Школа в лесу - Смирнова Евгения (читать книги TXT) 📗
Они пошли в пионерскую комнату.
— Тебе папа давно не писал?
— Давно, — вздохнула Зоя.
Вздохнула и Тонечка.
— А ты знаешь, где он?
— Знаю, — оживилась Зоя.
— Где?
— На Дальнем Востоке.
— А что он там делает?
— Там, знаете, такая река Амур — бо-ольшая, и там тигры. Папа их снимает для кино.
Зоя охотно рассказывала о папе. Они шли медленно, обнявшись.
— Смелый твой папа, — задумчиво сказала Тонечка.
— Знаете, какой смелый! Он даже самого тигра не побоится. Он один раз на самолете летел, и вдруг самолет как перевернется! А папа… — Зоя испуганно осеклась. Сердце у нее застучало, во рту похолодело: в дежурке рабочие отбивали щит.
— Ты чего? — удивилась Тонечка, взглянув ей в лицо.
— Эй! Посторонись! — крикнули рабочие.
— Несите его на улицу, — сказала им Тонечка.
Она вошла в дежурку и подобрала снятые со щита рисунки.
— Зоя, помоги мне собрать эти рисунки в папку.
Зоя нерешительно, бочком пролезла в дверь.
— Смотри-ка, ваза за щитом стояла… Какая пыльная! — удивилась Тонечка. — На, поставь ее на стол, не запачкайся.
Зоя робко заглянула в вазу. Воды не было, пахло затхлым. Она посмотрела на Тонечкино веселое, приветливое лицо и тихо сказала:
— Я туда… очки бросила.
— Какие?
— Сломанные. Это я их сломала… нарочно.
Зоя перевернула тяжелую вазу, и оттуда выскочили роговые обломки.
— Зачем же ты их сломала? — удивилась Тонечка.
— Да… я думала, она Мика выбросила.
— Кто она?
— Ну, Клавдия Петровна.
— Это ее очки?
Зоя молча кивнула головой.
— И она ничего не знает? — спросила Тонечка. — Ну-ка, Зоя, расскажи мне все по порядку.
Зоя, смущенная и красная, все рассказала Тонечке.
В дежурку вбежала девочка с охапкой душистых березовых веток.
— Тонечка, можно, мы за подснежниками пойдем?
— Идите и Зою возьмите. Беги одевайся, Зоя!
Тонечка подозвала Сороку, Эмму и Мартышку и что-то пошептала им. Девочки стали сразу серьезными. Лица у них сделались почти испуганными.
— Только смотрите не проговоритесь, — сказала Тонечка, оглядываясь на раздевалку. — И последите, чтоб ей не попалась «Пионерская правда».
Девочки закивали головами, подхватили радостную Зою и побежали в парк.
— Давайте «клады» искать, — предложила Эмма.
— Давайте.
— Ой, какой клад вчера нашла Софрончик! Банка из-под консервов, а в ней переводная картинка, карандаш и круглое зеркальце.
— Я еще лучше клад нашла в прошлом году, — перебила Ида. — Коробка из-под конфет, а в ней три бусины, перочинный ножик, еще две раковины и потом… потом… Что еще, Эмма?
— Еще блокнот и шелковые нитки.
— Ну вот, еще блокнот и шелковые нитки. Помнишь, Эмма, мы вместе шли? Я себе иду и ничего даже не думаю, смотрю — из-под моха торчит что-то. Пнула ногой, а там клад! Ну, давайте искать.
Поискали, поискали, но «кладов» на этот раз не нашли. С букетиками подснежников, лениво нежась под весенним солнцем, пошли в школу. Над ними гудели пролетавшие жуки и золотистые мухи. Березы раскрыли клейкие зеленые листочки. От тополей тянуло нежным сладким ароматом.
У Эммы из-под ног выскользнула юркая ящерица.
— Лови, лови, Эмма!
Эмма упала на живот, но ящерица шмыгнула под пень.
— Эх, упустили!
Они сели караулить ящерку. Солнце припекало. Запахло нагретой землей. Помятые подснежники опустили головки. Сорока встрепенулась.
