Шторм и штиль - Ткач Дмитро (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Баглай сидит в своей каюте и с горечью думает о том, что матрос его корабля опоздал с берега да к тому же явился нетрезвым.
Конечно, всякое бывает. Но Юрию Баглаю казалось, что Андрей Соляник опоздал намеренно, чтобы оскорбить своего нового командира, показать, что не очень-то считается с его властью и вообще никого и ничего не боится. Гнев и недоумение владели в эти минуты Юрием Баглаем.
«Я ведь пришел сюда, как в родную семью, — с болью думал он, — и никого не задел, не обидел, ни на кого понапрасну не накричал, не требовал чего-то особенного, невыполнимого, за что же меня так оскорбили? В чем я виноват, почему теперь вынужден идти к командиру части и докладывать о ЧП на корабле? Виноват только в том, что разрешил Солянику сойти на берег, проявил ненужную слабохарактерность…»
И чем дольше Юрий Баглай размышлял, тем сильнее гневался он и на Соляника, и на боцмана Небабу, ведь он лучше знает этого матроса, да и вообще должен вести себя с командой потверже.
«Ну что ж, — думал Юрий Баглай, — если так, то и я себя покажу. У меня хватит и воли, и власти. Я не оставлю без внимания даже малейшего нарушения…»
И, исполненный решимости, сразу же после завтрака приказал рассыльному позвать к нему матроса Соляника.
Андрей Соляник в это время вязал кранец. Хоть и улегся он последним, но проснулся, когда все еще спали. Его разбудило беспокойство, разбудили неясные мысли о том, что впереди у него — очень тревожный и трудный день. Завтракал он плохо, и, вопреки постоянной своей привычке, избегал разговоров и прятал свои всегда дерзкие глаза.
Связывая кранец, он каждое появление рассыльного на палубе встречал настороженно и, когда тот, наконец, подошел к нему и сказал: «Соляник, к командиру корабля!», Андрей с большим усилием принял независимый вид, стрельнул на рассыльного насмешливым взглядом и как ни в чем не бывало нагловато улыбнулся:
— Значит, к командиру, говоришь?
— Говорю ж тебе…
— Значит, говоришь: «Говорю ж тебе»? А чай на стол он уже поставил?
— Да ну тебя! — отмахнулся рассыльный. — Лучше иди поскорей, не дразни его, а уж на чай тебе будет!
— Веселенький разговор состоится, это точно, — подмигнул Соляник.
— Думаю, что не соскучишься.
— А что он? Какой?
— Так рад, что аж танцует… Аж подпрыгивает!
— Ясно, — поставил на разговоре точку Соляник и, поправив темно-синий фланелевый берет, пошел в каюту командира корабля.
Он несмело постучал в дверь и услыхал знакомый грудной баритон:
— Войдите.
Переступил порог, доложил:
— Товарищ лейтенант, матрос Соляник по вашему приказанию прибыл!
Юрий Баглай быстрым взглядом окинул матроса с головы до ног.
— Где вы вчера напились и почему опоздали? Вопрос был из тех, к которым Соляник заранее подготовился.
Конечно, Лялю он не упомянет ни единым словом. Не хватало впутать в это дело ни в чем не повинную Девушку.
— Земляка встретил, товарищ лейтенант. Из одного города мы, из Кривого Рога. И не напился я. Выпил одну рюмочку вина…
Соляник держался совсем не так, как тогда, во время первого знакомства. Андрей думал только о том, что его снова надолго оставят без увольнительной и они с Лялей не смогут встречаться. Всегда озорные, глаза его теперь то и дело опускались вниз.
— Ну, дальше? — Юрий чувствовал, что недавняя злость начинает угасать.
— Работали вместе, он тоже монтажник-верхолаз, как и я, — прибавил Соляник для большей убедительности. — Я хотел в кино сходить… И товарищу боцману пообещал, а тут вдруг встретил… На экскурсию он приехал… Ну и на радостях немного…
«Может быть, все так и было, — подумал Баглай, — но мне от этого не легче… А может, и врет этот хитрец… Ясное дело, врет!»
— Хорошо, встретились с земляком… А опоздали почему?
— Я его к автобусу провожал.
— Какой же это автобус идет в одиннадцать часов ночи?
