Толя-Трилли - Бременер Макс Соломонович (полные книги .TXT) 📗
Георгий Борисович и Ирина сели в глиссер. И вскоре скрылись из виду: они почему-то обогнули остров, — наверно, причалить со стороны берега было нельзя. Но прошло совсем немного времени, и мы опять увидели глиссер — теперь он стремительно приближался к берегу. А над ним, как эскадрилья на параде, летели, соблюдая строй, чайки.
Усачёва встретили с таким шумом, как будто он открыл новую часть света. Конечно, с приветствиями никто не выступал и воздавания почестей тоже не было, но зато смех вокруг стоял, точно в цирке. На соседних пляжах также царило большое оживление. Множество взрослых теснилось к перильцам, отгораживавшим нашу пристань, наблюдая за высадкой Усачёва.
С биноклем и мешочком сухарей через плечо, Усачёв, немножко горбясь, шёл сквозь расступившуюся толпу и охотно отвечал на вопросы о своей жизни на острове. Он виновато улыбался и, по-моему, был счастлив, что возвратился.
Прежде всего его повели в столовую кормить. По дороге он говорил о том, что он переживал один среди моря.
По его словам, очень волнующий момент у него был до того, как мы его заметили: он смотрел в бинокль, и ребята на берегу казались ему очень близкими — до них было рукой подать, а на его крики они головы не поворачивали. Так как Усачёв всё время не отрывал бинокля от глаз, то он даже забыл, что в бинокль смотрит, и поэтому ему было жутко, что ребята совсем рядом, а его голоса не слышат.
На вопрос, зачем он сбежал на остров, Усачёв ответил: «Просто так…» — и вошёл в столовую, а нас туда следом за ним не впустили. Но всё равно мы все были уверены, что Усачёв сбежал, чтобы за него как следует поволновались, и больше ни для чего.
Пока Усачёв наедался досыта, мы принялись за выпуск отрядной стенгазеты. Эту газету мы вывесили в тот же день. В ней было два раздела. Один маленький — спортивные новости (о матче), другой, очень большой, назывался «Географические открытия». В нём была помещена статья, которую сочинили сообща многие ребята и я тоже. Эту статью некоторые девочки даже переписывали, чтобы потом дома показать подругам и знакомым. Люда переписала её для себя и для меня. В статье говорилось вот что:
«Сегодня на рассвете Анатолий Усачёв в лёгкой лодке с одной парой вёсел впервые в истории мореплавания достиг скалистого острова, расположенного вдалеке от торговых и пассажирских транспортных линий.
Открытый А. Усачёвым остров оказался необитаемым. Происхождение его, по мнению исследователя, вулканическое.
Анатолий Усачёв не обнаружил на острове ни флоры, ни фауны.
Анатолий Усачёв заявил нашему корреспонденту, что островом следует называть часть суши, со всех сторон ограниченную водой.
Недостаток провизии (один мешок с сухарями) и отсутствие на острове водопровода не позволили исследователю продолжить свои наблюдения. К тому же морское течение унесло лодку, на которой он пустился в путешествие.
Однако, уже испытывая жажду, А. Усачёв сделал ещё одно важное открытие: в морской воде, омывающей остров, он обнаружил медуз. После этого Анатолий Усачёв ступил на борт спасательного судна и вернулся на континент».
Ирина, улыбаясь, читала нашу газету. Её окружили ребята.
— А что теперь будет Усачёву? — спросил кто-то.
Ирина перестала улыбаться.
— Исключат, — ответила она. — Его отцу уже сообщили, чтоб завтра за ним приехал.
Все молчали, только кто-то из девочек сказал:
— Всё-таки жалко…
А назавтра произошли события, которых никто не ожидал.
Мы с Мишей сидели на скамейке в парке, и он показывал мне свои камни.
— Этот вот — сердолик, — говорил Миша, — а этот называется лунный камень, он и правда на луну цветом похож, верно? Про эти я не знаю, что за породы, — так просто отбил, в школе разберутся…
— А где ты их отбил? — спросил я. — Ты так и не сказал вчера.
— Так тогда рядом Людка была, а потом тоже всё время кто-нибудь около был, — ответил Миша. — Понимаешь, никогда б мне этих камней не увидеть, если б… — Миша остановился: к нам быстро подходил Леонид Фёдорович.
