Подорожный страж (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
— Не будем мы их резать, — успокоил друзей Стёпка, яростно почесывая обожжённую крапивой руку. — Мы их это… опозорим. Рвите крапиву и побольше.
Щепля перевёл дух, радостно заржал и первым бросился резать кусачие стебли трофейным кинжалом.
…Они уходили, оставив за собой связанных весичей, лежащих без штанов и исхлёстанных крапивой так, что их мама родная не узнала бы, вздумай она посмотреть сейчас на них со спины. Перед уходом Стёпка изрезал на врагах всю одежду в клочья, все ремни, порубил самострел, затупил как мог друг о друга лезвия мечей, сломать смог только кинжал. Забирать оружие мальчишки не захотели, чтобы не вызывать у весичей желания устраивать в Проторе поиски украденного.
Весичи — уже освобождённые от кляпов — не орали, не плакали, не просили прощения, шипели только, но на помощь звать не спешили, боялись позора. Как же, мальцы их победили и крапивой за нехорошее поведение выпороли. За всю жизнь не отмоешься. Действительно, вся Весь обхохочется.
Перед уходом Стёпка вернулся, склонился к весичам и негромко сказал:
— В следующий раз я вас просто убью. Сейчас я мальчишек пожалел, негоже им на зверство смотреть, а в другой раз точно — прирежу.
Весичей проняло. С ними говорил сейчас не мелкий отрок, а страшный демон, которому зарезать человека, что курицу. Тем более что только сейчас они разглядели в мелком отроке то, по-настоящему страшное, глубинное, потустороннее, никакой магии неподвластное. Разглядели и прониклись. И даже порадовались, что сумели отделаться всего лишь крапивой. А мог ведь и души выпить досуха, ей-слово, мог. Поверили, усмехнулся про себя Стёпка. Так им и надо. На самом-то деле он резать, конечно, никого не собирался, к тому же точно знал, что рука у него на такое не поднимется ни за что и никогда. Духу не хватит. Вон, на дырку в Вяксином боку смотрел — и то чуть не поплохело, до сих пор у самого в животе что-то переворачивается. Так что не только хирургом, но даже и обычным врачом ему не бывать: проверено. Не его это дело.
— И ещё, — добавил он. — Передайте своим, что за гоблином… я не приду. Пусть даже и не надеются. Я себе других слуг нашёл. Порасторопнее.
Он не слишком рассчитывал, что такой нехитрый приём сработает, и маги освободят младшего слугу за ненадобностью, но кто знает. Хотя, конечно, вряд ли.
Щепля, как оказалось, прибежал к ним от дядьки Неусвистайло. Его заранее отправили к троллям, чтобы разведать обстановку. Пасечник велел вести Стеслава не в слободку, а к дому Швырги. Там весичи пока ещё не объявлялись и вряд ли объявятся.
— Кто это, Швырга?
— Ведун, — коротко объяснил Збугнята.
Теперь они бежали быстро, потому что весичи могли развязаться, могли отправить погоню, и ещё потому, что Щепля уверял, что путь безопасен.
Стёпка спешил за пацанами и думал о том, что Старуха была права. Он в самом деле может защитить себя и своих друзей без стража. Даже ещё лучше получилось без стража-то. Трёх здоровенных мужиков в нокаут отправил почти играючи, и никто при этом не царапал кожу на груди и не пил втихомолку кровь. Правда руку сильно потянул, до сих пор в плече ноет. И в спине что-то хрустнуло, когда на второго прыгал. Потому что без разминки и подготовки даже у самого хорошего спортсмена что-нибудь вывихнется и непременно заболит. Но это не страшно. Как заболело, так и перестанет. А победа никуда не денется. Свершилась она уже. Демон всех одолел. Значит, он на самом деле всех круче и сильнее. И всё будет хорошо, если только… если только его догадки насчёт Ванеса не окажутся верными.
Глава шестнадцатая, в которой демон рассказывает о своих похождениях
Мальчишки подошли к дому ведуна со стороны Лишаихи и, вскарабкавшись по песчаному откосу, упёрлись в крепкий плетень. Когда они прошмыгнули друг за другом в нарочно устроенный узкий лаз и предстали перед хозяйкой — дородной женщиной в опрятном домашнем платье, с простеньким платком на голове, — та испуганно всплеснула руками.
— Матушка моя заступница!
А увидев перепачканного кровью Вяксу, она, что называется, сомлела. Опустилась без сил на крыльцо и за сердце схватилась, беззвучно открывая рот.
