Камилла - Л'Энгль Мадлен (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗
– Я так понимаю, ты не одна и с тобой не поговоришь.
– Да.
– О, блин! Ты можешь ко мне приехать? Ты обедала? Родителей нету дома, а с Фрэнком мы поцапались. Он весь мой обед слопал. Приезжай. Пойдем куда-нибудь, возьмем по гамбургеру и по молочному коктейлю.
– Не могу, – сказала я. – Мы с папой идем обедать в ресторан.
– О, блин! – снова выругалась Луиза. – С тобой все в порядке? У тебя какой-то чудной голос.
– Все о'кей, – сказала я.
– Слушай, придешь завтра в школу пораньше?
– Придется прийти. Я вряд ли сегодня успею сделать уроки.
– Хорошо, – отозвалась Луиза. – Я тоже приду пораньше.
– 0'кей, – сказала я снова. – Пока. Я повесила трубку и повернулась. Папа стоял возле маминого туалетного столика, а она сидела на стуле и смотрела на него.
– Не задерживай особенно-то Камиллу, Рефф, – сказала мама. – Она все-таки еще ребенок.
– Во всяком случае, очень элегантный ребенок, – отозвался он, посмотрев на меня с улыбкой. – Как голова, получше? – спросил он у мамы.
Она слабенько кивнула, точно кивни она поэнергичнее, на нее снова напала бы головная боль.
– Немного лучше, – сказала она. – Но возвращайся поскорее ко мне, Рефф, потому что…
Она взяла флакончик духов, прислонила кончики пальцев к горлышку, потом провела у меня за ушами и дотронулась до моих запястий.
– Возвращайся ко мне поскорее, Рефф, – повторила она умоляющим детским голоском.
Отец поцеловал ее в макушку, едва притронувшись к ее шелковистым волосам.
– Надень пальто и шапку, Камилла. Я жду тебя в холле, – сказал он, обращаясь ко мне.
Я надела свое воскресное пальто, темно-темно-зеленое с маленьким беличьим воротничком. К нему у меня есть еще маленькая беличья муфточка. Шапка у меня из того же зеленого материала, что и пальто, с двумя беличьими помпонами. Я достала из кармана белые перчатки, которые надевала в прошлый раз. К счастью, они оказались чистыми, и я натянула их на руки. Я поспешила в холл, где папа меня уже дожидался. Он взял меня под руку. Рука у него была крепкая, сразу чувствуешь себя такой защищенной, кажется, что он может избавить от всех возможных бед. В лифте «лифтовый мальчик» в этот раз не лыбился, как обычно, а просто сказал:
– Добрый вечер, мисс Камилла. Добрый вечер, мистер Дикинсон.
На улице все еще шел дождь. От дождя вокруг фонарей дрожала дымка, а на мостовой в лужах расплывались радужные бензиновые пятна. Я стояла и думала, отчего это, когда в Нью-Йорке идет дождь, небо кажется более бледным, чем в ясные ночи, и у него тогда бывает какой-то противный розовый оттенок.
Привратник был в плаще и еще держал в руках зонтик. Когда мы с папой показались в дверях, он приложил свисток к губам и стал свистеть, чтобы остановить такси. Все такси были заняты. Люди, проезжая мимо, глазели на нас и, казалось, поздравляли себя, что они едут в тепле и комфорте, в то время как мы стоим там на холоде и в темноте.
Привратник все свистел, а такси все проносились мимо.
– Вряд ли твоя одежда подходит для прогулок по дождю, как ты думаешь, Камилла? – спросил папа.
– Да ничего, я люблю ходить по дождю. Мы с Луизой иногда подолгу бродим под дождем.
Папа с сомнением посмотрел на мой беличий воротничок и меховые помпоны на шапке и сказал:
– Но не в этом же пальто. Твоя мама стала бы сердиться, если бы ты испортила свою новенькую зимнюю одежду.
