Говорит седьмой этаж - Алексин Анатолий Георгиевич (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
— В общем, «Что сломалось — доломаем!..». Так, да, получается? — усмехнулась Тихая Таня.
— Что же теперь делать?! — жалобным голосом воскликнул Ленька. — Так ей отдавать нельзя: на весь дом разнесет, что мы не чиним, а ломаем. А если бы у тебя были такие же щипцы, я бы ей отдал взамен тех. Понимаешь? Я уж всех девчонок в доме обегал. К тебе последней пришел!
Таня подумала немного, пожала плечами:
— У нас в квартире никто не завивается. А в других… Постой, постой! Так ведь напротив нас парикмахерша живет! Тетя Дуся! У нее, наверное, есть…
Захватив портфель, Таня вышла на площадку парадной лестницы и позвонила в соседнюю квартиру.
— Сколько раз говорила: картошка нам не нужна! И не звоните по утрам!..послышался из-за двери сердитый голос.
— Тетя Дуся! Это не картошка, это я, Таня!..
— Танюша?
Дверь открылась. Вид у парикмахерши был заспанный. Она была в халате, а волосы ее были, казалось, усыпаны крупным снегом: она накручивала их на белые бумажки. Наблюдательный Ленька скис:
— Вот ви-идишь… Значит, щипцов у нее нет!
— Каких щипцов? — услышав Ленькин вздох, живо спросила парикмахерша.
— Щипцов для завивки, — пояснила Таня. — Нам очень нужно. Только насовсем.
— Никак, ты, Танюша, завиваться собралась? Щипцами вредно: волос пережигается. Это уж ты поверь нам, цирюльникам!
Слово «цирюльник» казалось тете Дусе оригинальнее и красивее, чем обычное — «парикмахер».
— И вообще рано тебе, Танюша, завиваться. Ты косички свои береги. Косы — это молодость!
Тетя Дуся не просто стригла и завивала — она любила пофилософствовать на темы, связанные со своей профессией, которую она очень уважала.
— Слушай меня, Танечка, я ведь добра тебе желаю! Завивка после тридцати лет хороша, и то если ее делать при помощи новейшей техники, какая вот, к примеру, в нашем салоне имеется. А щипцы — это каменный век. Они у меня в старом ящике, на кухне, валяются. Я ими разные дырки провертываю…
— У вас? Валяются?! Покажите нам! — радостно воскликнул Ленька…
Минут через десять он уже влетел в свою девятую квартиру и сразу, даже забыв постучать, ворвался в комнату Калерии Гавриловны:
— Все! Починили! Получите, пожалуйста!..
— Не мешало бы все-таки постучать в дверь. Да-а, мои беседы о хороших манерах пока еще не дали вполне положительных результатов.
«Жери-внучка» внимательно оглядела щипцы, пощелкала ими, слегка погладила:
— Они стали какие-то совсем новые… И блеск появился!
— Так это у нас такое… такое… качество ремонта, вот! — нашелся Ленька.Наждаком почистили — появился блеск! Ничего удивительного!
— И сколько я за это должна?
— Ничего!
— Как? Бесплатно?
Щипцы сразу понравились Калерии Гавриловне еще больше.
— Какая прелесть! Совсем новые!.. Словно родились заново! Чудо, просто чудо!
И она побежала к телефону, чтобы поделиться своей радостью с какой-то приятельницей.
— Чего уж тут! Какие были, такие и есть. Ничего особенного, — скромно сказал Ленька. — Я пошел. А то в школу опоздаю.
Он и в самом деде опаздывал.
Через минуту, сбегая по лестнице, Ленька думал: «Ну, теперь уж на весь дом раструбит: из починки возвращают новые вещи! Будто из магазина!..»
Днем во дворе появился высокий молодой человек в очках. Увидев бывший дровяной сарай, над которым красовалась «художественно оформленная» Олегом вывеска: «Что сломалось— все починим!», молодой человек так обрадовался, словно увидел издали старого знакомого, которого как раз и искал.
— Ага! Вот она, эта самая мастерская! — воскликнул он и что-то записал в блокнот.
Потом он обошел сарай со всех сторон, молча посетовал на то, что доски в одном месте были раздвинуты и в стене образовалась солидная щель (отсюда и через дыру в крыше изучали содержимое сарая специальные корреспонденты в те дни, когда сарай был оккупирован Калерией Гавриловной Клепальской).
