Девчонки и мода - Уилсон Жаклин (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Жаклин Уилсон

Девчонки и мода

Глава 1. Супермодель

Я сама во всем виновата.

– А давайте пройдемся в субботу по магазинам, закупим подарки к Рождеству, – говорю я своим подругам Магде и Надин.

– Лично я – за! – одобряет Магда, которая жить не может без шопинга.

– Отличная мысль, – соглашается Надин, хотя она немного удивлена. – Но ведь раньше ты всегда делала подарки своими руками, Элли.

– Из этого я уже выросла, – поспешно отвечаю я.

С детства у нас в семье была традиция: я выдумывала тему и в соответствии с ней собственноручно изготавливала всем подарки. Помню, у меня был год полосатых вязаных шарфиков, потом год кособоких вазочек – когда я записалась в кружок гончарного дела, год вышитых крестиком кошельков… Я дарила их всем и каждому – друзьям, знакомым, родственникам, и поскольку все они очень вежливые люди, я долгое время считала, что им на самом деле нравятся мои неказистые поделки.

С Надин мы дружим лет с пяти, так что ей уже давно приходится терпеть мои перекошенные платьица для Барби и невзрачных войлочных мышат. Когда мы только перешли в среднюю школу, помню, я сплела Надин серебристо-черный браслет дружбы. Магде я сделала точно такой же, только фиолетово-розовый. Браслеты им, похоже, понравились, так что они проносили их аж целую неделю.

На прошлое Рождество всем родственникам я дарила коробочки, обклеенные ракушками и бусинами. Цыпину коробочку я украсила залакированными конфетками с лакрицей, но он принялся лизать их и порезал язык. Что неудивительно. Отец с Анной думают, будто он вундеркинд, но лично я уверена, что мозгов у него не больше, чем у блохи. Я долго размышляла, какие бы коробочки сделать Магде и Надин. В конце концов для Надин я смастерила серебряную коробочку, выложенную перламутровыми ракушками, а для Магды – точно такую же, только золотую. Магда открыла ее с таким видом, будто ожидала там что-то обнаружить, а потом попросила изготовить ей на будущий год еще и золотую цепочку, которую можно было бы в этой самой коробочке хранить. Это она так пошутила. Надеюсь . Как раз в тот момент, помню, я поняла, что мои доморощенные подарки ничем не лучше жалких Цыпиных поделок.

– Мы поедем в торговый центр «Флауэрфилдс», – заявляю я со всей твердостью. – Сначала купим подарки родственникам, а потом разделимся и подыщем что-нибудь друг для друга.

– А после можно заглянуть в «Газировку» и выпить по коктейлю, – оживляется Магда.

«Газировку» недавно открыли на первом этаже торгового центра «Флауэрфилдс», и там все оформлено в стиле кафе-мороженых из старых американских фильмов. Теперь это самая популярная у школьников забегаловка, и, по слухам, там легче всего подцепить симпатичного парня. Единственное, что волнует Магду больше шопинга, – так это парни. И чем их больше, тем лучше.

Надин тяжко вздыхает и смотрит на меня с мольбой. Представители противоположного пола в данный момент ее абсолютно не интересуют – а все после ее неудачного романа с мерзавцем Лиамом, который, как выяснилось, собирался всего лишь использовать ее. Теперь она вообще не хочет встречаться с парнями. А вот Магда хочет, причем каждый день с новыми. А чего я хочу – сама не знаю. Хотя не то чтобы поклонники меня и осаждали.

На самом деле у меня есть друг, Дэн, с которым мы познакомились на летних каникулах. И он как бы мой парень. Только мы с ним не часто видимся, потому что он живет в Манчестере. К тому же он младше меня. И чуток с придурью. В общем, у нас с ним ничего серьезного.

Надо бы и ему сделать подарок. Только какой? Магде и Надин я задумала купить по паре симпатичных трусиков в магазине дамского белья. Магде – из красного атласа в цветочек, а Надин – черные кружевные. Отцу я могла бы подарить пару «семейников», а Анне – чопорные белые. Цыпе – трусишки с Микки Маусом. Мне уже начинает нравиться эта идея одарить всех вокруг нижним бельем, но вот только Дэн в нее никак не вписывается. Хотя ему бы вполне подошли «боксеры» с какой-нибудь идиотской надписью…

Я решаю еще подумать и подыскать ему что-нибудь непосредственно в субботу. В десять утра я захожу за Надин. Первым делом встречаю ее отца – он моет машину на улице. Он принадлежит к разряду мужчин, которые чуть ли не молятся на свой автомобиль и натирают его до блеска каждые выходные.

– Привет, Кудряшка, – говорит он мне.

