Война «ежей» - "Братья Мормаревы" (бесплатные серии книг .txt) 📗
— Я думал, ты в первую смену учишься.
— Это ты так думаешь, а учителя-то знают, что во вторую и что меня нет в школе. Куда мне деваться — я должен был принести этот прибор.
— А зачем записывался в кружок? — упрекнул его Маляка.
— Классный руководитель настаивала. Ей хотелось обойти другие классы. Мы на первом месте!
Маляка достал паяльник и включил его. Подождал, пока нагреется, и не знал, что же дальше-то делать?
— Хочешь ванильного крема? — предложил Добролюб.
— Можно, — согласился Маляка, словно оказывая Добролюбу еще одну услугу.
Как только Добролюб вышел, Маляка выключил паяльник и попробовал снова собрать прибор. Закусив губу, он усердно работал отверткой. Один винт почему-то остался не у дел. Маляка сунул его в карман — каждую секунду Добролюб мог войти с кремом — и включил прибор в сеть. Огоньки замигали попарно — уже лучше!
Вдруг раздался треск, посыпались искры, и из прибора повалил дым. Маляка в ужасе выдернул вилку, разогнал рукой дым и запихнул дьявольский аппарат в нейлоновую сумку. Прислушался: тихо. Чуть-чуть приоткрыл дверь. Полная тишина. Он осмотрелся. Удивительный дом! На старинном буфете стоят какие-то разбитые горшки, а на стенах — картины, картины — одна чудней другой!
Что-то скрипнуло, и Маляка испуганно повернул голову. Никого. Иногда мебель так скрипит, чтобы напугать детей.
— Эй, — робко позвал Маляка приятеля.
— Ну как, починил? — послышался голос Добролюба.
Маляка не ответил — что тут скажешь? — и пошел на голос. В открытую дверь кухни он увидел Добролюба.
— Что ты делаешь? — спросил Маляка.
— Готовлю ванильный крем, — удивился Добролюб. — Ведь ты сказал, что хочешь!
Маляка сел за стол. Две пузатые стеклянные банки с разноцветными конфетами привлекли его внимание. Никогда прежде не видел он ни таких банок, ни таких конфет. Увидел бы он их у Камена, непременно попросил бы, а здесь постеснялся. К тому же Добролюб занят кремом.
— Что-то не густеет, — вздохнул Добролюб и принялся быстро-быстро помешивать деревянной ложкой в кастрюле.
Маляка украдкой взглянул на лампу. Не горит, с какой стати ей гореть средь бела дня? Но Маляка понял: крем не густеет потому, что он сжег пробки, когда проверял этот проклятый прибор — вот плита и осталась без электричества.
— Ты хочешь быть поваром? — Маляка старался отогнать мысль о перегоревших пробках.
— Нет, философом.
Ответ поразил Маляку: как это Добролюб решился на такое, но он промолчал — ему было стыдно, что по его вине товарищ напрасно с таким усердием орудует ложкой. А сказать о пробках — значит, признаться, что он сжег прибор.
Маляка подошел к окну и посмотрел во двор. Какой-то мужчина, стоя на стуле, выбивал ковер, повешенный на довольно высокую перекладину.
— Почему у вас перекладина сделана так высоко? — удивился Маляка.
— Чтобы дети не висели на ней.
Добролюб с таким остервенением задвигал ложкой, что крем расплескался по плите. Тогда он сунул палец в кастрюлю. Крем был совершенно холодный.
— Включи свет, пожалуйста, — попросил Добролюб.
— Да и так светло. — Маляка сделал вид, что не понимает, зачем это нужно.
— Видно, электричество отключили, — объяснил Добролюб.
— Как же я зажгу лампу, если нет тока?
Добролюб снял кастрюлю с плиты и вылил все содержимое в раковину.
— Третий раз готовлю крем, и все не получается. Я ведь по поваренной книге…
— А почему ты меня не угостишь конфетами? — отважился спросить Маляка.
Добролюб снял крышку с одной из банок, и Маляка сунул в нее руку.
— А почему ты решил стать философом?
— Все говорят, что я страшный философ, поэтому. А вот в математике я — пень… И зачем только учительнице понадобился автомат со светофорами?!
— Ты его сам делал? — Маляка старался выиграть время.
— Один десятиклассник помогал, но… За четыре лева.
— Он ведь ничего не сделал!
— Знаю, поэтому я тебя и позвал. Удалось?
— Удастся, — уверенно ответил Маляка. — Камен все исправит.