Затем молодой человек вошел в мастерскую и увидел там самого Олега, который возился с большим болтом и гайкой: видно, на болте сбилась резьба и гайка никак не хотела доходить до металлической шляпки.
Молодой человек с интересом осмотрел мастерскую и вдруг спросил у Олега:
— Это ваш станок для переплетения книг? Сами сделали, да?
— Сами. А что?
— Да так… ничего. Видно, все-таки ваш «великий книгообмен» поистрепал обложки и корешки, да?
Олег подозрительно взглянул на незнакомца: откуда он знает про «великий книгообмен»? Но, заметив комсомольский значок на груди у молодого человека, Олег успокоился и, продолжая возиться с упрямой гайкой, сообщил:
— Мы вообще решили все старые книжки отремонтировать. Вот и построили станок…
— Как же вы его построили?
— А очень просто. Видите: две доски и болты с гайками…
Молодой человек склонился над своим блокнотом. Потом обвел глазами мастерскую и спросил:
— А где же ваш станок для сшивания книг?
— Вон там, в углу, — ответил Олег. И вновь удивленно взглянул на незнакомца: откуда ему все известно? А молодой человек продолжал интересоваться:
— Тоже сами сделали? Или вам кто-нибудь помогал?
— Сами. Это же очень просто: взяли широкую доску, на ней укрепили деревянную рамку, натянули шпагат… Чего ж тут особенного?
— Особенного, конечно, ничего нет, — сказал молодой человек, записывая что-то в блокнот. — Значит, боретесь за долголетие книг? Хорошее дело! Я вам несколько своих книжек принесу. Подлечите их?
— Подлечим! Подлечим! — обрадовался Олег. — У нас пока еще мало заказов.
— Это почему же?
— Но доверяют нам. Боятся…
— А я вот рискну! Принесу вам разные древние издания, которые у букинистов приобрел. Редкие книги! А вы уж их омолодите, пожалуйста!
Олег сразу проникся симпатией к незнакомому молодому человеку:
— А может, у вас что-нибудь сломалось: чайник прохудился или там электрический утюг перегорел?.. Приносите, пожалуйста! А то наши домохозяйки…
— И тут вам не доверяют, да? Не завоевали еще, стало быть, авторитета. Ну ничего! Постараюсь вам помочь. Всех своих соседок опрошу. Так им прямо и скажу: есть такие ребята — что сломалось, все починят! Я, правда, живу не в вашем доме…
— Это ничего! Ничего! — поспешил успокоить Олег. — Мы у вас примем в ремонт все… Все, что хотите! Можем даже коньки наточить и приклепать к ботинкам.
Намертво! Не оторвете!
— Это в мае-то коньки? — улыбнулся молодой человек. — А станок для коньков тоже сами соорудили?
— Вот видите: закрепляем и точим напильником.
— Вижу. А это что, токарный станок? По дереву, да?.. Олег с уважением взглянул на незнакомца: разбирается!
Олег ценил людей, понимающих в технике.
— Да, это наш токарный станок. — И, предвидя вопрос незнакомца, тут же добавил: — Сами сделали. На нем можно шашки выточить или шахматы. Ручки для лопат и для флажков. Игрушки разные.
— Игрушки?! — молодой человек так обрадовался, словно сам еще находился в дошкольном возрасте. — Игрушки — это хорошо. Недалеко от вас открывается скоро новый детский сад. При трикотажной фабрике… Вот вы и возьмите шефство над малышами.
— А что же? Можно…— согласился Олег.
— Так и запишем! — Молодой человек вновь склонился над своим блокнотом. А потом спросил: — И кто же все это придумал? — Он обвел рукой мастерскую.
— Да как вам сказать… Все придумали!
— Все сразу? Так не бывает. Кому-то все-таки принадлежит идея? И есть у вас какой-то, так сказать, технический руководитель? Наверняка есть! И как все это вообще зародилось? Расскажи-ка мне подробнее.
«Вот бы пришел сейчас Ленька! Он бы уж все расписал как надо!» — подумал про себя Олег.
И Ленька сразу, словно угадав на расстоянии мысли Олега, появился в дверях.
Вслед за ним пришли и Фима, и Лева Груздев, и Тихая Таня. Приближался час открытия мастерской. На табличке, прибитой к дверям, было написано: «Прием заказов с 14 часов 30 минут до 7 часов вечера. Позже сдавайте заказы в окно Олегу Брянцеву — квартира помер семнадцать (окно с улицы)».
