Дневник Берта - Ульссон Сёрен (книга регистрации TXT) 📗
— Он сидит рядом с твоим другим глазом, — так же быстро ответил я.
Папа обнаружил фарфоровый глаз в аквариуме.
— Что за чёр… — почти выругался он.
Папа запретил ругательства в квартире. Это зона, свободная от ругательств, говорит он, а сам ругается, когда не находит своих вещей.
— Тебе вода попала в глаз? — дразнился я, пока папа выуживал фарфоровый глаз из аквариума.
В классе десять девчонок и девять парней. Это несправедливо. Когда мы за что-то голосуем, всегда выигрывают девчонки. Глыба говорит, что он должен иметь два голоса, так как он самый сильный и почти самый старший.
Глыба много что говорит. Например, что те, кто родился в конце года, должны ходить в свой собственный класс. Не в пятый, а в четвёртый с половиной.
У нас в классе только дурацкие девчонки. Они все — лошадиная чума и воняют лошадиным навозом. Единственное, что они делают, — это говорят о лошадях и сколько раз они чистили Кинга. Кинг — их любимая лошадь. Мы, парни, сочинили собственную песенку. Она звучит так:
У Лизы начинает расти грудь. Это выглядит по-дурацки. Очень странно. Как два апельсина под свитером. Или, скорее, два мандарина. Глыба всё время повторяет:
— Лиза-Заноза. Кто тебе так забил два клина в спину? Они вон спереди выходят.
Лиза злится и жалуется учительнице.
Тогда Глыба убегает в лес и прячется там двадцать шесть минут.
Теперь я беру красную ручку. Поскольку я буду писать о чём-то особенно секретном.
А именно — о Ребеке!
Ребека — это самое красивое имя на свете. Я не думал так три недели назад. Но сейчас я так думаю. Ребекой зовут девчонку из 5-Б. Она самая хорошенькая из всех, кого я видел. Включая Анки Йонссон, живущую над нами. От Ребеки пахнет не лошадиным навозом, а чем-то очень вкусным. Цветком, или духами, которыми мама брызгает себе под мышками, или сахарной ватой.
Ребека не знает, что она мне нравится. Я бы никогда не решился ей об этом сказать.
Я с ней разговаривал три раза.
Первый раз я спросил её, сколько времени.
Она не знала.
— Второй раз она спросила меня, сколько времени.
Я знал!
— Без четырёх двенадцать, — небрежно ответил я.
— Спасибо, — сказала она. — Очень мило с твоей стороны.
Мило. Она считает меня милым. Целый день я чувствовал радость где-то в животе.
Третьего раза я вспоминать не хочу. Это случилось на школьном дворе. Ребека спросила, может ли с нами играть в круговой теннис. Я хотел сказать ДА.
— Д..
И в этот момент Глыба заорал:
— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!
Тогда и мне пришлось орать НЕЕЕТ!
Чтобы парни не начали чего-нибудь подозревать.
Ребека расстроилась. Мне это причинило боль. Я не хотел расстраивать Ребеку. Я не знал, что с собой сделать. Не мог же я выйти вперёд и просить у неё прощения, и целовать её руку. Тогда бы все всё поняли.
Зачем она спросила? Противная девчонка! Совершенно незачем.
А если она теперь меня ненавидит? Это в любом случае Глыбина вина. Но никто из девчонок Глыбу не ненавидит. Возможно только потому, что у его папаши рокерская машина.
Я мечтаю, чтобы наш «Опель» превратился в «Роллс-ройс» с белыми дверями, стеклоподъемниками и автомобильным телефоном. Тогда, может быть, Ребека перестала бы меня ненавидеть.
Конец простой — вампира вой
20 января
Привет, дневник!
Это снова Треб. Папа только что пришёл и произнёс самую длинную тираду из ругательств на сегодняшний день. Он нечаянно порвал шланг, по которому подается бензин. Я не могу понять, почему папа всегда покупает машины, которые ломаются. Их что, интересно чинить? Вообще-то он сам их и не чинит. Это делает мама. Мама работает водителем автобуса и знает всё об автомобилях. Папа об автомобилях не знает ничего. Он только умеет их ломать.
