Девчонки и мода - Уилсон Жаклин (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Глава 3. Девушка со старинных полотен
Ядолго не могу уснуть. Лежу в кровати, уставившись в потолок, и в голове у меня крутится одна-единственная мысль: «ЕДА!» Если вдохнуть поглубже, то еще можно уловить запах пиццы, которую заказывали на ужин. Отец слопал добрую ее половину. Цыпа только объел начинку со своего куска и отковырял по краям хрустящую корочку. А Анна и вовсе не притронулась, сославшись на то, что плотно пообедала с подругой в кафе и еще не успела проголодаться. Ну а я сказала, что меня еще тошнит.
Теперь меня и вправду тошнит. От голода. В животе бурлит, словно в кипящем гейзере. Я такая голодная, что кишки сводит. Я ворочаюсь с боку на бок и тихонько постанываю. Чувствую себя беспомощным писклявым птенцом, разевающим клюв в ожидании пищи. И тут же на ум приходит кукушонок. Огромный, пузатый кукушонок, раза в два раза крупнее остальных птенцов и куда упитаннее собственных приемных родителей, которые из сил выбиваются, чтобы его прокормить. Прямо как я и Анна.
Мне тошно оттого, что я толще Анны. Мне тошно оттого, что я дуюсь на Магду и Надин только потому, что они стройные, а я нет. Мне тошно оттого, что я жирная. Мне тошно. Хочу, чтобы мне всегда было тошно и у меня пропал бы аппетит. Мне нужно сбросить вес, мне нужно похудеть во что бы то ни стало. Мне нужно, мне нужно…
И тут я вскакиваю с кровати и босиком несусь вниз по лестнице на кухню, где должна лежать коробка из-под пиццы. Где же она? Мне казалось, там еще оставался кусочек. О нет, а вдруг Анна выбросила его в помойку? Ох, слава богу, он здесь – еда, еда, еда!
Пицца холодная и жесткая, но мне плевать. Я жадно вгрызаюсь в нее и заглатываю почти не жуя. Подъедаю обглоданные Цыпой кусочки теста и пальцем собираю по дну коробки крошки. А после хватаю из холодильника пакет молока и поспешно запиваю съеденное, не обращая внимания на белую струйку, стекающую по подбородку прямо на ночнушку. И все равно чувствую, что не наелась. Такого зверского голода я еще никогда не испытывала.
Запускаю руку в хлебницу и делаю бутерброд с вареньем, потом еще один, потом начинаю лопать варенье прямо из банки – одну ложку, вторую, третью… Так, что тут у нас еще есть? Кукурузные хлопья! Я зачерпываю их горстями прямо из коробки. А еще обнаруживаю изюм и запихиваю в рот сразу столько, что чуть не задыхаюсь. Я откашливаюсь, и одна вылетевшая из горла полупрожеванная изюмина случайно приклеивается к моему подбородку. Ловлю свое отражение в блестящем пузатом чайнике – и не верю глазам своим. Я вижу настоящую психичку. О господи, что я наделала? Зачем я все это съела? Чувствую, как еда медленно опускается в желудок. Начинает болеть живот. Что же теперь будет?
Я несусь в гостевой туалет рядом с запасным выходом и склоняюсь над унитазом. Пытаюсь вызвать рвоту. Я все тужусь и тужусь, но ничего не выходит. Запускаю в рот палец. Вот ужас-то, желудок сводит от боли. Запускаю второй палец. Ну же, ну же, ну… О-о-о-о-о…
Меня рвет. Как же это омерзительно, мучительно и… долго. Меня рвет снова и снова. Приходится опереться о сиденье унитаза, чтобы не рухнуть на пол. Из глаз брызжут слезы, по спине струится холодный пот. Я сливаю воду и пытаюсь подняться, но у меня так кружится голова, что все плывет перед глазами. Горло саднит, во рту противный кислый привкус, даже несмотря на то, что я несколько раз прополоскала его водой.
– Элли, что с тобой? – Это спустилась вниз Анна. В голубой пижаме, с растрепанными мальчишескими волосами, она выглядит не многим старше меня. – Бедняжка! Тебя вырвало?
– Угу.
– Иди сюда, давай я тебе помогу, – говорит она и опускает крышку унитаза, чтобы я могла присесть. Потом смачивает водой полотенце и аккуратно промокает мне лицо, как будто я Цыпа. Я тихонько прижимаюсь к ней, и она обнимает меня за плечи.