Я вымученно улыбаюсь в ответ и стучу в дверь. Мне открывает мама Надин. Она в поношенном свитере и леггинсах, а в руках – мокрая тряпка. Похоже, затеяла генеральную уборку.

– Здравствуй, милая. Надин, как всегда, засела у себя в комнате, – вздыхает она, качая головой.

– Привет, Элли. А я помогаю мамочке, – верещит Наташа из гостиной, размахивая метелкой для пыли.

Наташа все еще в своей фланелевой пижамке и пушистых тапочках. Она приплясывает под мелодию из какого-то мультика, доносящуюся из телевизора, ритмично выбрасывая вверх метелку наподобие жезла.

– Вот умница, дочка, – с гордостью говорит мама.

Я изображаю на лице очередную вымученную улыбку.

Наташа бросается ко мне.

– Ты какая-то грязная, Элли, – пищит она и начинает скакать вокруг и тыкать метелкой мне в лицо. – Вот так-то лучше! Сейчас я тебя почищу!

– О, дорогуша, – умиляется ее мама.

– Ай, Наташа, вообще-то мне больно! – скулю я, все еще пытаясь кисло улыбаться.

Наташа – единственная в мире шестилетка, способная довести меня до белого каления быстрее Цыпы. Я уворачиваюсь и со всех ног несусь наверх к Надин. Черные стены и мрачная обстановка ее комнаты являют собой резкий контраст с броской расцветкой холла. Надин и сама выглядит под стать: длинные распущенные волосы, глаза густо подведены черным карандашом, ресницы накрашены толстым слоем черной туши, а лицо выбелено пудрой. На ней облегающий черный свитер, черные джинсы, черные сапоги, а на плечи наброшен черный вельветовый пиджак.

– Привет. Что это у тебя за пятна по всему лицу, а, Элли?

– Твоя сестричка только что обработала меня метелкой для пыли.

– О боже, прости. Не расстраивайся. На Рождество она заказала новую куклу Барби. Уж я постараюсь на славу. Смастерю ей Барби-убийцу с миниатюрным кинжалом, который будет выскакивать прямо из ее острого каблучка-шпильки.

– А помнишь, как мы с тобой играли в Барби? Больше всего мне понравилось, когда мы их всех превратили в ведьм.

– О да! Ты сшила им черные одеяния и приделала крючковатые носы из пластилина. Бр-р-р.

Мы томно вздыхаем, смакуя приятные воспоминания.

– Раньше я обожала лепить, – говорю я. – Да и сейчас понемногу таскаю пластилин из Цыпиной коробки, хоть у него там все цвета перемешаны в один сплошной ком.

– Так, понятно. Теперь я знаю, что тебе дарить на Рождество. Получишь собственный набор пластилина, – говорит Надин. – Осталось разобраться с Магдой. Она с ума сходит по новому лаку для ногтей от «Шанель», но, боюсь, он обойдется мне в целое состояние.

– Понимаю. У меня тоже с деньгами напряженка.

– За Магду в этом смысле можно не беспокоиться. Родители отстегнули ей приличную сумму на карманные расходы. А мне отец выдает ровно столько же, сколько Наташе. Так нечестно, потому что Наташе они и без того покупают горы всякого барахла. Какой же все-таки отстой иметь вредную маленькую сестрицу!

– Такой же, как иметь вредного братца. Везет же Магде – она в семье младшая, и все ее балуют.

Магда лишний раз подтверждает свой статус избалованной любимицы, когда мы встречаемся с ней у входа в торговый центр, ибо красуется в новеньком стильном красном меховом жакете.

– Это тебе к Рождеству подарили? – восхищается Надин.

– Нет, конечно! Просто я пожаловалась маме, что моя кожаная куртка хоть и модная, но в ней холодно, после чего мама поговорила с отцом, он отвез нас в магазин и – вуаля! – Она делает поворот на месте и принимает эффектные позы, изображая супермодель.

– Потрясно выглядишь, Магда, – с легкой завистью говорю я. – А что с твоей кожаной курткой? Она тебе больше не нужна?

Я давно мечтаю о куртке как у Магды. Я даже делала намеки домашним. Ха, намеки! Да я буквально умоляла их купить мне такую же. Бесполезно. Отец с Анной и слушать не хотят. Поэтому мне ничего не остается, как ходить в стареньком обтрепанном пальто, которое я терпеть не могу. В нем я выгляжу еще хуже, чем есть на самом деле. Оно чересчур обтягивает мой зад. Я бы душу продала за Магдину мягкую стильную кожаную курточку, а теперь оказывается, что красный меховой жакет еще лучше.

Надин лезет к Магде за шиворот, чтобы посмотреть бирку.

– Ух ты, «Уислз», – присвистывает Надин.

