Недолгие зимние каникулы - Добряков Владимир Андреевич (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Квартира у них была из трех комнат. Что там, в других комнатах, я не видел, а в Марининой комнате все рассмотрел. Ну, диван-кровать и письменный стол — обыкновенные, а вот книжный стеллаж из пяти двойных широких полок, битком набитых книгами, меня просто сразил. Я ничего другого не придумал, как вытаращить глаза:
— Ого!
— Моя библиотека, — без всякого хвастовства пояснила хозяйка комнаты. — Если будешь смотреть книги, то, будь добр, ставь потом на то же место. Они стоят все по порядку. Леня знает.
— Точно, — не замедлил подтвердить Алеша. — Порядок железный. Четыреста восемьдесят шесть книг. Вот они, до единой переписаны. — И он подал мне клеенчатую тетрадь. — Каждая под своим номером. И на каждой — экслибрис.
Я снова широко раскрыл глаза. Экслибрис? Что за зверь? С чем едят?
Прочитать на моем лице недоумение — труда не составило. Алеша вытащил толстую книгу, на черном корешке которой серебряными буквами было выдавлено знакомое название «Квентин Дорвард», и раскрыл обложку.
— Видишь: номер «304», а внизу — экслибрис, личный знак владельца книги.
В тонкой рамочке было отпечатано изображение раскрытой книги, буква «М» и сапожок.
— Понятно? — спросил Алеша.
Я еще раз посмотрел, и меня тут же осенило:
— Книга М. Сапожковой.
— Смотри-ка! — обрадовалась Марина. — Догадался. А ну, еще проверим твои способности разведчика. Любители книги заказывают экслибрисы специальным художникам-граверам. А кто мне изготовил, как думаешь?
Такую загадку и отгадывать было нечего.
— Автор этого замечательного творения, — высокопарно проговорил я, — великий мастер и знаменитый художник Алексей Климов.
Марина захлопала в ладоши. Алеша счастливо улыбался…
Хорошо было у Марины, о книгах говорили, о том, что надо завтра сделать для веселого праздника.
— Если бы потеплело немного. А то лепить плохо из снега, — сказал Алеша и посмотрел на окно.
Я тоже посмотрел на окно, кое-где подернутое морозным узором. Я хотел сказать, что мороз может и упасть, потому что идет снег, но тут мне бросилась в глаза небольшая полочка, прикрепленная на стене, возле окна. На ней стояла малюсенькая вазочка с двумя цветками бессмертника, а рядом, опустив хоботок, стоял на толстых ножках слоник. И я тотчас вспомнил про Греку.
— А где у вас часы? Мне пора, наверно…
Марина заглянула в другую комнату:
— Половина шестого.
— Надо идти. — Я вздохнул, однако постарался сделать веселое лицо, — Разведчику опаздывать не положено. Сами знаете.
— Только не выдай себя. Главное, Боря, спокойствие и выдержка. — Марина подбодрила меня кивком головы. Косички ее при этом задорно подпрыгнули, и я засмеялся нервным смехом:
— В случае чего знайте: погиб при выполнении государственного задания.
Алеша пожал мне руку.
— Узнаешь что важное — сразу же дай знать.
Надо бы молодцевато козырнуть командиру, а у меня лихости не хватило, только и сказал:
— Хорошо, постараюсь. — А в передней, уже одевшись, добавил: — Если очень срочное будет — сегодня прибегу. Можно?
— Еще спрашиваешь! На всякий случай запомни мой телефон: 2-15-33.
— А мой телефон… — начала было Марина, но я перебил:
— Пока одного хватит. — Я несколько раз повторил про себя номер Алешиного телефона. — Все! Как в тетрадку записал. Ну, поехал.
— Ни пуха ни пера, — сказала Марина, с испугом и восхищением глядя на меня.
Послать ее к черту язык не повернулся.
— Ждите, — шепнул я на прощание.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
В КОТОРОЙ Я УЗНАЮ, ЧТО У ГРЕКИ ЕСТЬ ВРАГ, УЗНАЮ О ТАЙНОЙ ОПЕРАЦИИ, НО НЕ УЗНАЮ САМОГО ГЛАВНОГО
Минут двадцать было у меня в запасе. Я мог бы, конечно, проволынить это время на улице и прийти точно в установленный срок. Но не стал этого делать. Специально. Мне казалось, разумнее провести эти лишние минуты в логове противника. (Сейчас квартиру Греки я мысленно называл не иначе, как «логовом противника».) И постараться выведать какую-нибудь ценную информацию.