Вид у них и вправду был ещё тот. По уши в грязи, в зелени, исцарапанные, взъерошенные да ещё вдобавок и окровавленные. Особенно Вякса, у которого в крови была и рубаха и порты.
На шум вывалились из избы тролль и сутулый седой старик, очевидно, хозяин. Неусвистайло даже в лице изменился, когда увидел Степана.
— Гобля где потерял? — сразу спросил он, охлопав Стёпку со всех сторон и убедившись, что тот цел и невредим.
— Маги-дознаватели схватили. В лесу. Прошлой ночью. Хотят, чтобы я за ним пришёл.
Пацанята взахлёб описывали схватку с весичами в бурьянах.
— До смерти никого не побили? — с тревогой спросил хозяин, и, узнав, что обошлось без жертв, не считая, конечно, почти убитого и чудом возвращённого к жизни Вяксу, помягчел лицом, переглянулся с троллем. — Глядишь, и обойдётся. Искать мальца всё одно будут, но вряд ли сильно озлятся. Никого не убил, никого не покалечил, а крапива взрослому воину — одна обида и позор. Лучше бы и я не придумал.
Мальчишек тут же отправили в баню, отмываться и переодеваться.
Сын хозяина, Швырга-младший, крепкий тайгарь, тоже уже прилично в летах, но стриженый не по таёжному, с аккуратной бородкой, окликнул Стёпку, отвёл в сторонку.
— Тролль сказывал, у тебя оберег на шее висит… Вправду ли из Оркланда?
Стёпка кивнул.
— Глянуть позволишь ли?
Стёпка ещё раз кивнул и полез в котомку. Он вытащил конхобулл, протянул его Швырге. Тот с нескрываемым удивлением смотрел то на стража, то на Степана.
— Как ты его снял? — спросил он. — Ты его сам снял? Никто не помогал?
— Сам. Только его сначала Старуха копьём ударила. Силы лишила.
— Значит, не брешут, что Старуха в Протору внука своего привезла.
— Я не внук. Она меня просто так привезла.
— Я смотрю, тебе есть о чём рассказать, — удивлённо молвил Швырга. — Шагай в баню, попарься, грязь смой, а потом мы с тобой побеседуем, ежели ты не против. И вот что ещё… — он помялся. — Оберег твой надо бы от чужих глаз покрепче скрыть. Как бы маги до него не дотянулись. Они это умеют.
— А как его скрыть? — Стёпка ожидал какого-нибудь колдовского действа, заклинания там или щита магического. Но всё оказалось гораздо проще.
— Сунем его в горшок и поставим в подпол. Там его никто не учует.
Швырга взял конхобулл осторожно, за тесёмку, словно змею ядовитую, которая уснула, но может проснуться в любой момент. И унёс в избу. И Стёпке сразу сделалось на душе легче, потому что до этого он всё время думал о том, что Лигор исхитрится как-нибудь и вернёт подгляду его былую силу. А теперь — пусть пыжится, всё равно ничего не увидит.
В предбаннике Стёпка без сожаления скинул окровавленную чужую одёжду и, задержав дыхание, нырнул в обжигающий пар. Пацанята уже вовсю хлестали себя вениками, покрякивали, плескали водой на раскалённые камни. Стёпка на самый верх не полез, там было слишком жарко, устроился внизу, напротив каменки и сначала просто сидел, ни о чём не думая, грелся, душой отходил от всего недавно пережитого. Теперь, задним числом, сделалось ему по-настоящему страшно, что мог он и не спасти Вяксу, что весич мог ударить не в живот, а в сердце, что порошок в мешочке мог закончиться… И такое тогда в Проторе завертелось бы, что и подумать жутко.
В приоткрытую дверь заглянул запоздавший Щепля, повертел носом.
— Знатный парок, — сказал он. — Жаль такой упускать.
И тоже залез наверх. Парились они долго, потели, хлестали друг друга, обливались холодной водой из кадушки, снова плескали на камни. Потом долго сидели в предбаннике, на отскоблённой дожелта лавке, утирались полотенцами, тянули брусничную воду, пыхтели, опять утирались. Баня у ведуна была знатная, богатая баня, и, как понял Стёпка, для пацанят непривычно чистая и просторная. Потому и не отказались от помывки. Когда ещё такой случай будет — у самого ведуна парком побаловаться. Все проторские пацанята на три круга обзавидуются.
