Малышка - Балл Георгий Александрович (полные книги .txt) 📗
Рыжий телок вскочил на ноги. Глядит удивлённо на девочку, понять ничего не может: сначала разбудила, а только устроился получше, Пригрелся, она уж уходить собралась. Вытянул Малышка морду и недовольно замычал: «Мо-оу!»
— О-о, затянули в два голоса, — улыбнулся дедушка Николай. Махнул рукой: пускай, мол, будет по-вашему, и пошёл опять к кухне.
— Дедушка, я с тобой! — закричала Дуняша.
— Мне делом заниматься надо. Печку пойду растоплю. Придёт твоя мама, а поить телят нечем.
— Я тебе помогать буду.
— Ладно, коли так, — согласился дедушка. Дрова у входа лежали заготовленные ещё с вечера. Дуняша взялась перетащить их к печке.
Старается захватить поленья, какие побольше да потяжелее, на щепу не глядит. Дедушка Николай смеётся:
— Как же мы без щепы печь растопим? Ты поторапливайся, да с умом работай.
Принесла Дуняша щепок и берёсты. Дедушка Николай зажёг несколько колечек берёсты и положил под дрова. Берёста сгорела, а дрова не горят.
— Фу ты! — рассердился дедушка Николай. Встал на колени, подул в печь: — Фу-у-у! фу-у!
Щепки затлели, а дрова опять не горят. Мокрые, что ли?
Дедушка ещё раз зажёг берёсту. Теперь и Дуняша рядом на коленки встала. Начали они дуть вдвоём.
Дедушка совсем рассердился, как крикнет:
— Фу-ты ну-ты, гори скорей!
Дрова и правда загорелись.
Тепло стало в кухне. Дедушка и Дуняша сели на лавку.
Дедушка расстегнул тулуп, Дуняша сняла платок. Хорошо им — от печки жаром так и пышет.
Только Дуняше не сидится на месте. Говорит:
— Дедушка, а что я придумала?
— Что, дочка?
— Давай уберёмся в телятнике. Мама придёт, вот удивится!
— Что ж, можно, — согласился дедушка Николай.
Он принёс из чуланчика две большущие лопаты. Одну для себя, другую для Дуняши.
«Ух ты, тяжеленная какая! Не справиться мне», — подумала Дуняша. Но сказать ничего не сказала.
Дедушка показал Дуняше, как правильно отгребать мусор с настила. Потом взял свою лопату и ушёл в другой конец телятника. Теперь они двигались навстречу друг другу.
— Дедушка, как у тебя? — спрашивала Дуняша.
— Дело идёт, — откликался он. — Только стар я очень, быстро не могу.
— А у меня ловко получается, — хвасталась Дуняша. — Держись, дедушка, сейчас я тебя обгоню.
— Да это конечно: куда мне за тобой угнаться.
Дуняша смеётся: уж она расскажет маме, как дедушку Николая обогнала.
Её смех разбудил телят. Они вытягивали шеи, мычали на разные голоса:
«Му-у-у! Мо-о-о!»
Дуняша и дедушка торопились. Скоро ведь и мама придёт.
— Дедушка, ты только маме не говори, что я здесь, — попросила Дуняша.
— Ладно, не скажу.
— Я спрячусь, а как мама придёт, сразу и выскочу.
Дедушка посмотрел на Дуняшу:
— Ну и придумщица ты, дочка. Иди-ка пока в кухню, поспи немного.
Дедушка отвёл Дуняшу в кухню, уложил её на лавку и прикрыл своим тулупом.
— Нет, я не буду спать, — покачала головой Дуняша, — я маму дождусь.
Но тут она вдруг почувствовала, как устала, точно целый день воду из колодца носила. Тёплая овчина ласково щекотнула Дукяшин подбородок: спи, мол, девочка.
«Не буду», — упрямо подумала Дуняша. Она ещё заметила, как на белёной стене чуть шевельнули усами ходики и, точно живые, зачастили:
«Тик-так! Тик-так! И телята спят, и ребята спят! И ты, Дуняша, скорей засыпай!»
— Не…
Она хотела рассказать часам, что телята уже проснулись, что она тоже маму дожидается. Но так ничего и не сказала. Она крепко-крепко спала.