— Кто это, Камен?
— Мой лучший друг. Я ему отнесу. Он просто маг и волшебник в таких делах. Сколько хочешь светофоров сделает.
— Пусть будет пять. Если больше, никто не поверит, что я сам их сделал.
Маляка взял горсть конфет и встал:
— Пожалуй, пойду, успею на последний урок.
— Не успеешь, — попытался задержать приятеля Добролюб. — Электричества нет, значит, трамваи не ходят!
Но Маляка стоял на своем. Взяв сумку с прибором, он сообщил Добролюбу свой адрес и оставил номер телефона. На лестничной площадке Маляка нажал кнопку освещения: лампы загорелись.
— Проверь, не перегорели ли у вас пробки, — крикнул Маляка, довольный тем, что изловчился подсказать Добролюбу причину аварии.
— Я позвоню вечером, узнаю, что скажет твой приятель насчет светофоров.
— Камен? Ладно! Но если трубку поднимут мама или папа, скажи, что я тебе нужен по пионерским делам.
По дороге к трамвайной остановке Маляка подумал, что быть сыном разведенных родителей не так уж и тяжело.
Камен ждал приятеля у школьной ограды и уже начал беспокоиться. Мимо него прошла классный руководитель. Камен заметил ее в последний момент и тут же поздоровался.
— Что ты здесь делаешь? — удивилась она.
— Да так… — неопределенно пожал плечами Камен.
Добрева сразу поняла — мальчик что-то скрывает, но раз не хочет говорить, спрашивать не стоит.
Камен продолжал ждать Маляку, не на шутку тревожась. Наконец увидел его бегущим по улице и размахивающим нейлоновой сумкой.
Маляка принялся рассказывать о своем разговоре в милиции, и Камен рассердился: надо было посоветоваться с полковником, к кому теперь следует им обратиться.
Во дворе на спортплощадке красовались уже две кучи песка. Баскетбольный щит сильно накренился набок.
— Товарищ Ташев, щит упадет, вы что, не видите? — ощетинился Камен.
— Ах, это вы? — оглянулся Ташев. — Легки на помине. Это ваше бревно, — кивнул он на баскетбольный щит, — уберите! Если, конечно, оно вам нужно. Мне оно мешает.
— Это наша спортплощадка! — вскипел Камен.
— Ваша? Превосходно! — повысил голос Ташев. — С каких это пор вы делите все на наше — ваше? Пионеры, называется. Убирайтесь отсюда!
— Вы не имеете права говорить с нами в таком тоне, — шагнул вперед Камен, а Маляка встал рядом с товарищем в знак поддержки.
— Ты еще будешь меня учить! — подскочил к мальчикам Ташев, угрожающе взмахнув рукой, но вовремя сумел удержаться. — Ничтожество!
— Вы пожалеете об этом, — крикнул Камен.
— А ну, повтори! — вконец разошелся Ташев.
— Вы пожалеете об этом! — повторил Камен.
Мальчики повернулись и пошли каждый к своему подъезду.
— Я вам не позволю собирать здесь всю улицу! — орал Ташев вслед.
На лестнице Маляка задержался у окна. Ташев все так же стоял возле кирпичей. Плюнуть бы в него, да не попадешь — слишком далеко. К тому же это не очень вежливо, что и говорить…
Маляка старался открывать дверь в квартиру бесшумно. Юркнуть бы незаметно на кухню! Тогда родители спросят только о времени его возвращения домой. А если его засекут у двери, сразу начнется: «Где ты был?» Первый момент встречи с родителями решает все. Поэтому, пробравшись в прихожую, Маляка постарался тихонечко закрыть за собой входную дверь. А вот дверь в гостиную скрипнула! Но если его не окликнули сразу, он сейчас получит фол.
Увидев маму, Маляка сделал вид, что очень удивлен.
— Ты здесь?
— Я-то здесь, а где был ты?
— Как где? — Маляка изобразил недоумение, но вышло у него это неубедительно. — В школе.
— А где же портфель?
— Портфель? — Маляка растерялся. Значит, мама видела его портфель дома. «Сейчас все исправим, дорогая мамочка», — смекнул Маляка. — Нам сегодня велели приходить без портфелей, потому что…
Ложь оборвалась на полуслове. Пока Маляка придумывал, что бы такое сказать, и открывал дверь в гостиную, он увидел Добреву. Да, ошибки не было, в гостиной сидела классный руководитель. Мальчик так растерялся, что протянул ей руку, словно знакомясь:
