История Мурочки - Шиль Софья Николаевна (читать книги .TXT) 📗
— Черный ящик пришел с гимназисткой! — закричал старший мальчик и повалился на ковер. За ним бросился на ковер и другой, и, как маленькие медвежата, они развалились у самого огня.
Дедушка собрал и смешал карты, и поверх зеленого колпака лампы взглянул на Мурочку.
— А! — сказал он.
Катерина Александровна передала свою крошку Старику и сказала:
— Если вы будете сидеть смирно, то услышите музыку… Это — Тропинина. Она пришла со скрипкой.
Дедушка, держа на руках Лилю, подозвал к себе Мурочку и протянул ей свою большую, морщинистую и заросшую волосами руку. При этом он улыбнулся.
— Здравствуй, — сказал он. — Как тебя зовут?
— Мария.
— Маня, или Маруся?
— Мурочка.
Оба мальчика покатились со смеху, а старший закричал:
— Курочка! Курочка!
— Тише, — сказал дед. — Тише, шалуны… Если тебя дома звали Мурочка, то и у нас будешь Мурочка.
При этом дедушка провел рукою по её волосам.
— Что же, Catherine, — сказал он дочери, — сначала чай будем пить или музыку слушать?
— Я думаю, пусть она поиграет.
Мурочка вынула скрипку и смычок, положила на левое плечо сложенный белый платочек и стала пробовать струны.
Мальчики и Лиля смотрели во все глаза; мальчики хихикали, и дед погрозил им пальцем.
— А рояль?.. — спросила смущенно Мурочка.
— Я буду аккомпанировать, — отвечала начальница. Она зажгла свечи, открыла рояль и села.
Мурочка настроила скрипку и стала играть.
Она старалась играть как можно лучше. Ей так хотелось, чтобы дедушка похвалил ее.
Когда она кончила, дед ничего не сказал, а только спросил, нет ли у неё еще нот.
Мурочка переиграла все, что знала, а дедушка все молчал. Наконец Катерина Александровна закрыла рояль, по гасила свечи.
— Будем пить чай! — сказала она. — Всего забавнее, что она не знает, как зовут учителя, — обратилась она к отцу. — Михаил Иваныч… Как его найти?
Мурочка, которая приуныла, потому что дед не похвалил её игры, встрепенулась и сказала:
— Если он вам нужен, можно послать к Дольниковым и спросить.
— А кто такие Дольниковы?
— Наши жильцы… Они там и живут, в нашем доме, наверху.
Лицо Мурочки омрачилось. Все прошлое вдруг вспомнилось, жизнь у себя дома, среди родных и друзей. Она почувствовала себя такой одинокой в этой чужой семье.
Нa глазах ее навернулись слезы, но она спохватилась и постаралась овладеть собою, чтобы эти чужие люди не заметили её волнения.
Она долго возилась со скрипкой, пока, наконец, уложила ее в футляр и успела немножко успокоиться.
— Василек, скажи, чтоб подали чай сюда, — сказала Катерина Александровна.
Оба мальчика вскочили и побежали взапуски. Мурочку пригласили сесть к столу.
— Я думаю, нет причины колебаться, — сказала начальница отцу. — Мы всегда желали, чтобы были уроки скрипки. Чего же лучше.
— Шш! Шш! — сказал дед, отнимая у Лили бронзовый колокольчик, который она схватила со стола. — Ты звонишь так, что ничего не слышно. Мурочка возьмет да и уйдет. Что мы тогда с тобою поделаем?.. Что же, пригласи его. Пошли завтра к этим Дольниковым.
— Он не пойдет! — проговорила Мурочка и грустно покачала головой. Она живо вспомнила смешную фигуру учителя в старом заштопанном сюртуке. — Я знаю, он ни за что не пойдет.
Дедушка и Катерина Александровна удивились.
— Почему не пойдет?
— Он бедный, он будет стыдиться!
И так как на нее смотрели с любопытством, она расхрабрилась и стала рассказывать все, что знала о Михаиле Ивановиче: о его богатстве и бедности, о его брате и маленькой дочке, которая умерла в приюте, потому что там небрежно ходили за детьми.
Мальчики слушали, и Лиля тоже слушала, хотя ничего не понимала. Катерина Александровна заварила чай и разлила его по чашкам, налила отцу в его стакан в серебряном подставце, взяла к себе свою девчурку и стала ее кормить булочкой, а Мурочка все еще рассказывала про своего учителя; потом вдруг сконфузилась и замолкла.
И все молчали и пили чай.
Потом дед закурил папиросу и сказал:
— Съездить к нему надо, непременно. Лучше всего, попрошу мужа, — промолвила Катерина Александровна. — Он познакомится с ним и переговорить.
Мурочку угощали печеньем, но ей не хотелось есть, она выпила чай и стала прощаться.
— Уроки надо готовить.
Дедушка подозвал ее и поцеловал в лоб.
— Не откажешь в другой раз поиграть мне?
— Я с радостью, — сказала Мурочка.
— Когда разыщем твоего Михаила Ивановича, будешь опять у него учиться, — продолжал он. Не следует бросать начатого. Ну, а теперь прощай, Мурочка. Иди с Богом, учись.
Мальчики побежали провожать ее до передней. Явился сторож Лаврентий, подхватил под мышку футляр со скрипкою и повел Мурочку в общежитие.
Через неделю Михаил Иванович в новом отличном сюртуке уже давал урок Мурочке и другим желающим гимназисткам.
Когда он появился в коридоре, общий взрыв смеха и острот встретил его. Девочки, не смея смеяться ему в лицо, хохотали в классах, прячась за классные доски.
— Гриб! Сморчок!
Мурочка, сверкая глазами, налетела на Лизу Шарпантье.
— Если ты… при мне… еще осмелишься, я прибью! Не сметь… Слышишь? Бессовестные!
В эту минуту она была ужасно похожа на Диму.
Никто не ожидал от Тропининой такого азарта, и все притихли.
А Мурочка помчалась вниз по лестнице к швейцарской, где преподаватели оставляли пальто и калоши.
Пока она летела по лестнице, возмущение её улеглось, и она уже только стремилась поговорить с Михаилом Иванычем.
— Михаил Иваныч! — воскликнула она, вбегая в швейцарскую.
Он надевал свое старенькое ватное пальто, обернулся, заморгал глазами и отечески обнял и поцеловал Мурочку.
Как странно было видеть ее в этом казенном платье. Да ведь она похудела и побледнела!..
А Мурочка, спеша, говорила:
— А Кутик мой, Кутик у вас, Михаил Иваныч?
— Нет. Того… скучал больно у меня. Так я его к Дольниковым отнес.
— Вот и хорошо и отлично, — пробормотала Мурочка. — Ну, а Дольниковы по-прежнему живут?
— Как же. Все по-старому.
— Они меня знать не хотят! — сказала Мурочка, поднимая печальный взгляд. — Да, да, Михаил Иваныч, не говорите. Я очень хорошо вижу.
Голос её дрогнул.
— Вот уже которое воскресенье жду-жду, а никто не приходит. И Диму, верно, инспектор не пускает.
— Он там не нашалил ли? Надо справиться, — проговорил Михаил Иваныч, надевая калоши. — А мои-то, гм… Дольниковы, они придут, погодите. И Гриша придет.
— Ну, а в нашей квартире кто живет?
— Новые хозяева. Да. Кому же и жить?
— Новые хозяева?.. — протянула Мурочка.
Чужие люди ходят и живут в тех комнатах, где жили они, веселятся, смеются, хлопочут и не знают, что пережила Мурочка, покидая свое разоренное, родное гнездо.
Михаилу Ивановичу было так жалко видеть Мурочку в этой казенной обстановке, в форменном платье, среди множества чужих людей, что он прекратил разговор, сказал ей очень строго, чтоб она получше готовила ему урок, так как стала играть гораздо хуже прежнего, и поскорее простился с нею и ушел.
А Мурочка стояла на лестнице и смотрела ему вслед.