Мы продолжали ждать, привратник продолжал свистеть, а такси продолжали проноситься мимо. Я уже готова была сказать: «Папа, пожалуйста, пойдем пешком». Но тут к подъезду подрулило такси, мужчина в цилиндре и смокинге перегнулся с заднего сиденья к шоферу и, расплатившись, рванул к дому. Папа быстро втолкнул меня в такси и сел рядом. В машине пол был мокрым, кожаные сиденья влажными и скользкими. Я подогнула под себя ногу в маминой серебристой туфельке, чтобы немного согреться. Сквозь стекла машины долетали различные уличные звуки: шелест шин на мокром асфальте, нетерпеливые сигналы автомобилей. Через заляпанные дождем стекла были видны люди, шагающие под зонтиками, опасно ощерившимися острыми спицами (Луиза знакома с одной девочкой, которая чуть не лишилась глаза, когда ей кто-то попал спицей прямо в глаз), женщины, которые старались прикрыть прически газетами, молодые люди, которые держали зонты над своими девушками, а сами мокли под дождем. Мы повернули на восток и поехали по боковой улочке. Там трое мальчишек в кожаных курточках пытались поддерживать огонь в затухающем костре. Когда мы проезжали мимо, газетный лист, положенный в костер, вспыхнул веселым озорным пламенем. Мне захотелось вылезти из машины и остаться рядом с костром вместо того, чтобы идти в ресторан с папой.
Такси остановилось у входа в маленький ресторанчик в подвале. Мама с папой довольно часто обедают в ресторанах. Они редко когда берут меня с собой. А в этом я еще ни разу не бывала. Мы прошли через тесный бар с потолком, как половинка луны, и оказались в дальнем зале ресторана, длинном и узком.
– Ну, Камилла, – сказал папа, – это ведь первый раз, что ты отправилась на обед одна со своим старым отцом, не так ли?
– Да, пап.
– И поскольку ты уже большая девочка, – тебе ведь пятнадцать, правда? – не хотела ли бы ты по поводу своей взрослости чего-нибудь выпить?
– Да, папа, пожалуй, – сказала я и тут же пожалела, что согласилась, вспомнив, что Луиза предупреждала меня никогда не пить ничего крепкого.
«Ин вино веритас, Камилла, ин вино веритас».
И хоть этих слов мы на уроках латыни не проходили, мы были страшно горды, что можем понять, о чем идет речь. Но раз уж я согласилась, то согласилась. Папа очень не любит, когда что-то решат, а потом передумают. Хотя мама уверяет, что передумать – это женская привилегия.
– Так что тебе заказать, Камилла? – спросил папа. – Я закажу себе мартини, но, думаю, тебе для первого раза это не очень-то подойдет.
Я минуточку поразмышляла и вспомнила, как во французском фильме, который мы видели с Луизой в кино, молоденькая героиня дожидалась встречи с кем-то в кафе. И поскольку она не знала, что ей заказать, официант посоветовал взять «вермут кассис» как вполне подходящий напиток для молодой особы. Мы с Луизой аж два раза посмотрели тот фильм, чтоб хорошенько запомнить «вермут кассис».
Я взглянула на официанта и сказала:
– «Вермут кассис», пожалуйста.
Папа рассмеялся и спросил:
– Ну, Камилла, если я не ошибаюсь, ты впервые заказываешь спиртное?
– Да, – сказала я. – Я еще только раза два пробовала немного шампанского.
Официант поставил перед папой бокал с мартини – бледную жидкость цвета лимонной корочки – как волосы у моей мамы, а передо мной – «вермут кассис». Он был налит в обычный стакан, в нем плавал кусочек льда и был он похож на кока-колу, только негазированную. Я сделала малюсенький глоточек, потому что помнила, как в бывало в кинофильмах – героиня делала большой глоток, а потом задыхалась, кашляла и притворялась, будто проглотила огонь. Вино не обожгло меня, оно было горьковатое и сладковатое в одно и то же время. Было такое чувство, что оно согревает меня, точно я села у горящего камина в холодную ночь. Я сделала еще один глоточек и ощутила то же самое тепло. Но тут я вспомнила Луизино «ин вино веритас», поставила стакан на стол и взяла хлебную палочку.
Официант не предложил нам меню. Он стоял, наклонившись к моему отцу, и выдавал тихим голосом свои советы на французском. Это тут же напомнило мне Жака, хотя я никогда не слышала, как он говорит по-французски, потому что он всегда говорил только по-английски. Отец тоже отвечал официанту на французском, но его французский вовсе не звучал как музыка Шопена, а был каким-то угловатым, как задачка по алгебре. Когда официант удалился на кухню с довольным видом и я успела увидеть ряд медных кастрюль, висящих под таким же медным козырьком, и шеф-повара в большом белом колпаке, отец сказал со смехом:
– Камилла, дорогая моя, ты, видно, и в самом деле повзрослела. По-моему, официант решил, что я твой «сладенький папаша». Ты понимаешь, что это значит?