Однако расчеты мои не оправдались. И отчасти я был сам виноват в этом. Грека все-таки сумел собрать головоломную игрушку Макарова, и я, стараясь войти в полное доверие и расположить Греку, похвалил его. Но опять же пересолил. Сказал, что у Греки голова настоящего ученого. Другим, мол, недели не хватит — постигнуть секрет русского адмирала, а он… Греку и понесло! Он так долго и хвастливо рассказывал, как мучился над тайной разгадки, что еще не кончил говорить, как раздались звонки — короткий, длинный, короткий. Котька!
Впустив третьего члена «Клуба настоящих парней», Грека бесцеремонно ощупал его карманы.
— Это что? — спросил он, достав из кармана пальто бумажный сверток.
— Тебе, — сказал Котька. — Не откажешься.
Грека развернул сверток и зажмурил от удовольствия глаза. На бумаге лежал большой кусок шоколадного торта,
— Это я понимаю — друг! — Грека куснул зубами шоколад. — Вкуснятина!.. Раздевайся, Котя.
Торт, видимо, не давал Греке покоя. То посмотрит на него, то понюхает.
— Да ты ешь, — сказал Котька.
— И то правда! Я ведь, кажись, так и не обедал. Все голову ломал над этой штуковиной. — Грека поставил перед Котькой игрушку Макарова. — Борь, покажи ему.
Пока мы занимались головоломкой, Грека съел весь торт, подобрал языком крошки и погладил себя по животу.
— Молодец, Котя, накормил своего командира. Не то что Борис — с ним помрешь с голоду.
— Зато какую игрушку подарил, — напомнил я.
— Не подарил. Я выиграл ее.
— Но мог бы и не приносить тебе. А я хотел подарить.
— Ну, спасибо тогда… Дай-ка. — Грека придвинул к себе деревянные детальки. — Это, Котенька, не для твоей головы. Месяц просидишь. Гляди, как надо собирать.
Он сложил головоломку и молча спрятал ее в карман.
Я решил, что Грека не случайно спрятал игрушку, что он сейчас приступит к самому главному, ради чего и велел нам прийти сюда. Но нет, Грека не спешил. Подошел к телевизору, начал щелкать переключателем программ… А может, и нет у него никаких идей? Напрасно волнуюсь. И Марину с Алешей, выходит, понапрасну переполошил? Но ведь утром Грека снова напомнил, чтоб я пришел к восемнадцати часам. Как бы узнать?
— Хватит тебе щелкать, — нетерпеливо сказал я. — Ничего там интересного по программе нет. Лучше говори: зачем собрал нас?
Грека выключил телевизор.
— Гляди, разгорелся! Подвигов захотел! Утром другое что-то мяукал.
«Спешу, зарываюсь», — подумал я. И вслух с обидой сказал:
— Ничего я другого не мяукал! Нашел тоже кошку! А знать ведь интересно, что ты там такое придумал. И время терять ни к чему. Дома дел по горло. Завтра же — Новый год.
— Точно, завтра… — задумчиво подтвердил Грека и зашагал по комнате. От стола к окну, от окна обратно…
Котьке, видимо, тоже надоело ждать. Взглянул на свои часы, хохотнул:
— На лыжах сегодня с горы полетел, умора!..
— О лыжах — после! — обрезал Грека. Остановился посреди комнаты, покачался на каблуках. — Точно, завтра — Новый год, — со значением повторил он. — Так вот, слушайте. Хочу я, други мои боевые, сделать так, чтобы одному человеку было бы не очень весело в этот праздник. Очень хочу. Этот человек — мой враг. Лютый и кровный враг.
— Стекла бить? — упавшим голосом спросил Котька.
— Стекла? — Грека скривил губы. — Примитив. Газовую атаку применим.
— С газом шутить нельзя, — осторожно заметил я. — Взрывоопасно. На каждой лестничной площадке висят плакаты.
— Не так понял. О дыме говорю. Дым — это что, газ?
— Наверно, — пожал я плечами.
— Наверно! — передразнил Грека. — Липовый ты пятерочник. Дым — самый настоящий газ.
— Я на пожар не согласен. — Котька заерзал на дива-ре. — Я лучше домой пойду.
Грека грозно зыркнул на него глазом:
— Сиди, трясучка! Я что, полоумный — пожар устраивать? Просто подкинем в подвал старый ватник и ткнем в его папироской. Огня — никакого, а дыму — на три дня.