Сейчас я закончил мой список поцелуев. Если можно назвать списком листок с двумя именами.
Это Санна и Рют. Но у Рют такой маленький рот, что когда её целуешь, можно промазать мимо рта и попасть в ухо.
Глыба утверждает, что девчонки обожают, когда их целуют в уши. Он это делал семь раз + он часто мне напоминает, что у него с Ханной было два дальнобойных поцелуя на последнем классном вечере. Он врёт. Их было всего полтора. Поскольку настоящий дальнобойный поцелуй должен продолжаться две минуты. А Глыба и Ханна целовались только одну минуту и сорок семь секунд. Это не считается.
Дальнобойные поцелуи бывают обычные и опасные. Опасные дальнобойные поцелуи — это когда рот открывается и языки встречаются! Это правда! Вот такая гадость.
Целовать Санну легче, чем целовать Рют. Предположительно у неё более целовальный рот и крепче губные мускулы. И вообще она приятная. А Рют нет. Рют — пара Турлейфу.
Санна предложила однажды попробовать дальнобойный опасный. И дала мне один день на размышление. Я отказался. С этим я хочу немного подождать.
У Глыбы длинный список поцелуев. Но имена в конце списка он придумал. Не существует девчонок, которых зовут Кайса Утка, Бритта Раздватри, Ктоугодно Янссон или Сильвия Лениваялетом.
Представляешь, придёт день, когда я поцелую Ребеку. Ребека из 5-Б. Самое красивое имя в мире. Я планирую, что это будет дальнобойный поцелуй на четыре минуты. Но, естественно, не опасный.
Я спрошу Ребеку, хочет ли она со мной дружить. Тут необходимо найти хорошего курьера, которому можно доверять. Курьера, который не будет спрашивать девчонку, имеет ли он шанс. Хороший курьер должен уметь хорошо вести переговоры.
Курьер — это некрасивый друг, который за тебя спрашивает девчонку.
— Есть ли у Маурица шанс дружить с тобой? — должен спросить курьер.
После этого девчонка должна поставить крестик в записке. В графе ДА, если тебе повезло. В графе НЕТ, если не повезло. А если тебя зовут Мауриц, девчонка может вообще ничего не поставить. Она только посмеётся над именем. Нелегко жить с безобразным именем. Я знаю.
У меня был шанс дружить с Санной. Мы были парой три дня. В этом не было ничего особенного, кроме того, что я одолжил её читательский билет. Но я не взял в библиотеке ни одной книги на её имя.
Глыба дружил одновременно с четырьмя девчонками. С тремя добровольно и с одной принудительно. С Ханной, Луиз и Тиной — добровольно. Но не с Камиллой. Ханна заставила Глыбу дружить с Камиллой. Иначе она рвёт отношения.
Мне достаточно дружить с одной девчонкой. С Ребекой.
Завтра у Глыбы будет след от поцелуя. Его можно заказать у Ирены из шестого. Это стоит одну крону. Я размышляю, не заказать ли и мне. В случае, если Ребека поставит крестик в графе НЕТ. Тогда я покажу ей след от губной помады. Чтобы она поняла, что упустила.
В воскресенье я был в церкви с мамой и бабушкой. Бабушка очень любит Бога, Иисуса и священника.
— Когда чёрт состарился, он стал набожным, — дразнит папа бабушку.
В церкви большие окна. Наверное, для того, чтобы Бог мог проверять, что делается внутри.
В церкви всё красиво и чисто. И всё блестит. Там нельзя разговаривать или аплодировать, если священник что-то хорошо сказал. Но зато можно петь. Церковные песни. Но не хард-рок или кантри.
Интересно, почему одиннадцатилетним мальчишкам всегда попадает смешинка в рот, когда смеяться совершенно запрещено.
Как в церкви в прошлое воскресенье.
Я был не виноват.
Священник очень много жестикулировал. И мне пришла в голову хорошая рифма.
