Невероятные истории. Авторский сборник - Сотник Юрий Вячеславович (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Вдруг Тамара подскочила к Грише и сдернула с него маску. Тот вытянул ее пониже спины сложенной в несколько раз веревкой.
Дальше все пошло как по маслу: Тамара завизжала и ухватилась за веревку; Никита налетел на Гришу и повалился вместе с ним на землю. На помощь Грише бросился Андрей. На Андрея, оставив Таню, напала Зинаида, а через секунду ей в волосы вцепилась сзади поэтесса.
— Ура-а-а! Бей! — завопил Оська, почти совсем исчезая в кустах.
Весь дрожа от радости, чувствуя, что наступила самая счастливая минута в моей жизни, я поймал в видоискатель кучу малу, которая образовалась подо мной, нажал на спуск и… прямо похолодел.
Раньше я никогда не обращал внимания на то, как трещит мой киноаппарат. Только теперь я по-настоящему услышал его. Он тарахтел, как пулемет. Наверное, во всем парке было слышно.
Драка внизу прекратилась. Куча мала распалась.
Взъерошенные, растрепанные члены третьего звена подняли головы. Оська вылез из кустов.
Я остановил аппарат. Глубокая тишина наступила вокруг, и в этой глубокой тишине семь человек смотрели на меня, а я глядел сверху на них.
— Во! Шпион! — сказал наконец Оська.
Не спуская с меня глаз, Андрей зачем-то обошел вокруг клена. Маска его болталась на шее. У него были раскосые, как у китайца, глаза и под правым глазом темнел синяк, набитый, как видно, еще во вчерашней драке.
— Слезай! — сказал он.
Я пробормотал, что мне незачем слезать, что мне и здесь хорошо.
— Эй, ты! — закричал Оська. — Слезай, когда тебе приказывают! Не слезешь, так мы сами к тебе заберемся. Тогда кувырком полетишь оттуда… Никита, Никита! Давай лезь на дерево! Чего ты боишься, давай лезь!
Пятиклассника Никиту можно было принять за восьмиклассника — такой он был здоровый. Я посмотрел, как он неторопливо поплевывает на ладони, и понял, что мне лучше будет спуститься без его помощи. Сползая со своего клена, я старался думать о том, что многие кинохроникеры часто подвергаются опасности и что я должен радоваться тому, что сейчас со мной произойдет, однако никакой радости так и не почувствовал.
Как только я спустился, вояки окружили меня со всех сторон. Девочки молчали, а мальчишки ухватили меня за ворот, за рукава и стали трясти.
— Ты кто такой?
— Ты что там делал, на дереве?
— Это что за штука у тебя? Говори! Что это за штука?
— Киноаппарат, — ответил я чуть слышно. Никогда я не думал, что это слово на них так подействует. Мальчишки сразу сбавили тон.
— Чего-чего? — переспросил Оська.
— Ну, кинокамера съемочная, — повторил я.
Все притихли и переглянулись. Потом Зинаида пробасила:
— Это как такое «кинокамера»? Чтобы в кино снимать?
— Ага!
— В настоящее кино! — воскликнул Оська. — И работает? Взаправду?
— Работает…
— И ты нас снимал?!
— Снимал. Только я не затем на дерево забрался, чтобы вас снимать. Я хотел пейзаж красивый снять, а тут пришли вы, и…
— И ты нас снял?! В настоящее кино! — еще громче закричал Оська. — И все получится? И все на экране будет видно, как мы деремся, и все такое?
Я кивнул.
— Во! Слышали? — ухмыляясь, сказал Никита.
— О-о-о-о-ой! — пропищала поэтесса и запрыгала на одном месте.
Затем они пристали ко мне:
— Ты когда проявишь пленку?
— Ты нам покажешь, когда проявишь?
— Слушай! Пойдем сейчас к тебе, ладно? Ты будешь проявлять, а мы тебе помогать… И сразу нам покажешь…
Теперь, когда опасность миновала, мне стало очень досадно, что моя киносъемка сорвалась. Я сказал угрюмо:
— А чего ее проявлять! Я вас и снять-то как следует не успел. Три секунды какие-нибудь…
Вояки огорченно притихли, но Оська быстро нашел выход:
— Так давай мы сейчас додеремся, а ты нас сними. Ребята, пошли на старое место! Кто кого бил, так и продолжайте. А ты лезь на дерево, снимай!
Я сказал, что хочу снимать настоящую кинохронику, а не спектакль и что зря тратить пленку ценою в двадцать три рубля я не буду.
— Да ты и снимешь настоящую кинохронику, — сказал Андрей. — Мы взаправду будем драться. Верно, ребята?
