Важный разговор [Повести, рассказы] - Печерский Николай Павлович (читать книги без .txt) 📗
— Прости, я не буду…
Мать бросила нож и наконец обернулась. Лицо ее побелело. На щеках, там, где сидели раньше маленькие веснушки, выкруглились красные пятнышки.
— Уходи сейчас же! — крикнула она. — Придет отец, он с тебя три шкуры спустит. Я ему все расскажу!
Сережка поплелся в свою комнату. Похоже, мать отменила свое решение и не выгоняла больше из дому. Это в корне меняло дело. Сережка сел к столу и стал размышлять, как ему жить в новых обстоятельствах.
На глаза Сережке попалась газета. Газетами как таковыми он не увлекался. Он лишь просматривал последнюю страницу. Те места, где печатались объявления о цирке и кино. Теперь, когда жизнь наставила столько вопросов и восклицательных знаков, читать о цирке и кино было бессмысленно. Сережка просмотрел фотографии и углубился в объявления о работе.
Народу всякого требовалось уйма. Экскаваторный завод приглашал токарей и плотников. «Электросигнал» требовал электриков, а швейная фабрика — закройщика и мотористок. Сережка умел вставлять в пробки проволочные жучки, пилил, когда была охота, напильником, но толком ни одной этой профессии пока не знал.
В самом конце страницы Сережка увидел крохотное объявление. Оно было отпечатано самым маленьким шрифтом — нонпарелью. Столовой номер три требовался подсобный рабочий. Это как раз то, что надо! Сережка будет носить дрова для печки, чистить картошку, разгружать машину с продуктами. Может быть, ему даже дадут работу полегче. Сережка лично знал одного подсобного, Федора. Он познакомился с ним возле домоуправления. Федор с утра до вечера курил там на скамеечке, расспрашивал посетителей о жизни, жаловался на дороговизну и радикулит. У Сережки нет радикулита. Его примут. Он будет стараться.
Сережка решил ковать железо, пока оно горячо. Он надел новую рубашку, пригладил капроновой щеткой волосы, повертел головой перед зеркалом. Все было в порядке. Конечно, оформляться на работу босиком не совсем удобно, но иного выхода не было.
Сережка летел в столовую номер три на крыльях. В переносном смысле, конечно. Возле памятника Петру Первому он немного задержался. Самодержец стоял на высоком постаменте из розового гранита. Правой рукой он опирался на тонкий черный якорь, а левую простер вверх. По углам газона торчали из земли настоящие пушечные стволы.
Сережка любил свой город, а Петра Первого считал своим земляком. Когда-то очень давно, когда точно, Сережка не помнил, Петр приезжал в Воронеж. Вокруг тогда росли мачтовые сосны. Петр строил с работными людьми корабли, гнал их к реке Дону и дальше, в Азов-море, совершать великие походы и громить врагов земли русской.
Сережка завидовал Петру и жалел, что его уже нет в живых. Можно было оформиться к нему юнгой на боевой корабль. Петр любил отчаянных мальчишек, учил их стрелять из пушек, управлять судами, а потом награждал орденами и медалями Петровской эпохи. Плевать тогда Сережке на столовую номер три!
Но эпоха и обстоятельства влекли Сережку в иную стихию. Он повернул влево от памятника, пересек проспект Революции и вскоре очутился возле высокого серого дома. На дверях дома висело объявление. Точно такое, как в газете, только написано покрупнее, вакансия подсобного рабочего оставалась пока свободной.
Посетителей в столовой было немного. Они сидели за столиками, уныло смотрели на официанток, которые обсуждали важные проблемы возле буфета. Сережка сел за столик и взял меню. Ему нужно было время, чтобы еще раз все продумать и осмыслить.
Сережка прочитал от начала до конца меню, удивился, сколько существует в мире всякой еды, и решил наконец пойти в контору для переговоров.
Контора столовой нашлась без труда. За столами сидели четыре человека. Они щелкали на счетах, жужжали, как жуки, арифмометрами и что-то писали на серой разлинованной бумаге. Сережка сразу определил, кто здесь директор. Это был полный человек. Он дымил папиросой и был почему-то в шляпе. Подсобный рабочий стоял среди комнаты и ждал вопросов. Ему не хотелось представляться первому.
