, почему Филин про него никогда не рассказывал. Хотя все равно жизнь жизнью, а музыка музыкой! — Лизе вдруг стало ужасно горько и обидно. — Это что, повод не говорить? Почему я такая отсталая, что про Зеркальную сюиту не знаю?! Почему Марго в композиции вон как понимает, а я не понимаю? Какой же я музыкант?! — У Лизы даже кулаки сжались так, что' разжать не получалось.
