От «Наутилуса» до батискафа - Латиль Пьер де (читать книги онлайн полностью txt) 📗
Рыбакам, мечтающим лишь о том, чтобы поставлять на рынок тонны рыбы, такой улов, вероятно, показался бы просто жалким. Но для океанографов это было чудесной удачей. Значит, жизнь существует и на глубине 10460 метров! И, следовательно, можно сделать вывод, что она не прекращается и на глубине 10 863 метров [17] в знаменитом Марианском желобе! Что значат, в самом деле, какие-то четыреста последних метров по сравнению с десятикилометровой толщей морской воды, которая давит на живые организмы, населяющие дно этой глубочайшей океанической впадины? [18]
Драгирование 22 июля 1951 года не только установило наличие жизни в величайших впадинах Мирового океана, но было и самым глубоководным за все время плавания «Галатеи», и самым обильным по количеству извлеченных с глубины 10 000 метров живых существ [19].
Второе траление продолжалось полтора часа. Сеть волочилась по дну на протяжении 3 километров при глубине от 10 145 до 10 240 метров. Улов, полученный в этот раз, самым наглядным образом подтверждал состав ультраабиссальной (если можно так выразиться!) фауны: двенадцать морских анемон, четыре морских огурца, одна аннелида, то есть все те же животные, что и в первый раз, и сверх того — пять морских червей из класса звездчатых.
В последующие дни работа океанографов усложнилась появлением Луизы. Луизы? Ну да! Метеорологи ведь имеют обыкновение давать женские имена тайфунам и ураганам, которые разгуливают по просторам Тихого океана, совершая множество неблаговидных дел. Если бы метеорологи не прибегали к такой хитрости, они легко могли бы запутаться. «Тайфун, о появлении которого мы предупреждали вчера и который движется с северо-запада в направлении Марианских островов», нетрудно спутать с «тайфуном, который движется с… но который…» и т. п. Когда же каждому тайфуну присвоено определенное имя, все обстоит гораздо проще: метеорологические станции объявляют о появлении Луизы, Мод или Елены, а затем следят за ростом и продвижением этих леди вплоть до самого момента их кончины.
Итак, Луиза угрожала району Филиппин, и датской экспедиции пришлось приостановить все работы. Затем «Луиза» переменила направление и «Галатея» снова опустила свои приборы в глубины океана. Но тут метеостанция Манилы объявила, что погода портится всерьез, и 12 километров троса были спешно смотаны на стальной барабан большой лебедки.
Трудно работать на таких глубинах
Третья попытка глубоководного траления обещала быть удачной. Но — увы! — трос, по-видимому, вытравили больше, чем следовало, и, будучи слабо натянутым, он образовал множество узлов и петель; траловая сеть запуталась в 600 метрах стального каната. Котенок, играющий клубком шерсти, не мог бы натворить большей путаницы!
«Значит, трос был слишком длинным!» — решили ученые и при последующем тралении скорректировали математические расчеты доктора Кулленберга в сторону уменьшения. И что же? На этот раз трос оказался слишком коротким и сеть не достигла дна.
Пятое траление прошло успешно: снова те же животные, правда в меньшем количестве, и, кроме них, четыре крохотных рачка из семейства изоподов.
Шестое траление… Нет, шестого траления не было! Вместо него был тайфун, прервавший все работы экспедиции. «Галатея» была вынуждена сражаться с ним на протяжении девятнадцати часов.
Таким образом, в районе Филиппин только три траления из шести оказались удачными. Ничто не доказывает нагляднее, что успех подобного рода операций — в значительной мере дело случая.
Пока зоологи «Галатеи» занимались добычей морских животных со дна Филиппинского желоба, физики тоже не сидели сложа руки. Но колоссальные глубины сыграли и с ними немало скверных шуток.
Механизм некоторых батометров (приборов для взятия проб морской воды) приводится в действие ударом так называемого «посыльного груза», который спускают сверху по тросу. Однако на большой глубине такой «посыльный груз» не дошел до цели, и батометр не сработал. Сначала думали, что груз оказался слишком легким, но потом обнаружили, что он был остановлен на своем пути… большой медузой, которая плотно прилипла к тросу!
В другой раз глубинные термометры разорвало с такой силой, что осколки стекла глубоко вдавились в металлическую раму.
А при спуске на дно Филиппинского желоба прибора для измерения земного магнетизма произошло совершенно непонятное для ученых явление. В этом приборе есть трехметровая металлическая штанга, играющая чисто служебную роль. И вот после погружения прибора на глубину 10 000 метров один конец этой штанги оказался согнутым, а другой — помятым.
Удивительнее всего то, что этот случай заставляет вспомнить некоторые старинные рассказы водолазов, которым ученые в те времена не придали значения. Правда, речь там шла о небольших глубинах, в несколько десятков или сотен метров. В этих рассказах тоже фигурировали разные металлические предметы, якобы «искореженные» глубинным давлением. Но сообщения такого рода всегда расценивались как несостоятельные.
И вот, по странному совпадению, ученые снова столкнулись с подобным явлением, правда при колоссальном давлении на глубине свыше 10 000 метров!
Как именем бретонского капитана была названа глубочайшая океанская впадина Южного полушария
Через месяц «Галатея» покинула район Филиппин и спустилась к югу. Она побывала на Зондской впадине, расположенной вдоль южных берегов длинного острова Ява, с глубинами от 7400 до 7500 метров. Однако из-за сильно изрезанного рельефа дна, изобилующего глубокими ущельями и острыми подводными пиками, заниматься здесь драгированием оказалось невозможно.
Затем «Галатея» направилась к впадине Банда, находящейся между Молуккскими островами и юго-западным побережьем Новой Гвинеи.
Всюду в этих местах экспедиция сталкивалась с одними и теми же трудностями. Никак нельзя было найти «линию» длиной в несколько километров, с более или менее постоянной глубиной дна, при условии, чтобы эта «линия» совпадала с направлением основных течений, а ветер в день траления был попутный. При глубоководных драгированиях необходимо, чтобы ветер дул обязательно в корму корабля. Однажды «Галатее», подталкиваемой сильным ветром, пришлось двигаться задним ходом, делая по четыре узла в час, чтобы буксировать по дну трал со скоростью полутора узлов.
Посетив Австралию и Новую Зеландию, «Галатея» взяла курс на впадину Кермадек, расположенную близ островов того же названия.
Впадина Кермадек оказалась гораздо более глубокой, чем считалось раньше. Глубина ее превосходит 10 000 метров (по прежним данным — 9400 метров) [20]. Никто не предполагал, что к югу от экватора могут встретиться подобные глубины. Теперь впадина Кермадек по праву должна занять пятое место среди величайших океанических впадин. Она удобна для драгирования и чрезвычайно богата разнообразными видами морских животных. Во время самого глубокого траления (на глубине 8210 метров) было добыто более тысячи экземпляров одного только вида голотурий и около двухсот экземпляров другого.
Как показали промеры, склоны этого гигантского подводного ущелья не так круты, как у других океанических впадин. Драгирование здесь можно проводить не только на самом дне впадины, но и вдоль склонов ее, на разной высоте, а затем, сравнивая животных, добытых со дна ущелья, с теми, которые были найдены на склонах его, проследить, как изменяется фауна океанских впадин в зависимости от глубины.
По всем этим соображениям впадина Кермадек имеет важное значение для глубоководных океанографических исследований завтрашнего дня.
Но какой прихоти случая обязана своим бретонским именем эта десятикилометровая бездна, расположенная в юго-западной части Тихого океана, за десятки тысяч километров от берегов Франции? История заслуживает того, чтобы ее рассказали.
