Гарри Поттер и Орден Феникса - Роулинг Джоан Кэтлин (серии книг читать бесплатно TXT) 📗

Гарри сделал вид, что поправляет стопку подушек. Теперь они остались вдвоём, и он ожидал, что Чжоу заговорит. Вместо этого услышал громкое шмыганье.

Он обернулся и увидел, что Чжоу стоит посреди комнаты и по щекам её текут слёзы.

— Что такое?

Он не знал, как поступить. Чжоу стояла и беззвучно плакала.

— Что случилось? — беспомощно спросил он.

Она покачала головой, утёрла слёзы рукавом и хрипло сказала:

— Извини… наверное… мы тут учим эти заклинания… и я подумала… если бы он их знал… то остался бы жив.

Сердце у Гарри ухнуло вниз и остановилось где-то на уровне пупка. Какой же недогадливый. Она хотела поговорить о Седрике.

— Он всё это знал. И очень даже хорошо, иначе не дошёл бы до центра лабиринта. Но если Волан-де-Морт решил тебя убить, у тебя нет никаких шансов.

При имени Волан-де-Морта Чжоу икнула, но глаз от Гарри не отвела.

— А ты не умер, хотя был ещё младенцем, — тихо сказала она.

— Ну… да, — устало отозвался он и пошёл к двери. — Не знаю почему, и никто не знает. Так что гордиться тут нечем.

— Нет, не уходи! — сказала она со слезами в голосе. — Извини, что я тут распустилась… Я не собиралась…

Она опять икнула. Даже с красными опухшими глазами Чжоу была красива. Гарри чувствовал себя несчастным. Насколько было бы приятнее, если бы она просто пожелала счастливого Рождества.

— Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, — сказала она и опять вытерла рукавом слёзы. — Я заговорила о Седрике, а он умирал у тебя на глазах. Ты, наверное, хочешь всё это забыть?

Гарри не ответил. Она правильно его поняла, но было бы чёрствостью с его стороны признаться в этом.

— Ты правда хороший учитель. — Чжоу улыбнулась сквозь слёзы. — До сих пор я никого не могла оглушить.

— Спасибо, — смущённо сказал он.

Они смотрели друг другу в глаза. Гарри сгорал от желания выскочить из комнаты, но ноги его приросли к полу. Чжоу показала на потолок над его головой.

— Омела.

— Да. — Во рту у него пересохло. — Но, наверное, кишит нарглами.

— Кто такие нарглы?

— Понятия не имею. — Чжоу подошла ближе. Он сам как будто был оглушён. — Лучше спроси Полоумну Лавгуд. В смысле — Полумну.

Чжоу издала странный звук — не то хихикнула, не то всхлипнула. Теперь она стояла совсем близко. Он мог пересчитать веснушки у неё на носу.

— Ты мне очень нравишься, Гарри.

Он не мог думать. Во всём теле странно покалывало, руки и ноги отнялись, мозг тоже бездействовал.

Она была слишком близко. Он видел каждую слезинку на её ресницах…

Получасом позже вернувшись в гостиную, он застал там Рона и Гермиону на лучших местах перед камином; почти все уже разошлись по спальням. Гермиона писала длиннющее письмо; исписана была половина свитка, конец которого свешивался со стола. Рон валялся на коврике и домучивал сочинение по трансфигурации.

— Ты чего там застрял? — спросил он, когда Гарри уселся в кресло рядом с Гермионой.

Гарри не ответил. Он был в шоке. Половина его жаждала поведать друзьям о том, что с ним произошло, другая половина желала унести эту тайну в могилу.

— Ты нездоров? — спросила Гермиона, глядя на него поверх своего пера.

Гарри неопределённо пожал плечами. По правде, он сам не понимал, здоров он или нет.

— В чём дело? — сказал Рон и приподнялся на локте, чтобы лучше его видеть. — Что случилось?

Гарри не знал, как к этому подступиться, да и не был уверен, что хочет рассказать. И как раз когда решил ничего не говорить, Гермиона сама взялась за дело.

— Это Чжоу? — деловито спросила она. — Она зацепила тебя после урока?

Ошеломлённый Гарри кивнул. Рон засмеялся было и сразу осёкся под взглядом Гермионы.

— Так… э-э… что ей надо? — спросил он с напускным равнодушием.

— Она… — вдруг осипнув, начал Гарри, потом откашлялся и начал снова. — Она…

— Целовались? — всё так же деловито спросила Гермиона.

Рон сел так порывисто, что чернильница покатилась по коврику. Не обратив на неё внимания, он алчно вперился в Гарри.