ХАЛАТИК
Теперь Дуняша часто приходила в телятник. Погуляет на улице, покатается на санках да так с санками и идёт к маме на работу. Оставит их в тамбуре, рядом с вилами, а сама бежит в кухню.
Там, в кухне, напротив часов-ходиков, были вбиты в стену два гвоздя — один повыше, другой пониже. На том, что повыше, висел мамин синий халат, а на другой Дуняша вешала своё пальтишко.
Придёт, бывало, в телятник, разденется и сразу за дело: то поможет сено телятам раздать, то молоко по бадейкам разольёт, а то возьмёт в ладошку большую чёрную щётку и примется чистить Малышку. Водит щёткой по Малышкиной шее, по гладкой спине и налитым бокам. Телёнок удивляется: вот только-только была ладошка маленькая и мягкая, а тут вдруг выросла, стала шершавой. Чудно. Малышка чуть подёргивал кожей, словно ему было щекотно.
Но вот Дуняша откладывает щётку и принимается гладить телёнка по голове, трогать его влажные ноздри.
Малышка недовольно крутит мордой: чего, мол, ласкаешься? Не маленький.
Верно, он не привык ещё к девочке, не подружился с ней.
Дуняше, конечно, обидно: она за Малышкой ухаживает, чистит его, поит и кормит, а он не хочет дружить.
Вечерами Дуняша жаловалась маме на Малышку:
— Он думает, я не настоящая телятница, а просто девочка.
Однажды пришла Дуняша в телятник, только собралась пальтишко скинуть, видит — рядом с маминым халатом, на нижнем гвоздике, висит маленький синий халатик.
— Ой, мама, это чей же такой? — удивилась Дуняша.
— А ты попробуй примерь.
Надела Дуняша синий халатик, а он ей впору. Вот чудеса-то!
— А можно, я его…
— Конечно, дочка. Носи. Это твой.
Дуняша посмотрела на маму и захлопала в ладоши:
— Вот здорово-то! Теперь я как настоящая телятница, правда, мама?
Тётя Кланя обняла Дуняшу:
— Правда, дочка, правда. Ты у меня теперь помощница. Без тебя я бы не справилась.
Когда мама вышла из телятника, Дуняша взяла со стола карандаш и забралась на лавку, что стояла возле стены.
Она лизнула кончик карандаша, оглянулась — не смотрит ли кто? — и старательно нацарапала карандашом над тем гвоздиком, что повыше: «Мама». А потом над тем, что пониже: «Дуня».
Спрыгнула с лавки, полюбовалась: хорошо получилось.
Теперь всякому видно: вот тут мамин халат, а тут Дунин — никак не перепутаешь.
Вышла Дуняша к телятам.
Кажется ей, что все они на неё смотрят. Наверное, удивляются: откуда у девочки такой халатик?
А Дуняша ходит, будто ничего не произошло, будто так и надо.
Прибрались они с мамой.
Дуняша пол подмела.
А потом, когда мама пошла готовить телятам еду, забежала к Малышке в клетку. И зашептала ему в ухо:
— Малышечка, нравится тебе мой халатик? Это мне мама сделала, а я и не знала.
Малышка тряхнул головой, будто понял её. А сам морду вытянул, хочет лизнуть Дуняшу в лицо.
Девочка отстранилась:
— Не надо! Ты мне халат замараешь.
Но только Дуняша отвернулась, как Малышка ухватил край её халата и начал жевать.
— Отдай, что ты делаешь?!
А Малышка не пускает.
Дуняша потянула, вырвала халатик. Край у него был изжёван и разорван.
— Эх, ты… Эх!
Дуняша громко заплакала. Подошла к ней мама, стала её утешать:
— Ничего, доченька, на работе всякое случается. Халатик-то у тебя для работы.
— Я к Малышке по-доброму, а он что?
— Да ведь глупый твой Малышка, одно слово — телёночек. Ты погляди, он и сам не рад.
Дуняша сквозь слёзы глянула на Малышку.
Вид у него и вправду был виноватый. Уши растопырены, голова опущена. Будто прощения просит.