Свой вельветовый пиджак она купила на рынке в Кэмдене. С тех пор он изрядно пообтрепался и местами запачкался, но, несмотря ни на что, сидит на ней шикарно. На Надин вообще все сидит шикарно, потому что она высокая и худая. И очень красивая.

– Ну что, пойдем? – говорю я.

– Элли, ты точно хочешь пластилин? – уточняет Надин, беря меня под руку.

Вот было бы здорово самой быть из пластилина. Тогда бы я раскатала себя подлиннее и потоньше. Я бы вытянула свои пухлые руки, вылепила длинные кисти с идеальным маникюром. Я бы сделала себе тонкую шею и изящные лодыжки и отщипнула бы большую часть попы, а еще я бы оторвала свои русые жесткие, как проволока, кучерявые волосы и приделала бы вместо них мягкие белокурые локоны.

– Эй, Элли, ты что, уснула? – тормошит меня Надин.

Нет. Скорее размечталась.

– Сама не знаю, чего я хочу, – отвечаю я. – Давайте пройдемся и посмотрим, что тут вообще есть.

– Только сначала сходим посмотреть на плюшевых мишек, – просит Магда. – Они такие миленькие!

Огромную витрину с поющими механическими плюшевыми мишками в торговом центре перед праздником всегда оформляют в рождественском стиле. Обсыпают декорации искусственными хлопьями снега, одевают мишек в шерстяные свитерки, а самого большого медведя превращают в Санта-Клауса – наряжают в красный костюм и приделывают длинную белую бороду, а еще водружают сверкающую елку и кругом расставляют малюсенькие подарочные коробочки. Ну и, разумеется, сменяют пластинку. Вместо обычных песенок про медвежат оттуда теперь нон-стоп доносится «Бубенцы, бубенцы весело звенят…».

– В прошлый раз, когда мы были здесь с Цыпой, мне пришлось целых полчаса проторчать возле этих треклятых мишек, – вздыхаю я. – И знаешь, Магда, больше мне этой пытки не выдержать.

– Твой Цыпа хотя бы не пританцовывает под музыку, – закатывает глаза Надин. – А Наташа специально выжидает, пока вокруг соберется побольше народу, и принимается порхать перед ними на вытянутых носочках. Более тошнотворного зрелища не сыскать.

– Вы просто парочка злобных ворчливых старушенций, – говорит Магда. – А вот лично я хочу сходить и посмотреть на мишек. – Она выпячивает нижнюю губу и капризно канючит: – Хоцу посмотлеть на мисек!

– Ты сама как мишка в этом своем жакете, – говорю я Магде. – Смотри, как бы местные работники не засадили тебя под стекло рядышком с Сантой и не заставили распевать «Я Рудольф, красноносый олень».

Из вежливости мы соглашаемся немного поторчать вместе с Магдой у витрины с мишками. Уже на середине первой песенки Надин принимается зевать и смотреть по сторонам:

– Хм, интересно, что там такое происходит на последнем этаже?

Она смотрит куда-то вдаль, поверх верхушки высоченной наряженной елки, достающей до балкона последнего этажа торгового центра. Я смотрю туда же, щуря через очки свои близорукие глаза. Там через весь этаж выстроилась длиннющая очередь.

– Небось дожидаются встречи с Сантой.

– Ты веришь в Санту, Элли? Как трогательно, – умиляется Магда, притоптывая ножкой и прищелкивая пальцами в такт «Бубенцам».

– Зато поющих медведей я давно переросла, – отвечаю я.

– Что-то великоваты они для встречи с Сантой, – говорит Магда. – Там сплошь девчонки нашего возраста. Причем целая толпа.

Сверху доносится оживленный гул и сверкают отблески фотовспышек.

– Может, там телевидение приехало? – предполагает Надин.

– Вот классно! – оживляется Магда, поправляя меховой жакетик и взбивая шевелюру. – Пойдем-ка покрасуемся перед камерой.

У лифтов выстроилась огромная очередь, так что мы поднимаемся на эскалаторе. По мере приближения я начинаю различать детали. По всему балкону верхнего этажа снуют сотни девчонок-подростков и повсюду развешаны плакаты с логотипом глянцевого журнала «Спайси».

– «Спайси»! – вопит Магда. – Может, у них рекламная акция? Может, они раздают бесплатные товары? Так, быстренько становимся в очередь.

Она галопом преодолевает несколько последних ступенек эскалатора, сверкая лакированными сапожками.

– Бежим, Элли, – тараторит Надин, устремляясь за ней.

– Да ну его, этот «Спайси», – ворчу я. – Не нужны мне их халявные подарки.

– Тогда можешь их кому-нибудь передарить, – разумно замечает Надин.