— Ну?

Гарри перевёл взгляд с его насмешливо-любопытного лица на сосредоточенную Гермиону и кивнул.

— ХА!

Рон ликующе вскинул кулак и разразился громовым хохотом, заставившим вздрогнуть двух робких второкурсников у окна. Глядя, как Рон катается по ковру, Гарри невольно расплылся в улыбке.

— Ну? — выговорил наконец Рон. — Как это было?

Гарри немного задумался и честно ответил:

— Сыро.

Рон отреагировал непонятным звуком, который мог означать и торжество, и отвращение.

— Потому что она плакала, — серьёзно объяснил Гарри.

— Ну? — Улыбка Рона притухла. — Так плохо целуешься?

— Не знаю. — Гарри эта мысль не приходила в голову, и он несколько встревожился. — Может быть.

— Да нет, конечно, — рассеянно сказала Гермиона, не отрываясь от письма.

— А ты-то почём знаешь? — с некоторой настороженностью спросил Рон.

— Потому что Чжоу теперь всё время плачет, — рассеянно сказала Гермиона, — и за едой, и в туалете, повсюду.

— Надо думать, поцелуи её немного развеселят, — ухмыльнулся Рон.

— Рон, — назидательно сказала Гермиона, погрузив перо в чернильницу. — Ты самое бесчувственное животное, с каким я имела несчастье познакомиться.

— Это что же такое? — вознегодовал Рон. — Кем надо быть, чтобы плакать, когда тебя целуют?

— Да, — сказал Гарри с лёгким отчаянием в голосе, — почему так?

Гермиона посмотрела на друзей чуть ли не с жалостью.

— Вам непонятно, что сейчас переживает Чжоу?

— Нет, — ответили они хором. Гермиона вздохнула и отложила перо.

— Ну, очевидно, что она глубоко опечалена смертью Седрика. Кроме того, я думаю, она растеряна, потому что ей нравился Седрик, а теперь нравится Гарри, и она не может решить, кто ей нравится больше. Кроме того, она испытывает чувство вины — ей кажется, что, целуясь с Гарри, она оскорбляет память о Седрике, и её беспокоит, что будут говорить о ней, если она начнёт встречаться с Гарри. Вдобавок она, вероятно, не может разобраться в своих чувствах к Гарри: ведь это он был с Седриком, когда Седрик погиб. Так что всё это очень запутанно и болезненно. Да, и она боится, что её выведут из когтевранской команды по квиддичу, потому что стала плохо летать.

Речь была встречена ошеломлённым молчанием. Затем Рон сказал:

— Один человек не может столько всего чувствовать сразу — он разорвётся.

— Если у тебя эмоциональный диапазон, как у чайной ложки, это не значит, что у нас такой же, — сварливо произнесла Гермиона и взялась за перо.

— Она сама начала, — сказал Гарри. — Я бы не… вроде подошла ко мне, а потом смотрю, чуть ли не всего слезами залила… Я не знал, что делать.

— Не вини себя, сынок, — сказал Рон, видимо вообразив эту тревожную картину.

Гермиона оторвалась от письма:

— Ты должен был отнестись к ней чутко. Надеюсь, так и было?

— Ну, — Гарри ощутил неприятный прилив жара к лицу, — я вроде… похлопал её по спине.

Ещё бы чуть-чуть, и Гермиона, кажется, возвела бы глаза к небу.

— Могло быть и хуже, — сказала она. — Ты намерен с ней встречаться?

— Придётся, наверное. У нас же собрания ОД, правда?

— Ты знаешь, о чём я, — в сердцах сказала Гермиона. Гарри ничего не ответил. Слова Гермионы раскрыли перед ним пугающую перспективу. Он пытался вообразить, как идёт куда-то с Чжоу — например, в Хогсмид — и проводит наедине с ней многие часы. Конечно, она ожидает от него приглашения после того, что сегодня произошло… От этой мысли внутри у него что-то болезненно сжалось.

— Ну что ж, — сухо сказала Гермиона, с головой уйдя в своё письмо, — у тебя будет масса возможностей пригласить её.

— А если он не хочет её приглашать? — сказал Рон, наблюдавший за Гарри с несвойственной ему пристальностью.

— Не говори глупостей. Она давным-давно ему нравится.

Гарри промолчал. Да, Чжоу давным-давно ему нравилась, но, когда он представлял себя с ней вдвоём, Чжоу в этой сцене была радостной, а не той Чжоу, которая проливала слёзы у него на плече.