Человек в шляпе заметил посетителя. Он затоптал в пепельнице окурок и спросил:
— Что тебе надо, мальчик?
Сережка смутился. Он решил, что директор увидел его босые пятнистые ноги. Это была ошибка. Обозревать всю картину сразу директору мешали столы. Он видел только верхнюю часть Сережки.
— Я ничего… — сказал Сережка. — Я просто так. У вас тут подсобный рабочий требуется?
Губы директора раздвинулись в улыбке. От удовольствия он даже закурил вторую папиросу.
— Значит, ты подсобный рабочий?
От предчувствия скорой развязки Сережка даже присел.
— Никакой я не подсобный, — сказал он. — У меня дядька подсобный. Утром из Новосибирска приехал…
— Это в самом деле? — оживился директор.
— Ну да. Он сейчас моется с дороги. Говорит: «Ты сходи узнай. Если им надо, я оформлюсь…»
— Ты не шутишь?
— Очень мне надо шутить! Он на вокзале работал. Лучший подсобный в Сибири. Даже портрет в «Правде» печатали. Видели?
Директор промолчал. Возможно, он не выписывал «Правду», а возможно, пропустил по рассеянности портрет в газете.
— Нам подсобник вот как нужен, — сказал директор и провел ладонью по горлу. — Просто зарез…
— Не можете найти? — поинтересовался Сережка.
— Не в том дело… Не держатся… У нас — текучка. Ты этого не поймешь… — Директор вздохнул каким-то своим, недоступным Сережке мыслям и добавил: — Скажи своему дяде, пусть приходит. Впрочем, подожди, дай адресок. Мы сами к нему съездим…
Директор погасил от волнения папиросу, которую только что закурил, и кивнул машинистке. Она сидела за низеньким столиком и печатала что-то одним пальцем. Возможно, новое объявление о подсобнике.
— Катя, запишите у товарища адрес дяди.
Катя вытерла резинкой какую-то букву, передвинула каретку и позвала Сережку к себе.
— Как его фамилия, твоего дяди?
Сережка побил по вранью рекорд. Но тут он спасовал и с перепугу дал полные координаты.
— Его зовут Вовка-директор, — сказал Сережка. — Комиссаржевская, четыре. Возле двадцать восьмой школы.
Машинистка что-то записала на клочке бумаги, подтерла букву резинкой и вдруг удивленно подняла бровь:
— Он разве директор?
— Да нет… Это я просто так… Это его так дразнят. У него фамилия Савельев…
— Отчество как?
Сережка не знал отчества Вовки Савельева. Во дворе Вовку звали директором. А иногда — дубиной. В зависимости от обстоятельств.
— Откуда я знаю, — сказал Сережка. — У меня целых восемь дядей. Этот только сегодня приехал. Я его еще не изучил…
Сережка принялся перечислять, какие у него дяди, где работают и даже их точные адреса.
В конторе остальными дядями не заинтересовались. И зря. Среди них были замечательные люди — слесари, инженеры и даже один космонавт. Правда, он еще не летал в космос, но, наверно, скоро полетит. Вчера он прислал письмо. Если Сережке не верят, он может принести конверт. Ему это ничего не стоит.
Директор принялся благодарить. Он даже хотел покормить Сережку бесплатным обедом, но Сережка отказался. Дядя привез из Сибири байкальского омуля. Сейчас все будут обедать. Ему не хочется портить аппетит.
Подсобный рабочий шел из столовой номер три как побитый. Он проклинал себя за малодушие и за то, что продал вместе с потрохами Вовку-директора. Правда, Вовка был плохой друг и грубиян. Но это уже был совсем другой вопрос…
СЕРЕЖКА И ПЕТР I
Вечером в Сережкиной квартире была порка. Но опустим подробности и детали. Скажем только одно. В этот вечер было неприятно и Сережке и его отцу. Он угрюмо ходил по соседней комнате и молчал.
Отец у него был молчун. И дома и на работе. Станет к станку и вкалывает…
На заводе возле проходной висел портрет отца. Он был там похож. Только шрам от пули художник убрал со щеки. Наверно, хотел, чтобы было красивее…
Лично Сережка был против этого. Он любил отца таким, как он есть. И его темные сумрачные глаза, и покатые, опущенные плечи, и эту памятную военную отметину.