Странно все это. Мы с Анной ведем себя как обычные мать и дочь. Раньше такого не случалось. С тех самых пор как Анна поселилась у нас в доме, я четко дала ей понять, что вторая мама мне не нужна. У меня уже была мама, пусть даже ее и нет сейчас в живых. Годами я не подпускала Анну к себе. Не то чтобы мы враждовали, нет, просто были как два чужих человека, вынужденных жить под одной крышей. Но с недавних пор мы стали понемногу сближаться. Иногда мы вместе ходим по магазинам или в кино или листаем глянцевые журналы – но при этом скорее напоминаем сестер. Одна постарше, другая помоложе. Причем та, что постарше, – это я, потому что я толще Анны. Хоть и не выше. Так нечестно. Почему я вообще толще всех?
По щекам у меня все еще катятся слезы.
– Эй, – ласково говорит Анна, вытирая мне глаза. – Тебе что, правда так плохо?
– Ага, – угрюмо киваю я.
– У тебя живот болит? Или голова? – Анна прикладывает ладонь к моему лбу. – Может, у тебя температура? Хочешь, я вызову доктора?
– Нет-нет, со мной все в порядке. Просто вырвало. Наверное, съела что-нибудь.
– Ты такая бледная. И вся дрожишь. – Анна отводит меня на кухню и накидывает мне на плечи свою джинсовую куртку, висевшую на двери. – Вот так-то лучше, – говорит она, укутывая меня, после чего усаживается на обеденный стол. – Хочешь водички?
Я пью маленькими глоточками.
– Отец сказал, тебе весь день нездоровилось и ты ничего не ела, – вздыхает Анна. – Уж лучше бы он сам денек поголодал. Посмотри, что творится на кухне. Небось устроил себе ночную пирушку – а потом жалуется, что джинсы на нем не сходятся!
– Зачем же он пытается втиснуться в эти джинсы? – спрашиваю я, стыдясь, что отца обвинили вместо меня.
– Просто он не желает признавать, что слишком растолстел, – говорит Анна, убирая остатки еды в буфет.
– Подумаешь, я растолстела еще больше, – бормочу я, клацая зубами по краю стакана с водой.
– Глупости, – говорит Анна.
– Так и есть. Причем сама не заметила как. То есть я, конечно, знала, но как-то не заморачивалась. А вот теперь…
– Элли, ты вовсе не толстая. Ты просто… кругленькая. Тебе даже идет. Такой ты и должна быть.
– Не хочу быть толстухой. Хочу стать худышкой. Как ты.
– Никакая я не худышка, – мотает головой Анна, хотя выглядит сущей тростинкой в своей мальчишеской пижаме. – Вот сегодня, например, я решила надеть свои старые кожаные джинсы, чтобы не походить на тупую мамашу из пригорода, – а они на мне еле сошлись. И врезались в живот во время обеда. Который, к слову сказать, прошел ужасно. Ох, Элли, видела бы ты мою подругу Сару. Какая у нее потрясающая прическа с высветленными прядками, какие туфли на высоченных шпильках, и как она в них вышагивает! Все мужчины в ресторане глаз с нее не сводили.
– Но ведь ты же не хочешь выглядеть как тупая расфуфыренная блондинка? – говорю я.
– В том-то и дело, что она не тупая блондинка, а главный дизайнер новой сети магазинов одежды. Скоро они запустят ее собственную марку – «Сара Стар». Она мне даже логотип показала – две большие ярко-розовые буквы «С». Что уж там говорить, она добилась успеха. Все расспрашивала меня, чем я занимаюсь, и пришлось сознаться, что пока я нигде не работаю.
– Ты занимаешься Цыпой.
– Да, но он уже не ребенок.
– И отцом.
– Этот-то как раз настоящий ребенок, – впервые за весь вечер смеется Анна. – Но даже если и так… Просто… Одним словом, мне отчаянно захотелось найти работу. Любую, пусть даже на полставки. И срочно сходить к парикмахеру. А еще – сесть на диету.
– Я тоже сяду на диету, – говорю я.
– Элли, не выдумывай, у тебя растущий организм.
– Вот именно. Растущий вширь организм.
– Ну ладно, вот выздоровеешь, тогда посмотрим. Надеюсь, у тебя не желудочный грипп. Судя по тому, как сильно тебя рвало, – вполне может быть.
– Мне уже лучше. Намного. Теперь пойду спать.