— Так он же не один, а с группой… Они из Алушты специальным из Дома отдыха приехали…
— Значит, вы считаете, что если встретили друга или земляка, то можно выпить и о корабле забыть?
— Нет, просто так получилось… Я понимаю, нехорошо…
Андрей Соляник поднял глаза, Юрий Баглай заглянул в них. Слишком смиренные. Будто и не его… Нет, хитрит, прикидывается, извернуться хочет, чтобы потом поиздеваться над ним. Вот, мол, какой я ловкий, самого командира корабля вокруг пальца обвел!
Возмущение с новой силой вспыхнуло в груди Баглая. Ни о чем больше не расспрашивая, он сказал:
— Ну, так запомните, товарищ Соляник: кого вы там встретили, это меня не касается. Вы — матрос военного корабля. Главное для вас — дисциплина. А чтобы вы как следует все это себе уяснили, даю вам на первый раз двое суток гауптвахты. Доложите боцману, пусть сейчас же и отправит. А еще раз случится, пеняйте на себя. Можете идти.
— Есть, двое суток гауптвахты! — вытянулся Соляник, но из каюты не выходил, смотрел на своего командира как будто еще надеясь, что тот отменит свое решение.
— Кру-гом! — скомандовал Юрий Баглай, чувствуя, что бледнеет и теряет над собой власть. — Шагом марш!
Минут через пятнадцать Соляник уже стоял на палубе без синего с полосками воротничка на плечах, без пояса и ленты на бескозырке. Что и говорить, вид у него был далеко не бравый.
Без воротника плечи Соляника оголились, без пояса флотская одежда потеряла свою форму и обвисла, как на портовом грузчике, а бескозырка, лишенная ленточки, сделала его уже совсем арестантом.
Вокруг Андрея Соляника собрались матросы, чтобы почесать языки.
— А ты знаешь, тебе такая форма больше к лицу, — под общий смех говорил кто-то из окружающих.
— Да он будто в ней и родился! — подсыпал жару второй.
Но Андрея Соляника нелегко было вывести из себя. В ответ на шутки он и сам улыбался, будто касались они не его, а кого-то другого, и, поблескивая своими шельмоватыми глазами, шутливо приказывал:
— Вы тут смотрите, чтобы во время моего отсутствия все было в порядке. Возвращусь — проверю…
Появился конвойный, маленький, неказистый Сеня Куценький, с автоматом на груди. И черноволосый красавец богатырь Андрей Соляник возмутился:
— Неужели вы, товарищ боцман, кого-нибудь другого не нашли? С ним же по улице идти стыдно!
Сеня Куценький вспыхнул:
— Ты у меня поразговаривай! Заставлю строевым по самой середине улицы шагать, чтобы все видели! Ишь какой герой нашелся! — И его острый носик покраснел, а маленькие птичьи глазки гневно блеснули. — Люди делом заняты, а его, пьянчугу, на гауптвахту веди! Я бы тебя, на месте командира, не на губу, а в канатный ящик на неделю засадил! Жаль, что нет у меня такой власти.
После этих слов все вокруг стали серьезными, потому что правда была на стороне Куценького. И Андрей Соляник перестал валять дурака.
Так и поплелся он по гулкой палубе до трапа под пристальным взглядом Сени Куценького и под дулом его автомата.
Команда разошлась по работам и учениям. А Юрий Баглай вышел из своей каюты и сказал боцману:
— Я буду в штабе.
С нелегким сердцем шел он в штаб. Еще бы: не успел принять корабль, как уже вынужден идти докладывать о ЧП.
«А может, я погорячился? — думал он. — Может быть, на первый раз надо было ограничиться строгим выговором, ну, наконец, лишить его берега? Тогда не нужно было бы докладывать в штабе, и все обошлось бы… Но нет, пусть не только Соляник, но и все на корабле зарубят себе на носу, что со мной шутки плохи. Дисциплина есть дисциплина. А на меру наказания жаловаться не разрешается!»
Курганова он не застал. Когда вышел из его приемной, наткнулся на замполита Вербенко. Этой встречи он боялся больше всего. Вербенко ответил на приветствие и сразу же спросил глуховатым голосом, глядя сквозь очки из-под тяжелых век прямо в лицо Юрию:
— Пришли доложить о ЧП на корабле?
— Вы уже знаете? — не в силах скрыть удивления, спросил Баглай.