В упор глядя на Мишу, он спросил:
— Волошин, ты вчера утром был на острове?
Миша побледнел и твёрдо ответил:
— Был.
Я подумал, что он с ума сошёл: ведь на острове был вовсе не он, а Усачёв. Это всем известно, чего же Миша болтает ерунду!
— Так, — сказал Леонид Фёдорович. — Ещё одно: каким образом ты туда попал?
Миша ещё сильнее побледнел, несколько секунд молчал и наконец ответил:
— Я не могу сказать…
— Ясно! — проговорил Леонид Фёдорович.
Ни о чём больше допытываться он не стал и удалился. Но мне было совсем не ясно, что произошло. То, что я видел, было вроде сна, который может присниться, если очень неудобно лежишь на кровати.
— Как он мог узнать? — будто про себя, спросил Миша, нахмурившись и закусив губу.
— Так ты на самом деле был на острове или нет? — не выдержал я.
— Был. Это, Володька, так получилось. Я когда стал лётчиков звать на костёр, один говорит: «Ладно, мы придём обязательно. А сейчас мы на прогулку едем на глиссере — не хочешь ли с нами за компанию?» Ещё бы не хотелось! И, главное, на острове минералы добыть можно. Мы ещё в горный поход, может, пойдём, может — нет… А тут, думаю, я уже точно камней для коллекции наберу. Я ведь обещание в школе дал, что минералов привезу…
— И вы поехали на остров?!
— Поехали. Молоток специальный даже захватили— у одного там был. Я подумал так: если разрешения сбегать спросить, может, ждать не станут. И потом, Володька, они со мной всё время, как со своим, как с ровней!.. А сказать «пойду разрешения спрошу», посчитали бы: «Ну, малец!» Вот я и…
— Усачёва ты на острове сразу заметил? — перебил я.
— В том-то и штука, — ответил он, — что я его там и в глаза не видел. Мы со стороны моря подчалили, в маленькой бухточке поставили глиссер, потом я по узенькому коридорчику между скалами прошёл немного и начал молотком породу отбивать. Наотбивал — и в глиссер обратно. А на той площадке, где Усач пританцовывал, я и не был вовсе.
— Значит, ты только маленькую часть острова видел? — спросил я.
— Конечно, — сказал Миша. — Я даже не добирался до той части, которая с берега видна. Я в глиссер сел, кататься больше не стал, а попросил, чтоб меня на берег сразу доставили. Они и доставили.
Я посоветовал Мише, чтоб он рассказал Георгию Борисовичу, как всё вышло. По-моему, Георгий Борисович после этого не очень бы рассердился.
— Нет, — ответил он, — я тогда лётчиков подведу.
— Да им ничего не будет! — сказал я.
— Будет, — возразил он. — Я Леонида Фёдоровича знаю, что-нибудь им обязательно будет.
Я поразмыслил немного.
— Им могут только сказать, что непедагогично было брать тебя на остров, а больше им ничего не могут сделать, — решил я.
— Точно, — кивнул головой Миша. — Больше ничего. Людям лечиться надо, отдыхать, а им втолковывать начнут: как же вы да зачем… Думаешь, приятно? Нет, я лётчиков не выдам.
К нам, запыхавшись, подбежал Усачёв.
— Волошин, послушай, это я тебя подвёл! — Усачёв волновался. — Я не нарочно, честное слово!
— Что?.. — Мы удивились.
— Я предполагал, что у меня была галлюцинация, и поэтому рассказал Леониду Фёдоровичу, — продолжал Усачёв.
— Что рассказал? — спросил я.
— Что предполагал? — спросил Миша.
— Я видел тебя на острове, — пояснил Усачёв, — всего одну секунду. Потом ты скрылся за какой-то скалой и совсем исчез. Я считал, что у меня была галлюцинация.
— Как?.. — недоверчиво переспросил Миша.
— Я решил, что ты мне померещился. Я как раз читал недавно, что с теми, которые затериваются на необитаемых землях, случаются галлюцинации.
Я понимал, что Усачёв говорит правду. Действительно, застав на острове Мишу, он мог буквально остолбенеть.
— Ты бы меня позвал, я б откликнулся, а ты бы и догадался, что я тебе не привиделся! — сказал Миша.