— Пошли, девочки, надо цветы в воду поставить.
— Ты, Зоя, что будешь делать? — на ходу осторожно спросила Эмма.
— Пойду в библиотеку.
— Ты «Пионерку» не читай, — выпалила Мартышка, — потому что, потому что…
Сорока и Эмма свирепо взглянули на нее.
— Там потому что ничего нет, — смутилась Мартышка.
— Там продолжение есть…
— Ничего там нету, — в отчаянии сказала она. — Знаешь что? Побежим наперегонки.
Они помчались к школе. Усталые, задыхаясь, подбежали к крыльцу. Первыми Сорока и Мартышка, Эмма с Зоей чуть-чуть отстали. Из двери выскочил Миша-санитар, возбужденный, потный. Его брови прыгали, черные глаза горели. Он размахивал газетой.
— Ой, ребята, — закричал он, — читали? Одного кинооператора тигр…
— Рябов! — отчаянно крикнула Сорока, вырывая у него газету, и сердито показала на подбегавшую Зою.
Та как будто не слыхала, зато услыхали ребята. Они окружили Рябчика.
— Какой кинооператор?
— Где про это написано?
— Да я сказал не кинооператор, а кино… кино… ну, как это… Ну вот, который еще… — выпутывался Рябчик.
— Снимает, что ли? — подсказывали ребята.
— Да не снимает, а это самое… Ну, как ее… ну… убирает.
— Киноуборщик? — спросил мальчик из третьего «Б».
— Ну да, — обрадовался Миша, — киноуборщик.
— И что он?
— Да ничего особенного, просто так, про него пишут, и всё.
— Выдумал какого-то киноуборщика! — презрительно сказала Эмма. — Пойдем, Зоя.
И они побежали ставить в воду цветы.
— Да ведь я не знал, что это ее отец, — оправдывался смущенный Миша. — И ведь это давно было. А сейчас написано, что ему лучше.
Но Сорока наступала, развернув скомканную газету.
— Видишь, Голубев фамилия и на Дальнем Востоке. Эх ты, «справочное бюро»!
Она хлопнула его по лбу газетой и убежала. На дороге ее перехватила Софрончик:
Сорока растерянно шарила по карманам. Когда кто-нибудь просил показать зелень, обязательно надо было показать что-нибудь зелененькое, иначе проспоришь. С Софрончиком Сорока поспорила на открытку, и уже несколько дней они ловили друг друга. И вот теперь у нее не было зелени. Уже Софрончик залилась торжествующим смехом, как вдруг растерянная Сорока заметила маленький зеленый стебелек от подснежника, застрявший в ботинке. Она радостно выхватила его и ткнула в нос Софрончику.
— Пожалуйста!
У Софрончика вытянулось лицо, и она побежала ловить еще кого-нибудь.
задорно закричала она, налетая на Мартышку.
А Сорока завернула стебелек в бумажку и спрятала в карман.
Вечером, когда Зоя вместе со всеми шла в душевую, ее остановила Клавдия Петровна.
— Пойди сюда, Зоя. — Она отвела ее в сторонку. — Все, все знаю! — торжественно сказала Клавдия Петровна.
Зоя тоскливо переступила с ноги на ногу.
Клавдия Петровна неожиданно обняла ее.
— Глупенькая! И подумать только, вдруг бы ты убежала! — Она горячо поцеловала Зою в лоб и пригладила коротенькие светлые волосы. — Ах боже мой, вдруг бы такая вещь случилась из-за очков!
Клавдия Петровна, взволнованная, отпустила Зою и мелкими шажками пошла в спальню.
Под стихотворением Занька нарисовал Мартышку. Волосы у нее стояли дыбом, из глаз текли извилистые ручьи. Лицо было густо усеяно веснушками. Она махала руками, а свирепый парикмахер заносил над нею огромные ножницы.
Этим стихотворением начиналась стенгазета третьего «А». Сочинил его Прокопец.
Стихотворение про Заньку сочинил Подколзин.