И вот мы втроем встаем в конец очереди. Там так многолюдно, что нам приходится стоять, тесно прижавшись друг к другу. Здесь, под самой крышей, дико душно и жарко. Магда расстегивает жакет и обмахивается руками. На щеках у Надин вместо привычной готической бледности играет румянец.

– Может, не стоило сюда соваться? – говорю я.

Меня так тесно прижимают к спине впереди стоящей девчонки, что ее волосы лезут мне в нос. Почему-то все здесь намного выше меня. Я как могу вытягиваю шею, но чем дальше мы продвигаемся, тем хуже видно, что творится впереди. Там по-прежнему то и дело сверкают фотовспышки и время от времени откуда-то доносится восторженный пронзительный визг, но из-за грохочущей на всю катушку музыки совершенно не слышно, что там говорят.

– Эй, Магда! – Я тяну ее за рукав, но она уже устремляется к грохочущим динамикам с музыкой.

– Эй, Надин, – взываю я к своей высокой подруге, которой наверняка все хорошо видно, но та замерла на месте и как зачарованная уставилась вперед.

– Что там происходит? – ору я ей.

В ответ она орет про какой-то конкурс.

– И зачем он нам сдался? – вздыхаю я.

Не думаю, что мне что-то светит на конкурсе от журнала «Спайси». В музыке я разбираюсь слабовато. Даже «Нью Мьюзикал Экспресс» [1] не читаю. Надин в этом смысле куда более продвинутая. А может, у них конкурс моды? Все равно я в пролете. Магда сыплет фамилиями известных дизайнеров так, будто все они ее ближайшие родственники, а я их даже выговорить не могу, не то что расшифровать все инициалы и аббревиатуры.

– Пойдем лучше по магазинам, – ною я, но тут очередь резко двигается вперед, откуда ни возьмись к нам протискивается Магда и увлекает за собой.

Мы почти у цели. Я щурю глаза от яркого света. Повсюду огромные плакаты «Спайси» и множество девушек в розовых футболках, которые подбегают ко всем и записывают их имена с адресами. Потом все девчонки по очереди встают на фоне задника, принимают жеманные позы, и фотограф щелкает затвором.

Сейчас он как раз снимает одну эффектную девицу: длинные волосы, огромные глаза, стройная фигурка. Она позирует, заложив большой палец одной руки в карман джинсов, и надувает губки, как заправская фотомодель.

За ней выходит другая, с не менее потрясающей внешностью. Я оглядываюсь вокруг. Да здесь все сплошь красотки. И тут до меня наконец доходит.

Это модельный конкурс!

– О боже, – хриплю я.

Теперь очередь Магды, и она устремляется вперед. Скидывает жакет и перебрасывает его через плечо, а другой рукой взбивает белокурые волосы. Она улыбается, обнажая белые зубки и сверкая глянцевой помадой.

Магда смотрится потрясающе. Может, конечно, ей не хватает роста, но все равно выглядит она сексапильно.

– Ты только посмотри на Магду, – говорю я Надин. – Ну все, а теперь давай выбираться отсюда.

Но Надин стоит как вкопанная. Я тяну ее за рукав, а она ни с места.

– Надин, умоляю! Иначе они подумают, что мы тоже пришли поучаствовать, – упрашиваю я.

– А что, давай попробуем, – говорит Надин.

– Что?

– Хотя бы ради смеха, – бросает мне напоследок Надин и со всех ног несется к девушке в розовой футболке, чтобы та записала ее имя и адрес.

Я наблюдаю за тем, как Надин позирует перед камерой. Такое впечатление, что передо мной совершенно незнакомый мне человек. Магда – та всю жизнь была красоткой. Уже в одиннадцать лет, когда я впервые села с ней за одну парту в средней школе, она выглядела сногсшибательно. Но Надин я знаю чуть ли не с рождения. Она мне больше сестра, чем подруга. И я никогда не смотрела на нее со стороны.

А теперь посмотрела. Она стоит неловко подбоченившись, и в ее позе нет ни капли Магдиной самоуверенности. Красоткой ее не назовешь, однако девушки в розовых футболках проявляют к ней повышенный интерес, а фотограф просит повернуться так и сяк, чтобы сделать побольше снимков.

У нее блестящие черные волосы и прозрачная белая кожа, изящная шея, тонкие кисти рук и длинные-предлинные ноги. К тому же она высокая и худая. Настоящая супермодель.

– Так, ты следующая. Как тебя зовут? – обращается ко мне девушка в розовой футболке, размахивая планшетом.

– Я? Нет-нет, что вы, – бормочу я, разворачиваюсь и локтями начинаю прокладывать путь к выходу.

– Эй, поосторжнее.

– Хорош пихаться.

– Да что с ней такое?

– Небось передумала становиться моделью. Куда ей, она же толстая.

Толстая, толстая, толстая.