— Конечно, взаправду! — подхватил Оська. — Мы так друг другу надаем — ты просто пальчики оближешь. Слушай! Тебе пленки жалко, да? Так мы тебе денег соберем, чтобы ты новую купил! На! Держи пока четыре рубля. Ребята, давайте у кого сколько есть, остальное потом додадим.
Денег при себе больше ни у кого не оказалось, но все дали мне честное пионерское, что сегодня же соберут двадцать три рубля и даже сами купят пленку. Мне, конечно, очень хотелось поработать заряженным аппаратом, а не трещать им вхолостую. Я согласился. Все обрадовались и вернулись на то место, где была куча мала. Только Зинаида не пошла с остальными.
— Зина, чего ты? Иди! — позвала ее Таня. Зинаида насупилась и пробасила:
— Не пойду. И тебе, Таня, не советую. Было бы что другое, а в драке сниматься… Мы, Таня, как-никак девочки все-таки.
— Зина, но ведь это же кино! — сказала поэтесса. — Если бы мы в жизни дрались, тогда другое дело… А ведь это же в кино!
Зинаида наконец согласилась. На клен я больше не полез, а снял потасовку с земли. После съемки мы пошли ко мне и подняли дома такой тарарам, что папа с мамой сбежали к знакомым.
Несколько часов мы проявляли пленку, промывали, отбеливали, засвечивали, снова проявляли и фиксировали. Пока пленка сохла, мальчишки осмотрели мой киноаппарат и прикинули, кто какие детали может достать. Девчонки с Татьяной во главе успели за это время придумать такой киносценарий, что, если бы снять по нему картину, потребовалось бы пленки на несколько тысяч рублей.
Наконец лента просохла. Я занавесил окна и установил проекционный аппарат. Когда я демонстрировал кинокартину, зрители прямо-таки выли от восторга, а я все губы себе от досады искусал. Это была не хроника, а одно недоразумение. Участники потасовки все время смотрели в объектив, улыбались и так нежно касались друг друга кулаками, словно у них были не руки, а водоросли какие-то. Только у Оськи Дробилкина было зверское лицо, и он работал кулаками очень энергично, но бил он ими лишь по воздуху перед собой.
Так закончилась моя попытка снять боевую кинохронику. Моточек пленки мне купили на следующий день, но он до сих пор лежит неиспользованный. Такой счастливый случай, какой я упустил, еще раз едва ли подвернется. Члены третьего звена строят киноаппарат, каждый день бегают консультироваться ко мне и уже собрали тонну металлолома, чтобы купить объектив. Их теперь водой не разольешь.
Как я был самостоятельным
День, когда я впервые почувствовал себя самостоятельным, врезался мне в память на всю жизнь. Я до сих пор вспоминаю о нем с содроганием.
Накануне вечером мама и папа сидели на лавочке у подъезда нашего большого нового дома и спорили.
— Парню десятый год! — сердито говорил папа. — Неужели он дня не может прожить самостоятельно? До коих же пор ему нянька будет нужна!
— Говори что хочешь, Михаил, а я знаю одно, — твердила мама, — если мы Лешку оставим здесь, для меня вся поездка будет испорчена. Здесь даже соседей нет знакомых, чтобы присмотреть за ребенком. Я просто вся изведусь от беспокойства.
Решалась моя судьба на весь завтрашний день. Папин товарищ по работе, полковник Харитонов, пригласил родителей провести воскресенье у него на даче, но меня туда брать было нельзя, потому что сынишка Харитонова болел корью. Мама никогда не оставляла меня надолго одного — ей все казалось, что я еще маленький ребенок. В новом доме мы поселились несколько дней тому назад, ни с кем из соседей еще не познакомились, поэтому мама хотела «подбросить» меня на воскресенье к своей приятельнице, жившей на другом конце города. Папа возражал, говоря, что неудобно беспокоить приятельницу и что пора приучать меня к самостоятельности.
Я стоял и слушал этот спор, от волнения выкручивая себе пальцы за спиной. Провести хотя бы один день без присмотра взрослых и так было моей давнишней мечтой, а теперь, когда мы переехали в новый дом, мне этого хотелось с удвоенной силой. Причиной тому была Аглая — смуглая темноглазая девчонка, известная как заводила среди здешних ребят. Эта Аглая мне очень нравилась, но я чувствовал, что она относится ко мне с пренебрежением, считая меня маленьким мальчиком, да к тому же маменькиным сынком. Мне казалось, что день, проведенный самостоятельным человеком, позволит мне возвыситься в ее глазах.
